Майский жук

Майский жук

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Ма́йский жук, под которым чаще всего имеется в виду хрущ ма́йский за́падный (лат. Melolontha melolontha) — крупный жук из подсемейства хрущей, известный своим весенним лётом. Для майских жуков характерна сильная цветовая изменчивость, от светло-коричневого, красно-бурого до почти чёрно-коричневого цвета. Распространён на большей части Европы, на востоке встречается в европейской части бывшего СССР. Граница ареала на восток идёт до линии, проходящей от Эстонии на Смоленск — Курск — Воронеж — Харьков; южная граница ареала: Запорожье — Кропивницкий — север Одесской области — низовье Днестра; северная граница ареала доходит до юга Швеции и севера Подмосковья.

Майский жук — один из основных вредителей плодово-ягодных и лесных насаждений в Центральной Европе, лесостепной зоне, на Северо-Востоке Украины. В годы массового размножения, жуки могут полностью объедать листья деревьев. Наиболее ощутимый вред наносится повреждением корней личинками второго и третьего возраста с мая по сентябрь. Наиболее чувствительны к повреждениям молодые деревья, которые часто гибнут.

Майский жук в определениях и коротких цитатах

	Я готов лучше уступить им доходы с улиток и майских жуков, лишь бы не трогать основного капитала.
	— Франсуа Рабле, «Гаргантюа и Пантагрюэль» (книга третья), 1547

	Дюймовочка была премиленькая! Майскому жуку, который принёс её, она тоже очень понравилась сначала, а тут вдруг и он нашёл, что она безобразна, и не захотел больше держать её у себя — пусть идёт куда хочет. Он слетел с нею с дерева и посадил её на ромашку. Тут девочка принялась плакать о том, что она такая безобразная: даже майские жуки не захотели держать её у себя!
	— Ганс Христиан Андерсен, «Дюймовочка», 1835

	О критики, <…> майские жуки, изгрызающие дивные листья Искусства!
	— Гюстав Флобер, из письма Луизе Коле, 2 июля 1853

	...в общем, всё это похоже на майских жуков, привязанных за лапку к веревочке, которыми развлекаются взрослые дети, хлопая ими по мраморным стенам Парфенона.
	— из дневника братьев Гонкур, 6 июля 1857

	Обыкновенные козодои могут, например, проглотить один за другим до дюжины и более майских и июньских жуков и в состоянии также схватить своим широким ртом больших навозных жуков...
	— Альфред Брем, «Жизнь животных», 1869

	Он стиснул от страха зубы и притаил дыхание. Наконец, когда в открытое окно влетел майский жук и загудел над его постелью, он не вынес и отчаянно дёрнул за сонетку.[1]
	— Антон Чехов, «Нервы», 1885

	Сегодня майские жуки Не в меру были громки.
	— Константин Бальмонт, «Беспорядки у феи», 1905

	...мокрые весенние вечера, после мгновенного дождя, когда небо и лужи пылают от зари и в воздухе гудят майские жуки.[2]
	— Александр Куприн, «Леночка», 1910

	Какие же могут быть сейчас майские жуки, когда уже июль месяц...
	— Виктор Гофман, «Летний вечер», 1911

	Засушенные майские жуки, толчёные или размолотые в порошок, служат вкуснейшей приправой к высококалорийной каше, одинаково полезной детям и взрослым; если этот же порошок смешать с небольшим количеством пепла, получится незаменимое средство для чистки ножей и вилок.
	— Ярослав Гашек, «Счастливый домашний очаг» (глава 5), 1911

	...росы были тяжелы и теплы; майки ― ароматные жуки, носившиеся по вечерам ― тыкались, словно играя, в волосы: поздравляли с урожаем.[3]
	— Всеволод Иванов «Жизнь Смокотинина», 1926

	Какое же это счастье ловить майских жуков![4]
	— Пантелеймон Романов, «На Волге», 1932

	Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ — тяжелый жук, неуклюжий жук. Разве на таком коне далеко ускачешь?[5]
	— Виталий Бианки, «Приключения муравьишки» или Как муравьишка домой спешил («Сказки-несказки»), июль 1935

	Ещё вон женщина прошла, шелками стянута она, как гусеница майского жука...[6]
	— Ксения Некрасова, «Улица», 1947

