Топинамбур

Подсолнечник клубненосный (Германия)

Топина́мбур (топинамбу́р), земляна́я гру́ша, иерусалимский артишок или подсо́лнечник клубнено́сный (лат. Heliánthus tuberósus)^{[комм. 1]} — известная, а иногда даже модная корнеплодная культура, вид многолетних травянистых клубненосных растений из рода подсолнечник (лат. Heliánthus) семейства астровых (или сложноцветных).

Топинамбур — ценная культура: диетическая, лекарственная, пищевая и декоративная. За три века культивирования было выведено более трёх сотен сортов и гибридов топинамбура.^{[комм. 2]} Одни отличаются урожайностью и размерами клубней, другие — напротив, обилием зелёной массы (при небольших клубнях), третьи — особой декоративностью цветов, чётвёртые — морозостойкостью. В России известны около двух десятков сортов, наиболее распространены из которых «Скороспелка» и «Интерес».^{[комм. 3]}

Топинамбур в коротких цитатах

	Земляные груши или топинамбуры. <...> Охотники до сих приятных и вкусом к спарже несколько подходящих кореньев оставляют оных несколько зимовать в грядах не выкапывая, и весною, как скоро снег сойдет и земля оттает, начинают оные выкапывать для поваренного употребления.[1]
	— Василий Левшин, «Русская поварня», 1816

	Мы с благоговением <...> удивляемся великим познаниям Н. А. Полевого по всем возможным отраслям человеческих сведений и только ждем осени, чтоб употребить в дело новое его изобретение и, вместо карболеина, топить печи капустными кочерыжками и стеблями земляных груш...[2]
	— В. Г. Белинский, «Литературные и журнальные заметки», 1842

	...городом называют здесь грязную улицу, обставленную маленькими кривыми домами, из досок, кажется, цветом похожих на шафран и земляные груши.[3]
	— Василий Вонлярлярский, «Ночь на 28-е сентября», 1852

	Арина Власьевна была настоящая русская дворяночка прежнего времени; <...> была очень набожна и чувствительна, <...> не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш...[4]
	— Иван Тургенев, «Отцы и дети», 1862

	Старшина деревни, неподалеку от которой мы остановились, принес нам в подарок муки, домашней птицы и земляных груш. Земляные груши у них есть и красные, и белые.[5]
	— Давид Ливингстон, Чарльз Ливингстон, «Путешествие по Замбези. С 1858 по 1864 гг.», 1867

	Я промолчал, взвёл курки <...> и добрался, наконец, до кучки земляных груш. <...> Но в это самое мгновенье целая дюжина самцов-фазанов с оглушительным треском взвилась на воздух...[6]
	— Иван Тургенев, «Пэгаз» (Литературные и житейские воспоминания), 1871

	Монье, живописец Людовика XVI-го <...> угостил нас земляными грушами, привезенными не задолго перед тем в Европу из Америки.[7]
	— Матвей Муравьев-Апостол, «Из рассказов Матвея Ивановича Муравьева-Апостола», 1883

	...мне всерьёз захотелось обить все груши, заняться разведением хрена и лечить им всех подряд. Особенно ― женщин.[8]
	— Юрий Ханон, «Альфонс, которого не было», 1895-2009

	Маисовые отруби, земляная груша, тыква и капуста — пища, которую делят между собою земледелец и его вол. То, что для животного служит приправой, для хозяина служит похлебкой.[9]
	— Эмилия Пардо Басан, «Выбор», 1901

	Клубни имеют терпкий вкус и особенный запах, не для всех приятный; они скармливаются в сыром виде коровам и овцам (до 2 фн. на голову в день) вместе с корнеплодами и соломенной резкой и рабочим лошадям <...> с сеном. В начале животные едят неохотно, но потом привыкают.[10]
	— Андрей Бекетов, «Груша земляная», 1893

	По цвету клубней различают сорта топинамбура: белый, жёлтый (особенно урожайный) и обыкновенный красный, богатый содержанием белковых веществ (2,24%) и чаще всего разводимый.[10]
	— Андрей Бекетов, «Груша земляная», 1893

