| Ссыльные, которых выманивает из тюрем весенняя кукушка, не придают ей никаких метафорических названий; но представление её неразрывно связывается у них с представлением о побеге, и каждый верит, что в голосе этой птицы есть какие-то волшебные чары. И точно, чары в нём есть, — это чары весны, от которых хочется больше, чем когда-нибудь, дышать свежестью поля, прохладою леса, простором степи. А голос кукушки — первая весть о весне. Тусклые тюремные окошки перестали покрываться толстою корою льда, в котором алмазными искрами зажигалось на несколько минут зимнее солнце, но зато сквозь оттаявшие стёкла виднее зубчатые железные решётки. |
|
— Михаил Михайлов, «Сибирские очерки», 1864 |
| Весна в нынешнем году наступила так рано, как и не запомнят старики. В чистый четверг, 13 апреля, было тепло, как летом, даже жарко; прошел тёплый проливной дождь, прогремел гром. В этот день в первый раз выпустили скот в поле, и ― вещь неслыханная ― с 12 апреля весна установилась, и скот уже не пришлось более оставлять дома...[1] |
|
— Александр Энгельгардт, «Письма из деревни» (письмо третье), 1872 |
| И вот ты ясно видишь, что воробьишки начинают в середине дня собираться небольшими стайками и весело попрыгивают. Все это дополнительно и создает впечатление заметной уже перемены, ― какой-то неуловимый и в то же время всеми чувствуемый и понимаемый «запах весны», а он, этот «неуловимый», и есть та обманная привязка к жизни, которая не ослабевает, а чуть ли не усиливается с годами. «Ну, теперь повеселее станет: дни будут прибавляться, не заметишь, как к весне подойдет». И человек радуется, что за зимой придет весна и лето. Об осени и зиме, которые тоже неизбежно придут в свое время, никто почему-то не думает. Получается огромная зарядка оптимизма, хотя она как будто вовсе не оправдана. Иной раз даже жалеешь, что этот день у нас не так подчеркнуто справляют, как бы следовало. Что ни говори, в таких праздниках, связанных с изменениями в природе, не только ценна оптимистическая зарядка, но и поэзия: каждый праздник неизбежно должен получить свое лицо, которое у Спиридона Солнцеворота в сильной степени закрыто рождественской елкой.[2] |
|
— Павел Бажов, «Отслоения дней», 1946 |
| Возьмём хотя бы раннюю весну. У неё, у этой ещё зябнущей от последних заморозков девочки-весны, есть в котомке много хороших слов. Начинаются оттепели, ростепели, капели с крыш. Снег делается зернистым, ноздреватым, оседает и чернеет. Его съедают туманы. Постепенно развозит дороги, наступает распутица, бездорожье. На реках появляются во льду первые промоины с чёрной водой, а на буграх ― проталины и проплешины. По краю слежавшегося снега уже желтеет мать-и-мачеха. Потом на реках происходит первая подвижка льда (именно подвижка, а не движение), когда лёд начинает косо колоться и смещаться и из лунок, продухов и прорубей выступает наружу вода. Ледоход начинается почему-то чаще всего по тёмным ночам, после того как «пойдут овраги» и полая, талая вода, звеня последними льдинками ― «черепками», сольётся с лугов и полей.[3] |
|
— Константин Паустовский, «Золотая роза», 1955 |
| В этот предрассветный час Париж на короткое время ― но редко-редко ― становится чуть-чуть призрачным, как та наша легендарная столица, с ее гранитной мифологией. Особенно когда уже не листья шуршат над головой, а голые сучья ломает ветер и серый дождь ― днем и ночью одного и того же сизоватого оттенка ― тихонько бежит по глазам и губам. Он бежит долго, он тоже обещает весну, и весна приходит: клумба розовых тюльпанов, отороченная незабудками, сверкает одинаковым великолепием для рвачей, для нищих, для самоварников и художников, ну, да, и для меня, конечно. И соловей поет. Один ― здесь, другой ― напротив, по ту сторону фонтанов (бьющих по большим праздникам), третий ― за мостом, у левой задней ноги Эйфелевой башни (что было замечено мною еще четверть века тому назад).[4] |
|
— Нина Берберова, «Курсив мой», 1966 |