	...отупев от невесомости падения, поскребывая ощупью по дну и стенкам, мгновенно обрастал хитином и приземлялся майским хрущом, нелепым, огромным.[7]
	— Александр Иличевский, «Матисс», 2006

Майский жук в публицистике и научно-популярной литературе

Самка майского жука

Дети обмазывают горячим воском майских жуков, жуков-оленей, обряжают их, играют ими в солдатики и ускоряют таким образом их смерть на два или три месяца. Напрасно станут говорить, что эти дети не задумываются над страданиями, испытываемыми насекомыми. Если бы чувство сострадания было им столь же свойственно от природы, как чувство страха, то оно предупредило бы их о страданиях насекомого, подобно тому как страх предупреждает об опасности при встрече с бешеным животным.

— Клод Гельвеций, «О человеке, его умственных способностях и его воспитании», 1769

	— Я только что велел построить уборную в конце моего сада, но тут я услышал слова крота, рассуждавшего с майским жуком. «Что за прекрасное заведение, — говорил крот. — Наверное, его создал очень могущественный крот». — «Да вы смеётесь, — отвечал майский жук. — Зодчий, построивший это здание, — гениальнейший майский жук». С той поры я решил никогда не спорить.
	— Вольтер, «Философский словарь» (статья «Бог, боги», 1763)

Салон. — Ни живописцев, ни живописи. Целая армия искателей всевозможных затейливых мыслишек; всюду сюжет вместо композиции. Остроумие — но не в исполнении, а только в выборе темы; всё это — литература в живописи, руководимая двумя идеалами. Один из них — некая пыль анакреонтических мотивов; это загадки, слегка касающиеся холста, это пыльца с крыла серой бабочки; это античность и мифология, взятые понемножку и по мелочам, в духе совершенно неприсущих им моральных иносказаний, — в общем, всё это похоже на майских жуков, привязанных за лапку к веревочке, которыми развлекаются взрослые дети, хлопая ими по мраморным стенам Парфенона.

— из дневника братьев Гонкур, 6 июля 1857

Все козодои в высшей степени прожорливы и потому оказывают большую услугу нашим лесам. С ловкостью сокола или ласточки они летают то низко, то высоко над свободным пространством, кустарником или верхушками деревьев, кружат над ними, чрезвычайно грациозно колеблясь при этом на воздухе, и во время полета схватывают подвернувшееся насекомое или подбирают тех, которые спят на листьях и стебельках, и даже тех, что просто сидят на земле. Их широкий рот позволяет им проглатывать очень крупных жуков, и потому они нападают преимущественно на те виды этих насекомых, которых щадят другие птицы. Обыкновенные козодои могут, например, проглотить один за другим до дюжины и более майских и июньских жуков и в состоянии также схватить своим широким ртом больших навозных жуков, даже копров (Copris), самых крупных ночных бабочек, сверчков и кузнечиков.

— Альфред Брем, «Жизнь животных», 1869

	В речках голавль почти всегда держится под нависшими кустами и деревьями, дающими ему обильную пищу в виде падающих в воду майских жуков и других насекомых, и здесь он встречается нередко и в почти стоячей воде.[8]
	— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Голавль), 1874

Прежде всего появляются мелкие годовалые голавлики, затем подходят побольше и, наконец, являются самые крупные. Последних всего лучше привлекать жуками — майскими и хлебными. <...> Самая главная — весенняя (майская) и частью летняя (июньская) ловля голавлей — это на майского жука, реже на хлебного, более мелкого. Майский жук и рак, бесспорно, любимейший корм голавля, однако нельзя не заметить, что не только на больших, но и на средних реках голавль берет на жука гораздо хуже, чем на речках, что объясняется тем, что берега последних чаще зарастают ивняком и ольхой и жуки здесь гораздо обильнее. Местами, в мае и первой половине июня, голавли кормятся исключительно майскими жуками, особенно при их урожае, который бывает, кажется, через три года в четвертый. Способов ловли на жука очень много: можно ловить на донную с тяжелыми легким грузилом, на поплавок с грузом и без него, с короткой и очень длинной леской, наконец, нахлыстом, поверху и из-за кустов или плавом с лодки.[8]