	Особенно резкая разница получилась с земляной грушей (Helianthus tuberosus). В равнине вырастает высокое растение с длинным стеблем, покрытым листьями. <...> Растения же, выросшие на высоте 2300 м, получили иной вид. Стебли почти исчезли, все листья были расположены в виде розетки на поверхности земли.[11]
	— Владимир Палладин, «Физиология растений», 1902

	Таков знаменитый опыт Бонье, перенесшего обыкновенн. земляную грушу на вершины Пиреней и показавшего, что растения, в равнинах имеющие высокие стебли с разбросанными листьями, превращаются в приземистые, бесстебельные с розеткой прижатых к земле листьев, на подобие подорожников.[12]
	— Климент Тимирязев, «Изменчивость», 1914

	Но прежде чем мы отсыреем и умрём, Топи нам бурым, родина, углём!..[13]
	— Михаил Савояров, «Тамбур» (из сборника «Не в растения»), 1921

	― Куда же вы исчезли? ― сказал Федюков, стоя в дверях будуара. ― Я ходила показывать Дмитрию Ильичу земляные груши...[14]
	— Пантелеймон Романов, «Русь», 1922

	Не втирайте в клавиши корень Сладковатой груши земной.[15]
	— Осип Мандельштам, «Рояль», 16 апреля 1931

	...топинамбур не хочет расти на раскулаченных почвах, где не выдерживает ко всему привыкшая картошка...[16]
	— Иван Солоневич. «Россия в концлагере», 1935

	И все-таки получать фруктозу — и притом достаточно дешевую — возможно. Сырьем для этого может послужить земляная груша, или топинамбур. Его клубни содержат полисахарид инулин — вещество, подобное крахмалу, но состоящее не из молекул глюкозы, а из молекул фруктозы, в которую инулин и превращается при гидролизе.[17]
	— Иван Ткаченко, «Современный витраж», 1966

	Красивое слово «топинамбур». Проще сказать, земляная груша. Давно с ней человек познакомился. Четыре тысячи лет тому назад. В Северной Америке её тогда выращивали индейцы.[18]
	— Борис Зубков, «Щедрость земли», 1976

	Сейчас во многих странах, особенно во Франции, эту подземную грушу наряду с картофелем широко применяют в пищу. <...> Из ее клубней делают фруктозу — фруктовый сахар, винный уксус, кормовые дрожжи, пиво, даже вино.[18]
	— Борис Зубков, «Щедрость земли», 1976

	Под снегом они переносят сорокаградусные морозы. И не только сохраняют жизнеспособность, но и готовы принести новый урожай. Даже за Полярным кругом могут расти клубни. Это потому, что в них много сахара.[18]
	— Борис Зубков, «Щедрость земли», 1976

	украинские ученые решили соединить в одном растении достоинства двух — земляной груши и подсолнечника. Когда скрестили растения двух видов, получили межвидовой гибрид и назвали его «топинсолнечник».[18]
	— Борис Зубков, «Щедрость земли», 1976

	Запасающий орган топинамбура принято называть клубнем, хотя по своему строению он несколько похож на клубнелуковицу. Таким образом, мы видим переход от клубнелуковицы к клубню.[19]
	— Владимир Чуб, «Что изучает наука ботаника?», 1998

	Топинамбур конечно названье кого мясом нету и не было есть...[20]
	— Михаил Генделев, «Топинамбур груша земляная», 2005

Топинамбур в научной и научно-популярной литературе

Клубни имеют терпкий вкус и особенный запах, не для всех приятный; они скармливаются в сыром виде коровам и овцам (до 2 фн. на голову в день) вместе с корнеплодами и соломенной резкой и рабочим лошадям (до 20 ф. вместо овса) с сеном. В начале животные едят неохотно, но потом привыкают. Большое количество вызывает колику и раздутие брюха. Для корма свиней клубни варятся. <...> Строение и развитие клубня и образование гнезда (всегда сильнее скученного, чем у картофеля, и углублённого в почву более чем на фут) остаётся до сих пор малоисследованным. По цвету клубней различают сорта топинамбура: белый, жёлтый (особенно урожайный) и обыкновенный красный, богатый содержанием белковых веществ (2,24%) и чаще всего разводимый.[10]