| ― Весной в лесу и без тебя все торопится, а ты еще больше торопишь время ― с нетерпением ожидаешь каждый новый день, предвкушая завтрашние события. Пока не спохватишься ― а весна-то уже и кончается! И куда спешил, зачем весну торопил ― жди теперь новую целый год![5] |
|
— Николай Сладков, «Зарубки на памяти», 1970-1996 |
| И скоро будет весна. И май придет безбрежным весенним ливнем, когда земля вспухает, опоясанная лакированными ремнями морщинистых ручьев, блестят тропинки, вытягиваясь в сумраке осклизлыми дождевыми червями, капли впиваются в плечи острыми осами, и машины спят у обочин, подстелив себе последние коврики сухого асфальта, пузыри лесосплавом путешествуют по дорогам, а водосточные трубы цедят козлиные бородки серых струй, когда в набрякших зеленой кровью капиллярах веток мокрой растрепанной рюмкой торчит воробей, и земля пахнет тополиными почками, а солнце утром подымется и высветит просторы вымытой громады земли и серые глаза домов, опушенные ресницами деревьев, ― это все, когда дождь, весна и май.[6] |
|
— Александр Терехов, «Мемуары срочной службы», 1991 |
| Чем пахнет весна ранняя? Сыростью и прелостью, потому что земля начинает оживать. А еще большой тревогой и каким-то страшным волнением. |
|
— Алексей Уминский, 2000-е |
| День 1-го мая есть условный праздник весны, которую жители всех европейских городов привыкли встречать в поле, но наша петербургская весна еще не украсилась зеленью. Наши цветы только на женских шляпках, хотя природные розы и лилии цветут у нас круглый год, но только на прелестных лицах северных красавиц. Итак, в сей день мы торжествуем искусства, а не природу. Мы смотрим на прекрасные наряды и экипажи и на чистом воздухе только предвкушаем весну.[7] |
|
— Фаддей Булгарин, «Дачи», 1830-е |
| — Как чудесно здесь весною! — сказала девочка, и они очутились в свежем, зелёном буковом лесу; у их ног цвела душистая белая буквица, из травки выглядывали прелестные бледно-розовые анемоны. — О, если бы вечно царила весна в благоухающих датских лесах! |
|
— Ганс Христиан Андерсен, «Бузинная матушка», 1844 |
| «Весна! здравствуй, весна! – закричал я громким голосом, – здравствуй, жизнь, и любовь, и счастье!» – и в то же мгновенье, с сладостно потрясающей силой, подобно цвету кактуса, внезапно вспыхнул во мне твой образ – вспыхнул и стал, очаровательно яркий и прекрасный, – и я понял, что я люблю тебя, тебя одну, что я весь полон тобою... |
|
— Иван Тургенев, «Довольно» (отрывок из записок умершего художника), 1865 |
| «Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И берёза, и черёмуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб». |
|
— Лев Толстой, «Война и мир», 1869 |
| Наутро поднявшееся яркое солнце быстро съело тонкий ледок, подёрнувший воды, и весь тёплый воздух задрожал от наполнивших его испарений отжившей земли. Зазеленела старая и вылезающая иглами молодая трава, надулись почки калины, смородины и липкой спиртовой берёзы, и на обсыпанной золотым цветом лозине загудела выставленная облетавшаяся пчела. Залились невидимые жаворонки над бархатом зеленей и обледеневшим жнивьём, заплакали чибисы над налившимися бурою неубравшеюся водой низами и болотами, и высоко пролетели с весенним гоготаньем журавли и гуси. Заревела на выгонах облезшая, только местами ещё не перелинявшая скотина, заиграли кривоногие ягнята вокруг теряющих волну блеющих матерей, побежали быстроногие ребята по просыхающим, с отпечатками босых ног тропинкам, затрещали на пруду весёлые голоса баб с холстами, и застучали по дворам топоры мужиков, налаживающих сохи и бороны. Пришла настоящая весна. |
|
— Лев Толстой, «Анна Каренина», 1877 |
| На дворе уже было совсем светло, но время стояло скверное. Все небо было покрыто сплошными темными облаками, из которых сыпалась весенняя изморось ― не то дождь, не то снег; на почерневшей дороге поселка виднелись лужи, предвещавшие зажоры в поле; сильный ветер дул с юга, обещая гнилую оттепель; деревья обнажились от снега и беспорядочно покачивали из стороны в сторону своими намокшими голыми вершинами, господские службы почернели и словно ослизли. Порфирий Владимирыч подвел Анниньку к окну и указал рукой на картину весеннего возрождения.