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Голавль), 1874

Подсечённый голавль выплевывает жука, который вздергивается на леску без изъяна; таким образом, на одну насадку можно поймать 4-5 рыб. Кроме того, при продевании иголкой жук очень долго живет и шевелит ногами, что весьма важно. Некоторые авторы (John Fisher) советуют отрывать у жуков надкрылья и (передние) ноги, но это большей частью излишне, особенно отрывание лапок. Для того, чтобы жук дольше держался на воде (особенно при ловле нахлыстом), достаточно расправить ему надкрылья, но если голавли мелки, то можно обрывать надкрылья, так как крылья при забрасыванин силой воздуха раскрываются и жук падает на воду очень плавно. Как известно, майские жуки появляются (в средних губерниях) около половины мая и держатся около месяца. Ловят их или с вечера, после заката, когда они начинают летать, кисейной сеткой, а еще лучше частым сачком, или же стряхивают с деревьев ранним утром, когда они еще не успели оправиться от оцепенения.[8]

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Голавль), 1874

Гораздо более распространено ужение голавлей на угря, или сальника. Так называются большие личинки крупных жуков, б. ч. черного навозного, но также майского и жука-носорога. Личинки последнего в длину и толщину бывают больше мизинца и считаются менее пригодными. Здесь добавляю, что его надо искать в перегоревшем навозе, в парниках, муравейниках; личинки майских жуков живут и не в жирной земле. Лучшими для ловли считаются молодые белые черви в 2,5 см длины или немного больше; старые всегда бывают желтее.[8]

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Голавль), 1874

	В июле месяце необыкновенная дешевизна молодой летучки произведёт подлинную сенсацию в свете. Это станет настоящим гвоздём сезона! Подумать только: всего лишь 0,18 франка за целый гекалитр! Никогда, даже в самые лучшие годы летучка не была так низка и доступна. Дешевизна побьёт все рекорды! Поистине дьявольское искушение.[9]:5
	— Эрик Сати, «Майский жук — в июле», июль 1889

...далеко не все пластинчатоусые — навозники. К этому семейству относятся и майские хрущи, на примере которых обычно рассказывают о строении насекомых в школе. Существует два вида майских хрущей, внешне очень похожих друг на друга, — восточный (Melolontha hippocastani, 20 — 30 мм) и западный (M. melolontha). Это довольно вредные существа, их личинки подгрызают корни молодых деревьев в лесопитомниках. Очень большой вред они наносят посадкам сосны. Взрослые жуки питаются листьями березы, дуба, ив и некоторых других деревьев и кустарников.[10]

— Александр Калуцкий, «Отряд Жуки», 2003

Майский жук в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

	У поворота к дому, у знаменитого, прямо-таки царского ясеня я попросил остановить автобус. Когда был маленьким, мы с мамой часто отдыхали под ним. Когда подрос, залезал на него и в трещинах ствола, из которого сочился древесный сок, ловил майских жуков. [11]
	— Виктор Слипенчук, «Зинзивер», 1996

Майский жук в беллетристике и художественной прозе

	Указом правительству Дипсодии Пантагрюэль назначил Панурга владельцем замка Сальмигонден, приносившего ежегодно 6.786.109.789 золотых дукатов доходу, не считая дохода с майских жуков и улиток, доходившего, на худой конец, от 2.435.768 до 2.435.769 барашков, порою же достигавшего 1.234.554.321 цехина.
	— Франсуа Рабле, «Гаргантюа и Пантагрюэль» (книга третья), 1547