— Андрей Бекетов, «Груша земляная», 1893

Опыты показали, что различные особенности альпийских растений являются результатом влияния среды. Выращивались растения из семян одного происхождения в окрестностях Парижа, на Альпах и Пиренеях. Растения, выросшие в окрестностях Парижа, имели общий вид растений равнины, т. е. тот же самый, какой имели растения, с которых были собраны употребленные для посева семена. Напротив, растения, выросшие на Альпах и Пиренеях, приняли более или менее ясную форму альпийских растений. Особенно резкая разница получилась с земляной грушей (Helianthus tuberosus). В равнине вырастает высокое растение с длинным стеблем, покрытым листьями. Все растение сильно напоминает собой подсолнечник (Helianthus annuus). Растения же, выросшие на высоте 2300 м, получили иной вид. Стебли почти исчезли, все листья были расположены в виде розетки на поверхности земли.[11]

— Владимир Палладин, «Физиология растений», 1902

Напр., когда мы сравниваем альпийскую флору с флорой равнин, мы заключаем с значительной степенью вероятности, что наблюдаемые различия зависят от совокупности тех и других условий. С полною достоверностью мы убеждаемся в этом, когда переносим растения того же вида из равнин на горы и получаем прямое изменение форм. Таков знаменитый опыт Бонье, перенесшего обыкновенн. земляную грушу на вершины Пиреней и показавшего, что растения, в равнинах имеющие высокие стебли с разбросанными листьями, превращаются в приземистые, бесстебельные с розеткой прижатых к земле листьев, на подобие подорожников.[12]

— Климент Тимирязев, «Изменчивость», 1914

	...извлечь фруктозу из смеси с глюкозой трудно: она очень плохо кристаллизуется. И все-таки получать фруктозу — и притом достаточно дешевую — возможно. Сырьем для этого может послужить земляная груша, или топинамбур. Его клубни содержат полисахарид инулин — вещество, подобное крахмалу, но состоящее не из молекул глюкозы, а из молекул фруктозы, в которую инулин и превращается при гидролизе.[17]
	— Иван Ткаченко, «Современный витраж», 1966

Технология получения фруктозы из топинамбура напоминает производство сахарного песка из свеклы. Сок топинамбура пропускают через ионообменные колонки и подвергают гидролизу и выпарке. Получается сироп — так сказать, жидкая фруктоза. Чтобы получить кристаллическую фруктозу — своего рода «фруктозный песок», в пересыщенный сироп добавляют затравку — немного кристалликов фруктозы, после чего весь сироп кристаллизуется. Кристаллы в центрифуге отделяют от сиропа и подсушивают. Правда, эта технология пока не находит применения из-за отсутствия сырья. Культура топинамбура возделывается у нас очень мало, хотя выращивать его не труднее, чем сахарную свеклу.[17]

— Иван Ткаченко, «Современный витраж», 1966

У топинамбуров (близких родственников подсолнечника) запасающий подземный стебель покрыт усохшими чешуйками. Остатки листьев прикрывают его уже не полностью, а лишь частично. Запасающий орган топинамбура принято называть клубнем, хотя по своему строению он несколько похож на клубнелуковицу. Таким образом, мы видим переход от клубнелуковицы к клубню. Клубень не скрыт от глаз наблюдателя чешуями. <...> Образование клубней у топинамбура зависит от тех же факторов: длина дня, температура, питание.[19]

— Владимир Чуб, «Что изучает наука ботаника?», 1998

Топинамбур в публицистике и документальной прозе

Клубни топинамбура

Земляные груши или топинамбуры. Для зимнего употребления надлежит их выкапывать уже по заморозам. Плод сей водян, и потому уберегать оный зимою труднее, нежели картофели. Между тем засыпая в кадке послойно сухою землею, можно оные уберечь до весны. — Охотники до сих приятных и вкусом к спарже несколько подходящих кореньев оставляют оных несколько зимовать в грядах не выкапывая, и весною, как скоро снег сойдет и земля оттает, начинают оные выкапывать для поваренного употребления.[1]