― Уж ехать ли, полно?[8] |
|
— Михаил Салтыков-Щедрин, «Господа Головлёвы», 1880 |
| По весне пустырь оглашают нестройные, противные хоры лягушек, когда они спариваются и как-то особенно ухают и плещутся в тёмной воде…
Рыжаковский пустырь… Проклятое, легендарное место, обвеянное призраками смерти…[9] |
|
— Василий Брусянин, «Рыжаковский пустырь», 1915 |
| Но зато и весна, весна и грохот в залах, гимназистки в зелёных передниках на бульваре, каштаны и май, и, главное, вечный маяк впереди — университет, значит, жизнь свободная, — понимаете ли вы, что значит университет? Закаты на Днепре, воля, деньги, сила, слава. |
|
— Михаил Булгаков, «Белая гвардия», 1923 |
| Потом прошла еще неделя. Раз ночью был обломный дождь, а потом горячее солнце как-то сразу вошло в силу, весна потеряла свою кротость и бледность, и все вокруг на глазах стало меняться не по дням, а по часам. Стали распахивать, превращать в черный бархат жнивья, зазеленели полевые межи, сочнее стала мурава на дворе, гуще и ярче засинело небо, быстро стал одеваться сад свежей, мягкой даже на вид зеленью, залиловели и запахли серые кисти сирени, и уже появилось множество черных, металлически блестящих синевой крупных мух на ее темно-зеленой глянцевитой листве и на горячих пятнах света на дорожках.[10] |
|
— Иван Бунин, «Митина любовь», 1924 |
| Весна… это когда дуреешь, и не совестно, ― не обращаясь ни к кому, значительно признался Скутаревский.[11] |
|
— Леонид Леонов, «Скутаревский», 1932 |
| Когда пришли домой, Алёшка похвастался: ― А я видел камнеломку! ― Вот и хорошо! ― сказал дядя Миша. ― Значит, настоящая весна началась.[13] |
|
— Анатолий Членов, «Как Алёшка жил на Севере», 1965 |
| Впрочем, в Северной Италии вечная весна тоже ещё не наступила, хотя вдоль шоссе по дороге из Милана в Равенну в отдалённом альпийском тумане светилась пасхальная зелень равнины и в снежном дыхании невидимой горной цепи слышался неуловимый запах рождающейся весны, несмотря на то, что ряды фруктовых деревьев, пробегавших мимо нас, ― цыплята-табака шпалерных яблонь и распятия старых виноградных лоз ― по-прежнему оставались черными, лишёнными малейших признаков зелени, и всё же мне казалось, что я уже вижу её незримое присутствие.[14] |
|
— Валентин Катаев, «Алмазный мой венец», 1977 |
| Ночью прошел дождь, первый настоящий ливень в этом году; струи его звонко барабанили по окну, слышался плеск водостока, дважды пронесся Бог весть откуда взявшийся автомобиль, в тревожном свете фар мелькнули мокрые деревья и сверкнули зигзаги капель на стекле. Дождь знаменовал начало недолгого расцвета северной весны: мир был заново сотворен, омыт и запущен на новый круг. Ять просыпался трижды ― а за окном все плескалось, лилось и шуршало; в приоткрытую форточку проникал свежий запах, скорее дачный, чем городской, ― так пахнут только первые дожди.[15] |
|
— Дмитрий Быков, «Орфография», 2002 |
| …Весной дождь пахнет надеждой. В нём нет необратимости потерь, как в осадках других времён года. За весенним дождём не хочется наблюдать со стороны, погрузившись в атмосферу домашнего уюта. Под ним хочется жить, любить, надеяться. Считать капли, сбиваясь со счета, ловить их языком, запоминая вкус свежести новой поры. Весенний дождь похож на мятный коктейль с кубиками льда. Коктейль из весны, так напоминающий лето…[16] |
|
— Эльчин Сафарли, «Я вернусь», 2009 |
- Весна, весна! Скажи, чего мне жалко?
- Какой мечтой пылает голова?