Дюймовочка сняла с себя пояс, одним концом обвязала мотылька, а другой привязала к своему листку, и листок поплыл ещё быстрее. Мимо летел майский жук, увидал девочку, обхватил её за тонкую талию лапкой и унёс на дерево, а зелёный листок поплыл дальше, и с ним мотылёк — он ведь был привязан и не мог освободиться. Ах, как перепугалась бедняжка, когда жук схватил её и полетел с ней на дерево! Особенно ей жаль было хорошенького мотылёчка, которого она привязала к листку: ему придётся теперь умереть с голоду, если не удастся освободиться. Но майскому жуку и горя было мало. Он уселся с крошкой на самый большой зелёный лист, покормил её сладким цветочным соком и сказал, что она прелесть какая хорошенькая, хоть и совсем непохожа на майского жука. Потом к ним пришли с визитом другие майские жуки, которые жили на том же дереве. Они оглядывали девочку с головы до ног, и жучки-барышни шевелили усиками и говорили: — У неё только две ножки! Жалко смотреть! — Какая у неё тонкая талия! Фи! Она совсем как человек! Как некрасиво! — сказали в один голос все жуки женского пола. Дюймовочка была премиленькая! Майскому жуку, который принёс её, она тоже очень понравилась сначала, а тут вдруг и он нашёл, что она безобразна, и не захотел больше держать её у себя — пусть идёт куда хочет. Он слетел с нею с дерева и посадил её на ромашку. Тут девочка принялась плакать о том, что она такая безобразная: даже майские жуки не захотели держать её у себя! А на самом-то деле она была прелестнейшим созданием: нежная, ясная, точно лепесток розы.

— Ганс Христиан Андерсен, «Дюймовочка», 1835

«Чик… чик… чик», — стучали за стеной часы. В сельской церкви на погосте зазвонил сторож. Звон был медленный, заунывный, за душу тянущий… По затылку и по спине Ваксина пробежали холодные мурашки. Ему показалось, что над его головой кто-то тяжело дышит, точно дядя вышел из рамы и склонился над племянником… Ваксину стало невыносимо жутко. Он стиснул от страха зубы и притаил дыхание. Наконец, когда в открытое окно влетел майский жук и загудел над его постелью, он не вынес и отчаянно дёрнул за сонетку.[1]

— Антон Чехов, «Нервы», 1885

	Вскоре мои близкие заметили во мне новую странность. Мои глаза, вполне обыкновенные с виду, вдруг помутнели и стали похожими на роговые оболочки, словно надкрылья майского жука. Врач предрёк мне слепоту. Впрочем, он был вынужден признаться, что сталкивается с подобным случаем впервые. Прошло ещё немного времени, и зрачок полностью слился с радужной оболочкой.
	— Жозеф Рони-старший, «Иной мир», 1895

	На небе загорались звёзды. Зеленый скат оврага был увлажнен росою; мята и богородская трава благоухали сильнее; майские жуки то и дело проносились мимо с монотонным гудением. В кустарнике бобовника пел соловей.[12]
	— Алексей Будищев, «Хам», 1897

Елена Ивановна то выходила на балкон из комнат и, молодо улыбаясь, певуче, как всегда при гостях, говорила о чем-нибудь задумчиво девичьем: о том, какие большие звезды осенью и как будто «пушистые» и скоро начнут падать «массами»; о том, что в этом году совсем, кажется, не было майских жуков, ― что они вообще не каждый год бывают; о том, что она уже устарела для того, чтобы следить за модой, и одевается так, как свободней; то уходила в комнаты за тем, чтобы поговорить с кухаркой Дашкой ― бабой лет сорока ― о завтрашнем обеде, принять счета от конторщика Митрофана и сыграть не совсем послушными пальцами какой-нибудь старый этюд на рояле.[13]

— Сергей Сергеев-Ценский, «Движения», 1909-1910

Впрочем, у него и ноги дрожали, и лоб стал мокрым от внезапной испарины. Он только что ощутил под своими руками ее тонкую, послушную, женственную талию, так дивно расширяющуюся к стройным бёдрам, он почувствовал на своей груди упругое и податливое прикосновение ее крепких высоких девических грудей и услышал запах её тела ― тот радостный пьяный запах распускающихся тополевых почек и молодых побегов черной смородины, которыми они пахнут в ясные, но мокрые весенние вечера, после мгновенного дождя, когда небо и лужи пылают от зари и в воздухе гудят майские жуки. Так начался для Возницына этот год любовного томления, буйных и горьких мечтаний, единиц и тайных слез.[2]

— Александр Куприн, «Леночка», 1910

— Ну, скоро вы там? — вдруг раздается голос дяди. Это он кричит Олечке. — А ты разве тоже пойдешь? — спрашивает его Дина. — Пойду, пойду, почему мне не пойти, — усмехается дядя и вдруг подбрасывает ей что-то в окно. — Лови! Дина с удивлением видит, что брошенное им, вместо того, чтобы лететь к ней в окно, повернуло в сторону. — Ах, да это жук, — догадывается она. — Да, майский жук, — подтверждает дядя. — И сколько их сейчас здесь на лужайке. Так и взлетают, так и наскакивают, слепые! — Какие же могут быть сейчас майские жуки, когда уже июль месяц, — сентенциозно замечает Оля.