— Василий Левшин, «Русская поварня», 1816

В хозяйственной заметке «Русского вестника» говорилось о новом средстве заменять дрова там, где они, по безлесию, слишком дороги, сушеными кочерыжками и стволами земляных груш. Если бы эта мысль была и неосновательна, можно было бы это заметить в нескольких строках «Эконома» или, пожалуй, и «Северной пчелы»; но писать особую статью, заводить дело издалека, начав его если не с яиц Леды, то с иностранных журналов и газет...[2]

— В. Г. Белинский, «Литературные и журнальные заметки», 1842

Помните ли, что в «Русском вестнике» напечатан был совет топить печи взамен дров кочерыжками и стеблями земляных груш? В «Северной пчеле» было скромно замечено, что это — небылицы. И вот «Русский вестник», издаваемый под главным надзором всезнающего Н. А. Полевого, вельми разгневался и выстрелил из всех своих батарей в одного из издателей «Северной пчелы», Ф. Булгарина, приняв на военный клик: Rira, qui rira le dernier! <...> Мы с благоговением читали некогда разбор Н. А. Полевого китайской грамматики отца Иакинфа, удивляемся великим познаниям Н. А. Полевого по всем возможным отраслям человеческих сведений и только ждем осени, чтоб употребить в дело новое его изобретение и, вместо карболеина, топить печи капустными кочерыжками и стеблями земляных груш, как почтенный Н. А. Полевой советует в 4-й книжке «Русского вестника» на сей 1842 год.[2]

— В. Г. Белинский, «Литературные и журнальные заметки», 1842

Мы заботимся о развитии животноводства. И здесь тоже возникает важная задача — посеять на лугах и пастбищах новые кормовые растения. Красивое слово «топинамбур». Проще сказать, земляная груша. Давно с ней человек познакомился. Четыре тысячи лет тому назад. В Северной Америке её тогда выращивали индейцы. Эта груша — настоящая кругосветная путешественница. Из Америки привезли ее в Европу, из Европы в Азию. Теперь топинамбуром у нас занимаются селекционеры, можно сказать, по всей стране: в Молдавии, Прибалтике, на Кавказе, в Сибири, на Сахалине. У земляной груши судьба очень интересная, прихотливая. Сейчас во многих странах, особенно во Франции, эту подземную грушу наряду с картофелем широко применяют в пищу. Она немного сладкая на вкус. Из ее клубней делают фруктозу — фруктовый сахар, винный уксус, кормовые дрожжи, пиво, даже вино.[18]

— Борис Зубков, «Щедрость земли», 1976

В России же, когда завезли картофель, крестьяне перестали выращивать топинамбур. Видимо, картофель им больше пришелся по вкусу. А может быть, забросили топинамбур потому, что растение это южное, хотя оно прекрасно переносит холод и даже мороз. Весенним всходам нипочём заморозки до минус пяти градусов. А клубни и вовсе ведут себя как самые закаленные северяне. Под снегом они переносят сорокаградусные морозы. И не только сохраняют жизнеспособность, но и готовы принести новый урожай. Даже за Полярным кругом могут расти клубни. Это потому, что в них много сахара.[18]

— Борис Зубков, «Щедрость земли», 1976

...если топинамбур выращивают на юге, он как южанин прекрасно чувствует себя самым жарким летом. И короткие засухи переносит легко. Вспомним, картофель у нас на юге страдает от так называемого «теплового вырождения», и там его не выращивают. Зато топинамбур удивительно гибко приспосабливается к разным условиям жизни, и в этом его большое достоинство. Даже высоко в горах растет. Наверное, зря его перестали в свое время выращивать как пищевое растение. Топинамбур лишь высаживали в садах, парках, возле домов. Уж очень это декоративное растение. Оно и впрямь красиво — высокое, с крупными листьями и желтыми цветками.[18]

