Loading AI tools
советский писатель, публицист и журналист Из Викицитатника, свободного сборника цитат
Сергей Донатович Довлатов | |
Статья в Википедии | |
Медиафайлы на Викискладе |
Серге́й Дона́тович Довла́тов (по паспорту — Довла́тов-Ме́чик; 3 сентября 1941 — 24 августа 1990) — русский писатель, публицист и журналист. Сын Д. И. Мечика.
подонкизм[1] |
Главная моя цель — писать не быстрее, а медленнее. Лучше всего было бы высекать слова на камне — не чтобы навечно, а чтобы не торопясь.[3] — 1980-е |
Иосиф Бродский — единственный влиятельный русский на Западе, который явно, много и результативно помогает людям.[3] |
Неподкупность чаще всего волнует тех, кого не покупают.[4] |
Потомок актёрской фамилии, он с детства наблюдал театр из-за кулис. Он полюбил изнанку театра, зато навсегда возненавидел бутафорскую сторону жизни. Навсегда проникся отвращением к фальши. Как неудачливый самоубийца, как артист. | |
— «Дорога в новую квартиру», 1987 |
— Я не пью. Театр заменяет мне вино. Тонкий аромат кулис опьяняет сильнее, чем дорогой мускат. — вымысел из сентиментального дневника героини | |
— там же |
— Выносила одна жиличка мусор… Появился неизвестный грабитель… Ведро отобрал, и привет!.. | |
— там же |
Даже фамилия у него была какая-то легкомысленная — Головкер. Такая фамилия полагается невзрачному близорукому человеку, склонному к рефлексии. | |
— «Встретились, поговорили», 1988 |
Оленьке должно было исполниться тринадцать лет. <…> она, почти единственная в мире, испытывала к нему уважение. | |
— там же |
Полнолуние мятной таблетки… | |
— «Жизнь коротка», 1988 |
— Юношеский сборник Левицкого у меня есть. К сожалению, он не продаётся. Готов обменять его на четырёхтомник Мандельштама. | |
— там же |
Последний раз я видела этого несносного мальчика в тридцать четвёртом году. Мы встретились на премьере «Тангейзера». Он, помнится, сказал: | |
— там же |
Честный американец это тот, кто продаётся один раз в жизни. Он назначает себе цену, получает деньги и затем становится неподкупным. | |
— «Ослик должен быть худым (Сентиментальный детектив)», 1967 (1980) |
— там же |
… в Москву через Никитские ворота проник Боб Кларк, американский шпион <…>. | |
— там же |
Около двенадцати спиртное кончилось. Лида достала из шкафа треугольную коробку с надписью «Русский бальзам». | |
— «Роль», конец 1960-х (1984) |
Отец его, мрачный боровлянский конюх, наказывал Ваську своеобразно. Подвешивал за ногу к ветке дерева… |
— Человеку нравится, когда ему вопросы задают. У меня в Перми такой был случай. Заловили меня раз урки с левого берега. Идут навстречу, рыл пятнадцать, с велосипедными цепями, а сзади тупик, отвал сыграть некуда. Один уже замахиваться начал. Амбал с тебя ростом, пошире в плечах. Тут я ему и говорю: «Але, не знаешь, как наши со шведами сыграли?» Молчит. Руку опустил. Потом отвечает: «Три — два». — «В нашу, что ли, пользу?» — «Да нет, говорит, — в ихнюю». А уж после этого и бить человека вроде бы неприлично. Короче, спасла меня психология. Отошёл я метров на двести, изматерил их от и до и бегом на правый берег… |
На серой ткани неба разошлись какие-то невидимые швы, и голубые отмели возникли тут и там, будто тронулся лёд на реке и блеснула вода под солнцем среди шершавых льдин… | |
— там же |
— Эта слишком толстая, — прикинул Андрюха, — а какая-то задумчивая. Может, сифилис у ней… |
Если дети не ладили между собой, за них вступались родители. Ругаясь, они переходили на английский: | |
— «Ариэль» |
Фаина говорила: | |
— «Мы и гинеколог Буданицкий» |
У самой воды на клетчатом одеяле лежала Фаина. Её силуэт напоминал географические очертания Конго. | |
— там же |
Розовые лифчики с чёткими швами являли напоказ овощное великолепие форм. | |
— «Виноград» |
— Эй, раздолбай с Покровки! Помоги-ка! | |
— там же |
— Не будь чем кисель разливают. Будь чем кирзу раздают!.. | |
— там же |
— Вы что, университет кончали? | |
— там же |
— «Старый петух, запечённый в глине»[К 2] |
Был чей-то день рождения, не помню… Собрались писатели, художники, так называемая вторая культурная действительность. Хозяин в шутку предложил: | |
— «Уроки чтения», 1978 |
«Континент» в Ленинграде популярен необычайно. Любым свиданием, любым мероприятием, любой культурно-алкогольной идеей готов пренебречь достойный человек ради свежего номера. Хотя бы до утра, хотя бы на час, хотя бы вот здесь перелистать… | |