— Виктор Гофман, «Летний вечер», 1911

Из остатков промокашки, тщательно пережеванной в густую массу, выйдут роскошные запонки. Зайца следует законсервировать в денатурате и держать его там годами, используя по частям как средство для разведения огня. Засушенные майские жуки, толченые или размолотые в порошок, служат вкуснейшей приправой к высококалорийной каше, одинаково полезной детям и взрослым; если этот же порошок смешать с небольшим количеством пепла, получится незаменимое средство для чистки ножей и вилок.

— Ярослав Гашек, «Счастливый домашний очаг» (глава 5), 1911

	Лиза сидит тихо, умиленно вздыхает, смотрит на свои тонкие ноги в чулках «смертного цвета». Вот и умерла она, вот и умерла. Гудит что-то, гудит все ближе, ближе… и вдруг — бац прямо Лизе в лоб. Это толстый майский жук, пьяный от солнца, налетел, ударился и сам свалился. Лиза вскочила и бросилась бежать. — Няня! Няня-a! Меня жук ударил! Жук дерется![14]
	— Надежда Тэффи, «Ревность», 1916

	… за сундуком сидит Ганька. На коленях у него раскрыта коробка от гильз, а в ней такие богатства, перед которыми и у пушкинского скупого рыцаря забила бы слюна: колпачок от аптечной бутылки, колесико шпоры, дохлый, совсем иссохший майский жук и довольно-таки заржавленное стальное перо.
	— Аркадия Аверченко, «Чёрная кость» (из сборника «Синее с золотом»), 1917

И мимо, почти толкнув его, пронесся коротконогий коренастый человек, с огромной головой. На нем была коричневая разлетайка, странная для Парижа, русская, помещичья, — Майский жук! Костю так качнуло, что он ухватился за косяк двери. — Майский жук! Вот что мучило! Вот этот самый поганый сон. <...> Косте приснился майский жук. Сон, связанный с воспоминанием детства, когда жили на юге в деревне и весь сад гудел весной этими жуками, крупными, жадными, пьяными от солнца, объедавшими молодые листья, прятавшимися в волосах и платьях, с разбега налетавшими и щелкавшими прямо в лоб. Хрущи — называли их там. И вот раз садовник набрал их полный передник и понес в свиную закуту. — Кабан зъест тай еще спасибо скажет. Костя маленький пошел за ним и видел, как он высыпал жуков перед хлевом, и они закопошились, наползая друг на друга (они в это время уже не летали), и над ними зачавкало тупоносое рыло розовой бесшерстой свиньи, ткнулось и захрупало. Костю замутило от этого хруста, и видел он еще, как садовник подталкивал ногой расползавшихся жуков и одного из них с хрустом раздавил сапогом. Что-то мягкое, белое, отвратительное, с вдавившимися коричневыми крыльями осталось вместо жука. Костя, громко плача, побежал домой. И вот теперь приснилось ему, что этот раздавленный жук летел за ним, настигал, гудел все ближе и ближе. Костя бежал, задыхался и знал, что все равно не уйдет, что жук нагонит и ударит его в висок. И тогда он погибнет.[15]

— Надежда Тэффи, «Майский жук», 1924

	Лето выдалось тихое, запашистое. К вечеру выпадал лёгкий дождь, выбивая каплями в пыли тонкую сетку; росы были тяжелы и теплы; майки ― ароматные жуки, носившиеся по вечерам ― тыкались, словно играя, в волосы: поздравляли с урожаем. Работать бы, рубить бы в это лето, все перепахать, все застроить, всю округу! А Тимофей с того утра так и не заглядывал к срубу.[3]
	— Всеволод Иванов «Жизнь Смокотинина», 1926