— Борис Зубков, «Щедрость земли», 1976

...у нее есть, разумеется, недостатки. Клубни, похожие формой на грушу, почему и назвали так растение, плохо хранятся, легко теряют влагу, сморщиваются. Под землей они располагаются уж очень привольно, раскидисто. Ни машины, ни руки человека не могут полностью выбрать их из почвы. Часть клубней остается в земле и только засоряет поля. Есть, конечно, и другие недостатки. Вот почему украинские ученые решили соединить в одном растении достоинства двух — земляной груши и подсолнечника. Когда скрестили растения двух видов, получили межвидовой гибрид и назвали его «топинсолнечник». Советские селекционеры наделили топинсолнечник новыми ценными качествами. Во-первых, его клубни собраны в комплектное плотное гнездо, даже чуть-чуть выходящее на поверхность почвы. Значит, машины легко справятся с уборкой урожая. Во-вторых, новое растение более питательно, чем его родители, — в нем больше белка, витаминов, сахара. Побеги и листья очень нежные. Для овец, поросят, коров и коз — настоящее лакомство. Для звероводческих и охотничьих хозяйств топинсолнечник тоже очень ценный корм. Листья и стебли с аппетитом едят зайцы и маралы, а клубни — кабаны. В-третьих, гибрид земляной груши и подсолнечника дает обильный урожай. Во многих местах Северного Кавказа и Средней Азии, Украины и Молдавии получают до тысячи центнеров зеленой массы и шестисот центнеров клубней с одного гектара. Хотя, в северных районах урожаи меньше, все равно в производстве кормов топинсолнечник значительно обгоняет картофель, сахарную свеклу и кукурузу. Ведь у него «и вершки и корешки» развиваются мощно, надземные и подземные части одинаково хороши и питательны. Топинсолнечник пришелся по вкусу всем — от поросят до пчел: на юге его можно возделывать и как медоносное растение. Новые кормовые растения, которые мы теперь стараемся привести на свои луга и пастбища, обладают сразу многими достоинствами. Это растения-универсалы.[18]

— Борис Зубков, «Щедрость земли», 1976

	Топинамбур — Неlianthus tuberosus — выращивают ради клубней, используемых в пишу как диетический продукт или на корм скоту. Пока еще это малораспространенная культура. Топинамбур легко дичает, его можно найти на обочинах дорог, на заброшенных огородах.[19]
	— Владимир Чуб, «Что изучает наука ботаника?», 1998

Топинамбур в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

Старшина деревни, неподалеку от которой мы остановились, принес нам в подарок муки, домашней птицы и земляных груш. Земляные груши у них есть и красные, и белые. За время нашего путешествия, питаясь мясом и туземной мукой, мы часто чувствовали потребность в овощах. Эта потребность становилась все сильнее; земляные груши немедленно ее удовлетворили. В этой части Африки овощей очень мало. Туземцы собирают в лесах некоторые разновидности диких растений и едят их, — несомненно, чтобы удовлетворить ту же потребность, которую испытывали мы.[5]

— Давид Ливингстон, Чарльз Ливингстон, «Путешествие по Замбези. С 1858 по 1864 гг.», 1867

Переходя с одной облавы на другую, мы вытянулись в линию по дороге вдоль леса; налево от нас зачиналось огромное, пустое поле; посредине этого поля — шагах от нас в пятистах — возвышалась небольшая кучка земляных груш — (topinambour). Вдруг мой Пэгаз поднял голову, повёл носом по ветру и пошел размеренным шагом прямо на ту отдалённую кучку засохших и вытянутых, сплошных стеблей. Я остановился и пригласил г-д охотников итти за моей собакой — ибо «тут наверное что-нибудь есть». Между тем, другие собаки подскочили, стали вертеться и сновать около Пэгаза, нюхать землю, оглядываться — но ничего не зачуяли; а он, нисколько не смущаясь, продолжал итти, как по струнке. <...> Я промолчал, взвёл курки, пошёл за Пэгазом, который лишь изредка оглядывался на меня чрез плечо — и добрался, наконец, до кучки земляных груш. <...> Но в это самое мгновенье целая дюжина самцов-фазанов с оглушительным треском взвилась на воздух и я, к великой моей радости, сшиб пару, что не всегда со мной случалось, — ибо я стреляю посредственно.[6]

— Иван Тургенев, «Пэгаз» (Литературные и житейские воспоминания), 1871

	Монье, живописец Людовика XVI-го, находился между эмигрантами проживавшими в Гамбурге. Помню, как с матушкой и с сестрою Екатериной Ивановной я ездил к нему, и он снимал с нас портреты. Больше еще впечатлело в моей памяти эти посещения следующее обстоятельство: в один из наших приездов он угостил нас земляными грушами, привезенными не задолго перед тем в Европу из Америки.[7]
	— Матвей Муравьев-Апостол, «Из рассказов Матвея Ивановича Муравьева-Апостола», 1883