— там же |
Андрей Синявский меня почти разочаровал. Я приготовился увидеть человека нервного, язвительного, амбициозного. Синявский оказался на удивление добродушным и приветливым. Похожим на деревенского мужичка. Неловким и даже смешным. <…> | |
— «Литература продолжается. После конференции в Лос-Анжелесе»[К 3], 1982 |
Лимонов — талантливый человек, современный русский нигилист. Эдичка Лимонова — прямой базаровский отпрыск. Порождение бескрылого, хамского, удушающего материализма. | |
— там же |
Антисемитизм — лишь частный случай зла, я ни разу в жизни не встречал человека, который был бы антисемитом, а во всём остальном не отличался бы от нормальных людей.[7] |
Еврей возвращает российской словесности забытые преференции лёгкость, изящество, тотальный юмор. Таким же способом — представьте, написан «Домик в Коломне». И тем более — «Граф Нулин». | |
— послесловие к книге Сагаловского «Витязь в еврейской шкуре», 1982 |
Именно в эту пору, когда Хемингуэй завоевал журналы и издательства, сцену и кинематограф, русское общество начало охладевать к своему кумиру. Любовь к нему перестала быть личной, интимной, полузапретной, она стала общей, дозволенной, массовой, а не это ли верный признак угасания чувств? <…> | |
— «Папа и блудные дети», 1984 |
В конце шестидесятых годов художник Вагрич Бахчанян <…> произнёс ядовитую шутку, которая с быстротой молнии <…> облетела всю страну. Перефразируя слова известной песни, Бахчанян воскликнул: | |
— Сергей Довлатов, «Записки чиновника», сентябрь 1984 |
Долгие годы американская славистика простодушно ориентировалась на советские литературоведческие источники, и потому история нашей культуры представлялась искажённой. | |
— «Памяти Карла Проффера», октябрь 1984 |
Представление о советском марксизме как о космическом воплощении Зла только усиливает его продолжающуюся власть. Однако существует и менее апокалиптический взгляд на СССР как на самую большую в мире «банановую республику». Суеверная тарабарщина о силах Тьмы и об опасностях излишней свободы для индивидуумов — всё это пораженчество. Когда русские прозреют, новая революция сможет произойти почти что за ночь. | |
— там же |
Алкаши подвижны, издёрганы, суетливы. Алкаши руководствуются чёткой, хоть и презренной целью. Наши же герои полны умиротворения и спокойствия… Помню, спросил я одного знакомого бомжа: | |
— передача на Радио «Свобода» |
Вспоминается Шемякин дерзким и самоуверенным. | |
— «Верхом на улитке» |
В Америке <…> Зощенко стали переводить лет шестьдесят назад. И начали появляться в журналах его рассказы. И действие там иногда происходило в коммуналках. И вот американский критик написал статью про Зощенко. В ней было сказано: | |
— «Переводные картинки», 1990 |
Язык не может быть плохим или хорошим… Ведь язык — это только зеркало. То самое зеркало, на которое глупо пенять. | |
— там же |
Писатель [в США] не олимпиец, а чаще всего — бедный, мрачноватый человек. Обладатель не самой редкостной профессии. Да и слово «писатель» воспринимается на Западе как-то иначе. Автор «Войны и мира» здесь «писатель». И тексты на консервных банках создают — «писатели». | |
— там же |
… в Америке <…> есть, конечно, и рвачи, и лентяи, и бездельники, не говоря о тупицах, а слова «халтура» — нет. Более того, я вынужден прибегнуть к парадоксальной формулировке: «халтурщики» в Америке есть, а слово «халтура» в американском лексиконе — отсутствует. Как же так? | |
— «Трудное слово» |
Я долго размышлял над загадкой личности Катаева. Какие силы заставляют этого человека добровольно совершить то, от чего всеми правдами и неправдами уклоняются другие, причём — не диссиденты, не герои, а нормальные рядовые люди, которые не желают быть пугалом в глазах окружающих. | |
— «Чернеет парус одинокий», 1984 |
Хамство тем и отличается от грубости, наглости и нахальства, что оно непобедимо, что с ним невозможно бороться, что перед ним можно только отступить. <…> хамство есть не что иное, как грубость, наглость, нахальство, вместе взятые, но при этом — умноженные на безнаказанность. <…> Именно безнаказанностью своей хамство и убивает вас наповал, вам нечего ему противопоставить, кроме собственного унижения, потому что хамство — это всегда «сверху вниз», это всегда «от сильного — слабому», потому что хамство — это беспомощность одного и безнаказанность другого, потому что хамство — это неравенство.[9] | |