	— Вон майский жук летит, смотрите! — вырвалось у нее, Она показала пальцем вверх и даже сама засмеялась на неожиданную детскость своего восклицания. — Я в детстве любила их ловить. Потом с каким-то странным выражением прибавила: — Какое же это счастье ловить майских жуков! Офицер, держа в углу рта папиросу, улыбнулся и пытливо посмотрел на девушку. — А ведь вы, между нами, совсем еще дитя…[4]
	— Пантелеймон Романов, «На Волге», 1932

	Когда ехали обратно, вечер уже догорал. Весла со стекающими каплями так же мерно гребли, так же изредка в разных направлениях пролетали над водой майские жуки.[4]
	— Пантелеймон Романов, «На Волге», 1932

Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ — тяжелый жук, неуклюжий жук. Разве на таком коне далеко ускачешь? Все-таки послушался Водомера. — Хрущ, Хрущ, снеси меня домой! У меня ножки болят. — А ты где живешь? — В муравейнике за лесом. — Далеконько… Ну что с тобой делать? Садись, довезу. Полез Муравьишка по жесткому жучьему боку. — Сел, что ли? — Сел. — А куда сел? — На спину. — Эх, глупый! Полезай на голову. Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жестких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевернутых корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних. Стал Жук пыхтеть, надуваться: «Уф, уф, уф!» Будто мотор заводит. — Дяденька, — просит Муравьишка, — поскорей! Миленький, поживей! Не отвечает Жук, только пыхтит: «Уф, уф, уф!» Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали. «Жжж! Тук-тук-тук!..» — поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх — выше леса. Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило. Как помчал Хрущ — у Муравьишки даже дух захватило. «Жжж! Тук-тук-тук!» — несется Жук, буравит воздух, как пуля. Мелькнул под ним лес — и пропал. А вот и берёза знакомая, и муравейник под ней. Над самой вершиной березы выключил Жук мотор и — шлеп! — сел на сук. — Дяденька, миленький! — взмолился Муравьишка. — А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю. Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жесткими корытцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал. Подумал и говорит: — А уж как тебе вниз спуститься, — не знаю. Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.[5]

— Виталий Бианки, «Приключения муравьишки» или Как муравьишка домой спешил («Сказки-несказки»), июль 1935

	Я мог рассказать о человеке, который зашил свой глаз. И человеке, который выкормил раненого щегленка на лесоповале. О растратчике Яковлеве, прибившем свою мошонку к нарам. И о щипаче Буркове рыдавшем на похоронах майского жука… Короче, если вам покажется, что не хватает мерзости, — добавим. А если всё наоборот, опять же — дело поправимое…
	— Сергей Довлатов, «Зона: Записки надзирателя», 16 июня 1982

«...Смогу ли я всю ночь напролет бросать в окно второго этажа укоризненные взгляды? Надавливать сапогом на гнилую часть эвкалипта? Пропускать электроток через собаку? Сниться своей теще, а затем теще ближайшего друга? Рыть неглубокие ямы? Гуманно убивать майских жуков? Теребить и двигать?» И чем больше вопросов задавал он себе, тем всё тоньше и рельефней становилась платиновая корка, покрывающая розовый клубень его уверенности.

— Владимир Сорокин, «Голубое сало», 1999

...если обернуться в угол, то напротив — изба устремлялась как будто бы вверх, словно ребром ладони спичечный коробок, в котором он, задыхаясь потемками, отупев от невесомости падения, поскребывая ощупью по дну и стенкам, мгновенно обрастал хитином и приземлялся майским хрущом, нелепым, огромным. Потом, выползши, тяжким взлетом набирал высоту — долго, плоско, до тех пор, пока не срезался верхушками травы, из которой после вновь выпутывался на взлет чуть не целое утро.[7]

— Александр Иличевский, «Матисс», 2006

Майский жук в стихах

Майский жук (Польша)

Но Макс и Мориц, как всегда, Родным желают лишь вреда, Не знают вежливых манер. Вот с дядей Фрицом, например, Какую штуку, господа, Они сыграли без стыда. Как муха, пчелка и паук, Известен вам и майский жук. Он на деревьях, там и сям Ползет по листьям и цветам, Вот Макс и Мориц с лепестков Стряхнули множество жуков. Затем в бумажные мешки Кладут жуков озорники — И к дяде Фрицу ну совать Под одеяло и в кровать.[16]