Понедельник, 11 июня... Один очень добропорядочный старый господин с каким-то неподдельно искренним интересом расспрашивал меня, зачем я е́ду и что собираюсь делать в Америке. Поскольку нисколько и ничего даже мало-мальски порядочного у меня для него не нашлось в запасе..., ну прямо-таки ни одного слова из того, что́ он хотел бы услышать, ― то я ему и ответил с равнодушным видом, что собираюсь посвятить себя обиванию земляных груш и окучиванию лекарственного хрена в Верхнем Лабрадоре. По правде говоря, эта шутка поначалу показалась мне неотразимой. Так всё и вышло! Старый господин с полным знанием дела ответил мне, что желающие работать сами или управлять другими каждый день и со всех сторон постоянно прибывают на континент. Очень содержательный разговор. Несколько раз взглянув ему в лицо, ― мне всерьёз захотелось обить все груши, заняться разведением хрена и лечить им всех подряд. Особенно ― женщин.[8]

— Юрий Ханон, «Альфонс, которого не было», 1895-2009

Я уже его видал — этого завклуба — и на горных пастбищах Памира, где он выводит тонкорунную овцу, и в малярийных дырах Дагестана, где он добывает пробный иод из каспийских водорослей, и в ущельях Сванетии, где он занимается раскрепощением женщины, и в украинских колхозах, где он прививает культуру топинамбура, и в лабораториях ЦАГИ, где он изучает обтекаемость авиационных бомб. Потом тонкорунныя овцы гибнут от безкормицы, сванетская раскрепощенная женщина — от голоду, топинамбур не хочет расти на раскулаченных почвах, где не выдерживает ко всему привыкшая картошка...[16]

— Иван Солоневич. «Россия в концлагере», 1935

Топинамбур в беллетристике и художественной прозе

Одичавший топинамбур (Словакия)

	Вообрази себе, мой друг, что городом называют здесь грязную улицу, обставленную маленькими кривыми домами, из досок, кажется, цветом похожих на шафран и земляные груши; в лавках рядом с пастилою лежит жёлтое мыло и сальные свечи; у двери вяжет чулок безобразная баба, и перед ней ― о ужас! прегрязные сельди в корыте, и с ними пустые помадные банки.[3]
	— Василий Вонлярлярский, «Ночь на 28-е сентября», 1852

Арина Власьевна была настоящая русская дворяночка прежнего времени; ей бы следовало жить лет за двести, в старомосковские времена. Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, <...> не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; а об устрицах говорила не иначе, как с содроганием...[4]

— Иван Тургенев, «Отцы и дети», 1862

Но, Боже мой! — одно дело выбрать того, кто должен быть выбран, а другое, примириться с потерею волов. Не иметь их, значит, стать нищими. Пилара и Тельмэ жили годы, отнимая у себя ломоть ото рта, чтобы дать волам. Маисовые отруби, земляная груша, тыква и капуста — пища, которую делят между собою земледелец и его вол. То, что для животного служит приправой, для хозяина служит похлебкой. Если вол толстеет, значить — хозяева лишают себя, урезывая порции.[9]

— Эмилия Пардо Басан, «Выбор», 1901

	― Куда же вы исчезли? ― сказал Федюков, стоя в дверях будуара. ― Я ходила показывать Дмитрию Ильичу земляные груши, он их никогда не видел. Теперь вот что я вам покажу: выдвиньте этот ящик и давайте мне его на колени. Сами садитесь сюда, ― она указала место рядом с собой на диване.[14]
	— Пантелеймон Романов, «Русь», 1922