— «Это непереводимое слово — „хамство“» |
— Если бы государство вернуло землю крестьянам, что тогда? | |
— «Счастливая деревня» |
В царской России человека на дно уводили пороки. В Советской России — достоинства…[10] — № 8, 3 апреля 1980 | |
— «Дзэн-буддист с лопатой» |
В Союзе нам тоже приходилось обсуждать личные качества государственных деятелей: <…> | |
— «Завершается предвыборная кампания…» |
Советское литературоведение хитроумно истолковывает книги Воннегута. Его пессимистическое неприятие действительности, апокалиптичность мышления — выдаётся за отрицание конкретного буржуазного строя. Глобальный язвительный фарс его романов трактуется как антибуржуазная сатира. | |
— «Поэтому будет война. Беседа с Куртом Воннегутом» |
Здравствуйте, уважаемый Леонид Ильич! <…> | |
— «Здравствуйте…» |
Вон она Польша — рядом. Забастовали поляки, и ничего. Пришлось идти на уступки. И танками давить поляков Брежнев не решается. Потому что война начнётся. А на войне, говорят, стреляют. И могут угодить в тебя… | |
— «Недавно я беседовал…» |
В случае интервенции разразится огромный скандал. И дело не в сопротивлении поляков. Активного сопротивления не будет. Польские рабочие не вооружены. Армия в лучшем случае разойдётся по домам. Всё ограничится незначительными диверсионными актами. | |
— «Ситуация в Польше» |
Фрейд совершил гениальное открытие. Всеобъемлющее и неоценимое. Может быть, равное открытиям Галилея и Канта. А именно: | |
— «Nobody is Perfect (Все мы не красавцы)» |
Случается, что хамство приобретает узаконенную форму директивы. В жизни я читал немало поразивших меня объявлений. <…> | |
— «СССР — большая зона» |
Эстонский филолог Теппе женился на девушке-коми. Его специальностью были финно-угорские языки. И ему не хватало коми-пермяцкого диалекта. Теппе использовал жену в качестве учебного пособия…[10] — № 94, 28 ноября 1981 | |
— «Брак по-эмигрантски» |
…Вдовствующая королева Дании — Герлинда была помолвлена с немецким ландграфом Мериндом. Затем помолвка расстроилась. Причины Герлинда сформулировала так: | |
— «Развод по-эмигрантски» |
Довлатов-рассказчик создаёт новый литературный жанр. Документальная фактура его рассказов — лишь обманчивая имитация. Автор не использует реальные документы. Он создаёт их художественными методами. То есть сама документальность — плод решения эстетической задачи. И как результат — двойное воздействие. Убедительность фактографии помножается на художественный эффект.[11] | |
— фиктивное «письмо доцента минского пединститута» в редакцию |
— «Мини-история джаза, написанная безответственным профаном, частичным оправданием которому служит его фантастическая увлечённость затронутой темой», 1982 |
Литературный процесс разнороден, литература же едина. Так было раньше, и так, мне кажется, будет всегда.[12] | |
— «Две литературы или одна?» |
Порой нас спрашивают, какого направления придерживается наша газета, с кем она борется, кого ненавидит, против кого выступает. Так вот, мы не против, мы — за. Мы за правду, за свободу, за человеческое достоинство, за мир и культуру [и т.д.][12] | |
— «Эмигрантская пресса» |
Самиздат распространился повсеместно. Если вам говорили: «Дай что-нибудь почитать», значит, речь шла о самиздате. Попросить официальную книгу считалось неприличным. | |
— «Как издаваться на Западе?» |
Когда я жил в Ленинграде, я читал либо «тамиздат», либо переводных авторов. <…> И только в Америке выяснилось, что меня больше интересует русская литература… <…> | |
— «Дар органического беззлобия», 1990 |
Русские писатели за границей вообще очень редко переходили на иностранную тематику. <…> Даже у Набокова, заметьте, русские персонажи — живые, а иностранцы — условно-декоративные. Единственная живая иностранка у него — Лолита, но и она по характеру — типично русская барышня. | |
— «Писатель в эмиграции», 1990 |
Я лично пишу для своих детей, чтобы они после моей смерти всё это прочитали и поняли, какой у них был золотой папаша, и вот тогда, наконец, запоздалые слёзы раскаяния хлынут из их бесстыжих американских глаз! | |
— там же |
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.