- Таинственно, как старая гадалка,
- Мне шепчет жизнь забытые слова.
- «Жизнь медленно шла, как старая гадалка...»
- Вечерние люди уходят в дома.
- Над городом синяя ночь зажжена.
- Боярышни тихо идут в терема
- По улице веет, гуляет весна.
- «Вербная суббота»
- Александр Александрович Блок
- Весна, весна, пора любви,
- Как тяжко мне твое явленье,
- Какое томное волненье
- В моей душе, в моей крови...
- Как чуждо сердцу наслажденье...
- Всё, что ликует и блестит,
- Наводит скуку и томленье.
- Александр Сергеевич Пушкин
- Хороводит снег с дождём.
- Мечта, дорогу мне согрей.
- Тебя, весна моя, увидеть надо —
- Будет теплей.
- Джанго
- Лёгкий, лёгкий ветерок,
- Что так сладко, тихо веешь?
- Что играешь, что светлеешь,
- Очарованный поток?
- Чем опять душа полна?
- Что опять в ней пробудилось?
- Что с тобой к ней возвратилось,
- Перелётная весна?
- Я смотрю на небеса...
- Облака, летя, сияют
- И, сияя, улетают
- За далёкие леса.
- Василий Андреевич Жуковский
| Пышные гнутся макушки,
Млея в весеннем соку;
Где-то вдали от опушки
Будто бы слышно: ку-ку. |
|
— Афанасий Фет, «Кукушка», 1886 |
| Весной душа моя наивней,
Во всем ей чудится исход:
И в солнечном апрельском ливне,
И в говоре тревожных вод.
И в мутно желтоватых тучах
На проясненных небесах,
И в клейких, сморщенных, пахучих,
Не развернувшихся листах.
И в шумном уличном движенье,
В поблескиваньи мокрых крыш,
И в той улыбке примиренья,
Что ты мне изредка даришь.[17] |
|
— Илья Эренбург, «Весной душа моя наивней...», 1912 |
| |
|
— Николай Асеев, «Под теплым весенним крутым дождем...» (из цикла «Роман прошлого года»), 1936 |
| Весною дождь парит, а осенью мочит. |
| Осень говорит: я поля хлебом урожу, а весна говорит: я ещё погляжу. |
- ↑ А.Н.Энгельгардт. Из деревни. 12 писем. 1872-1887 гг. — М.: Гос. изд-во сельскохозяйственной литературы, 1956 г.
- ↑ Бажов П.П. Сочинения в трёх томах. Том третий. — Москва, «Правда», 1986 г.
- ↑ К.Г. Паустовский. «Золотая роза». — М.: «Детская литература», 1972. г.
- ↑ Берберова Н. «Курсив мой». Автобиография. — М., 1996 г.
- ↑ Николай Сладков. Зарубки на памяти. — М.: журнал «Звезда», №1, 2000 г.
- ↑ А. Терехов. «Это невыносимо светлое будущее». ― М.: АСТ-Астрель, 2009 г.
- ↑ Петербургские очерки Ф.В. Булгарина. — СПб: «Петрополис», 2010 г.
- ↑ М.Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 13, Господа Головлёвы, 1875—1880. Убежище Монрепо, 1878—1879. Круглый год, 1879—1880. — С. 407-563. — Москва, Художественная литература, 1972 г.
- ↑ Брусянин В. В. «Опустошённые души». — Москва: «Московское книгоиздательство», 1915 год — стр. 153
- ↑ Бунин И. А. Стихотворения. Рассказы. Повести. — М.: «Художественная литература», 1973 г.
- ↑ Леонов Л.М., Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 5. - М.: «Художественная литература», 1983 г.
- ↑ Артем Весёлый. Избранные произведения, — М., Гослитиздат, 1958 г.
- ↑ Членов А.Ф., «Как Алёшка жил на Севере». Москва,«Детская литература», 1965 г.
- ↑ Катаев В.П. Трава забвенья. — Москва, «Вагриус», 1997 г.
- ↑ Дмитрий Быков, «Орфография». ― М.: Вагриус, 2003 г.
- ↑ Эльчин Сафарли, «Я вернусь». — Москва, «АСТ», 2009 г.
- ↑ И. Эренбург. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
- ↑ Н. Н. Асеев. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1967 г.