― «Ну и ну», ― думает Куссам, и говорит: «Нам, брат, по дороге». Пошли вместе. День идут, никого не встретили, другой идут, никого нет, а запасы-то их и кончились. «Вот, ― говорит Куссам, ― удивительный человек, вся наша надежда на одно: растут здесь, в пустыне, земляные груши. Кто из нас найдёт, тот с другим поделится». «Ладно, ― говорит удивительный человек, ― пойдём искать». «Так. Пошли, а посредине Куссамов посох на бархане поставили, чтобы знать, к какому месту сойтись. Идут в разные стороны ― святой человек к пустыне привычен, другой ― не привычен. Святой скоро много груш нашёл, сел ― съел. Идёт назад и печальные глаза делает. Другой приходит и несёт одну грушу. Вот, ― говорит, ― одну нашёл, трудно искать, под песком не видно». Разломал пополам, поделился с Куссамом-ибн-Абассом. «Идут ещё день и ещё день, нигде ни одной груши не попадается. Опять расходятся в стороны. Святой нашёл, сел ― съел, идёт налегке обратно. А другой возвращается и приносит половинку, а у самого глаза давно погасли от голода. «Вот, ― говорит, ― под песком не нашёл, а поднял на дороге половинку, верно, шёл караван да недоеденную выбросил, давай, разделим пополам. Разделили ― съели. «Пошли было дальше, а Куссам к другому присматривается: «Что, ― думает, ― за человек такой ― одет не по-нашему, а такое сердце!..»[21]

— Амир Саргиджан, «Сарай звезды», 1928

Топинамбур в стихах

Цветок иерусалимского артишока

	...Там жили черви, и кроты там жили... Был там и я, со мною ― мой сурок. Мы все там будем, дайте срок... Там холодно и сыро, как в могиле. Там жить нельзя ― но эта груша, Толстеет и растёт: и в дождь, и суше. Но прежде чем мы отсыреем и умрём, Топи нам бурым, родина, углём!..[13]
	— Михаил Савояров, «Тамбур» (из сборника «Не в растения»), 1921

	Чтобы в мире стало просторней, Ради сложности мировой, Не втирайте в клавиши корень Сладковатой груши земной.[15]
	— Осип Мандельштам, «Рояль», 16 апреля 1931

Вы, Генделев, ёбнулись! Какой «топинамбур»?! Вы с ума сошли![20] ― Анна Карпа «Топинамбур груша земляная» (эпиграф), 1998

	Топинамбур конечно названье кого мясом нету и не было есть то есть чей то есть стих как небрежное знание о самоименовании званий вещей то есть тварь в сочинительном вся падеже лепит то чему завязи нет и плода то есть то чего и не бывает уже не бывает а как же уже никогда слава богу не будет уже иногда и уже не случилось уже.[20]
	— Михаил Генделев, «Топинамбур груша земляная» (Москва – Иерусалим, 24 февраля – 15 марта 2005 г.)

	Осиротел топинамбур на огороде под небом овце-коровьим и старым.[22]
	— Николай Байтов, «Какие кислые доски...», 2009

	Топинамбур цветёт в ноябре, Желтоватой корзинкой трепещет... Всё проходит — такие, вот, вещи — Топинамбур — цветёт в ноябре... <...> Но! Гляди! Словно звёздочка светит, Говоря о тепле и добре, Желтоватой корзинкой трепещет, — Топинамбур цветёт в ноябре...[23]
	— Виктор Панько, «Топинамбур цветёт в ноябре», ноябрь 2013

	Феерия чувств, Замок короля, Топинамбур искусств Выстилает поля.[24]
	— Анна Лосева, «Топинамбур искусств», июнь 2016

Комментарии

1. ↑ Название топинамбур происходит от племени бразильских индейцев тупинамбас, в одно время с которыми (в XVII веке) этот корнеплод был завезён во Францию. Вариативность ударения в латинском названии топина́мбур (топинамбу́р) связана с тем, из какого языка было заимствовано это слово (из английского или французского) в конкретном случае. Кроме официального названия «подсо́лнечник клубнено́сный», а также распространённого тривиального имени земляна́я гру́ша, топинамбур называют также иерусалимским артишоком, солнечным корнем, подземным артишоком, а также на малороссийский манер: «бульба», «бульва» или «бараболя» — название, в принципе, общее для многих корнеплодных культур.
2. ↑ Особое достижение советских селекционеров — гибрид топинамбура с подсолнечником, называемый «топинсолнечник».
3. ↑ «Скороспелка» — специально районированный для российского климата сорт, дающий урожай клубней уже к концу сентября, что позволяет возделывать его в средней полосе. Сорт «Интерес» по урожайности превосходит Скороспелку почти вдвое, однако клубни вызревают только в ноябре, что не позволяет выращивать этот сорт севернее Кубани.