— Вильгельм Буш, «Макс и Мориц, или Два шалуна», 1865

	Сегодня майские жуки Не в меру были громки. И позабыли червяки Мне осветить потёмки.
	— Константин Бальмонт, «Беспорядки у феи», 1905

	Милый луг, тебя мы так любили, С золотой тропинкой у Оки… Меж стволов снуют автомобили, — Золотые майские жуки.
	— Марина Цветаева, «Ока», 1910-е

	С утра был пьян, Слегка блевал, И налегке Смычком играл На ма..., на ма..., на ма... жуке.[17]
	— Михаил Савояров, «Майские куплеты», 1912

	Ещё вон женщина прошла, шелками стянута она, как гусеница майского жука, и серьги с красными камнями висят, как люстры, под ушами, и от безделья кисти рук черты разумные теряют.[6]
	— Ксения Некрасова, «Улица», 1947

Майский жук в кинематографе и массовой культуре

	Майский жук, лети! Отец — на поле битв, Мать — на земле из пороха, Что полыхает полохом.
	— «Волшебный рог мальчика». Старинные немецкие песни, собранные А. фон Арнимом и К. Брентано (том первый), 1806

	— Ну и бессовестный ты, Берёзкин! — Я же инвалид! — Жук ты майский, а не инвалид!
	— из кинофильма «Бедная Саша», 1997

Источники

1. 1 2 Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 4. (Рассказы. Юморески), 1885—1886. — стр.13
2. 1 2 А. И. Куприн. Собрание сочинений в 9 томах. — М.: Художественная литература, 1970. — Том 5.
3. 1 2 Вс. В. Иванов, У: Роман Дикие люди: Рассказы. ― М. Л.: Академия, 1934 — репринтное воспр.: М.: Книга, 1988 г.
4. 1 2 3 П. С. Романов в сборнике: Советский юмористический рассказ 20—30-х годов / Сост. Е. Глущенко — М.: Правда, 1987 г.
5. 1 2 Бианки В. В. Собрание сочинений: В 4-х т. Том 1: Рассказы и сказки. Вступ. ст. Гроденского Г.; Коммент. Бианки Е.; Рис. Чарушина Е. — Л.: Детская литература, 1972 г. — 399 с.
6. 1 2 К. А. Некрасова. Ночь на баштане: Стихи. — М.: Советский писатель, 1955 г. — 35 с.
7. 1 2 Александр Иличевский, «Матисс»; — Москва, «Новый Мир», №2-3, 2007 г.
8. 1 2 3 4 Леонид Сабанеев (старший). Рыбы России. Жизнь и ловля наших пресноводных рыб. — Москва: Ред. сб. «Природа», 1874—1875 гг.
9. ↑ Эрик Сати, Юрий Ханон «Воспоминания задним числом». — СПб.: Центр Средней Музыки & издательство Лики России, 2010. — 682 с. — ISBN 978-5-87417-338-8
10. ↑ Калуцкий А. Л. Отряд Жуки. «Биология». — Москва: 1 сентября, 2003 г.
11. ↑ В.Слипенчук, «Зинзивер». — М.: Вагриус, 2001 г.
12. ↑ Алексей Будищев. «Степные волки. Двадцать рассказов». Санкт-Петербург: типо-лит. Б. М. Вольфа. 1897 г. — 321 с.
13. ↑ Сергеев-Ценский С.Н. Собрание сочинений в 12-ти томах, Том 2. Москва, «Правда», 1967 г.
14. ↑ Надежда Тэффи. Собрание сочинений. Том 2: «Неживой зверь». — М.: Лаком, 1997 г. — С. 136
15. ↑ Тэффи Н. А. Собрание сочинений [в 7 томах]. Том 3: «Городок». — М.: Лаком, 1998 г.
16. ↑ Вильгельм Буш. Веселые рассказы про шутки и проказы. Переводчик: К. Н. Льдов. Художник: В. Буш. Издание товарищества М. О. Вольф, С.-Петербург, 1890 г.
17. ↑ М.Н.Савояров, 5-й сборник сочинений автора-юмориста. Песни, Куплеты, Пародии, Шансонеты. — Петроград, 1917 г.

См. также

• Кузька
• Яблонная медяница
• Клоп
• Муравей
• Таракан
• Стрекоза
• Шелкопряд
• Колорадский жук
• Навозный жук