Источники

1. 1 2 Левшин В. А. Русская поварня, или наставление о приготовлении всякого рода настоящих русских кушаньев и о заготовлении впрок разных припасов. — Москва: Типография С. Селивановского, 1816 г. — С. 147.
2. 1 2 3 В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений. Том 6. Статьи и рецензии (1842—1843). — М., Издательство Академии Наук СССР, 1955 г.
3. 1 2 В. А. Вонлярлярский. «Большая барыня». — М.: «Правда», 1988 г.
4. 1 2 И.С.Тургенев. «Накануне». «Отцы и дети». — М.: «Художественная литература», 1979 г.
5. 1 2 Давид Ливингстон, Чарльз Ливингстон. Путешествие по Замбези. С 1858 по 1864 г.г. (Перевод с английского П. М. Добровицкой). — Москва: Государственное Издательство Географической Литературы, 1956 г. — издание третье.
6. 1 2 Иван Тургенев «Литературные и житейские воспоминания». (Под редакцией А. Островского). — Ленинград. Издательство Писателей, 1934 г.
7. 1 2 Муравьев-Апостол М. И.. Из рассказов Матвея Ивановича Муравьева-Апостола. Сообщ. А. П. Сазанович. — СПб.: Русский архив, 1888 г. — Кн. 3. — Вып. 11. — С. 369—372.
8. 1 2 Юрий Ханон «Альфонс, которого не было». — СПб.: Центр Средней Музыки & Лики России, 2013. — 544 с.
9. 1 2 Эмилия Пардо Басан. Рассказы. Рассказы. Пер. с исп. С биогр. очерком Евг. Левшиной. — Санкт-Петербург: тип. Н. П. Собко, ценз. 1905 г. — 286 с.
10. 1 2 3 Бекетов А. Н. Словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. — Из статьи Груша земляная.
11. 1 2 Палладин В. И. Словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. — Из статьи Физиология растений.
12. 1 2 Тимирязев К. А. Энциклопедический словарь Гранат : в 58 т. — М.: Изд. тов. А. Гранат и К°, 1914 г. — том 21. Из статьи Изменчивость.
13. 1 2 Михаил Савояров. «Слова», стихи из сборника «Не в растения»: «Тамбур»
14. 1 2 Пантелеймон Романов. «Русь». — Том I, Часть I. — М.: «Дружба народов», 1991 г.
15. 1 2 О. Э. Мандельштам. Собрание сочинений в четырёх томах — Москва, Терра, 1991 г.
16. 1 2 Иван Солоневич. «Россия в концлагере». III Издание. Издательство «Голосъ Россiи», Софiя, 1938 г.
17. 1 2 3 Ткаченко И. Современный витраж. — М.: «Химия и жизнь», № 8, 1966 год
18. 1 2 3 4 5 6 7 8 Б. Зубков. Щедрость земли. — М.: «Юный натуралист», №2, 1976 год
19. 1 2 3 Малеева Ю., Чуб В. «Биология. Флора». Экспериментальный учебник для учащихся VII классов. — М.: МИРОС. 1994 г.
20. 1 2 3 Михаил Генделев, «ТОПИНАМБУР ГРУША ЗЕМЛЯНАЯ» (Москва – Иерусалим, 24 февраля – 15 марта 2005 г.)
21. ↑ Амир Саргиджан. «Русь». — Том I, Часть I. — М.: «Дружба народов», 1991 г.
22. ↑ Н. В. Байтов, «282 осы»: Стихи. — Таганрог: Нюанс, 2010 г.
23. ↑ Виктор Панько, Родное. Лирические стихотворения. — б.м.: Литрес, 2017 г.
24. ↑ Анна Лосева, Амбивалентность. Сборник стихов и рассказов. — б.м.: Ridero, 2019 г.

См. также

• Арника
• Белокопытник
• Груша
• Календула
• Крестовник
• Осот
• Подсолнечник
• Татарник