Пле́вел, пле́велы, полове́л,[комм. 1]райгра́с или ло́лиум (лат.Lólium) — род сорных трав из семейства Злаков, происходящий из Евразии. Большей частью плевелы — это луговые растения, одни из самых распространённых полевых и огородных сорняков. Очень часто плевелы занимают бросовые земли и полосы отчуждения вдоль дорог, на просеках и железнодорожных насыпях.
Со времён евангельской притчи Иисуса Христа о зерне и плевелах — этот сорняк стал легендарным и прочно вошёл в бытовую речь. Тем не менее, несмотря на свою дурную репутацию, плевел (как чрезвычайно неприхотливая и выносливая трава) имеет немалое полезное применение. Некоторые виды плевела — ценные кормовые и газонные растения.
...сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы — сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол...
И делает он руками, как, будто сыплет что, а ничего не сыпется. Тут я догадалась, что это он плевелы сыплет, а народ днем в суете-то своей невидимо и подберет.[1]
Буду гулять по плевелам, — ибо маки и васильки суть плевелы, — и сочинять стихи. <...> В лиловый день по вредным плевелам Гулял зелёный человек. Разве это не стихотворение? Что нужно для стихотворения? Прежде всего размер. Размер есть. Затем настроение. Настроение тоже есть. Отличное настроение.
Среди всего многообразия ядовитых растений выделяются <...> условно ядовитые (токсичные лишь <...> при неправильном хранении сырья, ферментативном воздействии грибов и микроорганизмов). Например, <...> токсичность плевела опьяняющего (лат.Lolium temulentum L.) возникает под воздействием паразитирующего на его зёрнах грибка...[5]
— Борис Орлов и др., «Ядовитые животные и растения СССР», 1990
...словно вечный сеятель плевел (подобно великому Сократу), десятками щедрых горстей я закидывал её вылизанные грядки семенами цикуты, <...> и я заранее преклоняю голову, если этот вкус оказался — дороже истины![6]
Опытную птичку воробья, пожившего год другой и налетавшегося по Божьему свету, не приманишь на те кучи, где сложена ворохом мякина (она же пелева и полова, древнеславянское и евангельское плевелы), ― не обмануть птички этим призрачным видом сжатого и сложенного в скирды хлеба. В мякине нечем воробью поживиться: это ― хлебный колос, избитый цепами в мелкую труху, от которого самым усердным образом отвеяно съедобное зерно хлебных злаков. За последним именно и гоняется эта маленькая домашняя птичка, отличающаяся кратковременною жизнью и торопливостью истратить свой жизненный порох. Этим хлебным зерном она и жива.[7]
...например, нам была доставлена мука из Измалковского (Елецкого уезда) земского склада. Эта мука, кроме огромного количества отрубей (37,5%) и чересчур большого процента песку, содержала цельные, неперемолотые семена ржи, мякину, древесные опилки и семена различных сорных трав (костёр, плевел, куколь) в значительном количестве. При оценке этой муки с санитарной точки зрения не следует забывать, что как куколь, так и плевел содержат ядовитые начала и что потому присутствие их в муке, которою снабжается голодающее население, не может быть терпимо.[8]
Грех — паразит святости и есть потому, что святость ещё не отделена от него окончательно, — потому что пшеница и плевелы растут до поры до времени вместе.
Все идеи имеют право быть высказанными и услышанными, однако отсюда не следует, что ко всем непременно прислушаются. Первая поправка <конституции США> требует, чтобы мы уважали лгунов не меньше, чем правдолюбцев, глупцов не меньше, чем мудрых; однако общества и народы развиваются, отделяя зёрна от плевел и выбрасывая последние.[4]
Мировая наука как целое действует наподобие сита, отделяющего пшеницу от плевел: она правду видит, хотя и не скоро скажет. Суждения отдельных учёных, хотя бы и нобелевских лауреатов, хотя бы даже Эйнштейнов, сами по себе не имеют доказательной силы в науке. Они получают её (то есть могут её получить) лишь после многократных и тщательных проверок.
Существуют различные классификации ядовитых растений, основанные главным образом на специфике состава или токсического действия биологически активных веществ. Среди всего многообразия ядовитых растений выделяются: безусловно ядовитые растения (с подгруппой особо ядовитых) и условно ядовитые (токсичные лишь в определённых местообитаниях или при неправильном хранении сырья, ферментативном воздействии грибов и микроорганизмов). Например, многие астрагалы (лат.Astragalus) становятся ядовитыми, лишь произрастая на почвах в повышенным содержанием селена; токсичность плевела опьяняющего (лат.Lolium temulentum L.) возникает под воздействием паразитирующего на его зёрнах грибка (лат.Stromatinia temulenta); ядовитый гликоалкалоид соланин накапливается в позеленевших на свету или перезимовавших в почве клубнях картофеля.[5]
— Борис Орлов и др., «Ядовитые животные и растения СССР», 1990
Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своём; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушёл; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоём? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдём, выберем их? Но он сказал: нет, — чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою. <...>
И, приступив к Нему, ученики Его сказали: изъясни нам притчу о плевелах на поле. Он же сказал им в ответ: сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы — сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнём сжигают, так будет при кончине века сего: пошлёт Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!
Иду я рано поутру, еще чуть брезжится, и вижу, на высоком-превысоком доме, на крыше, стоит кто-то, лицом черен. Уж сами понимаете кто. И делает он руками, как, будто сыплет что, а ничего не сыпется. Тут я догадалась, что это он плевелы сыплет, а народ днем в суете-то своей невидимо и подберет. Оттого-то они так и бегают, оттого и женщины-то у них все такие худые, тела-то никак не нагуляют, да как будто они что потеряли либо чего ищут: в лице печаль, даже жалко.[1]
Насилу мы нашли могилу актёра Мушкина. Она осунулась, поросла плевелом и утеряла образ могилы…
Маленький дешёвый крестик, похилившийся и поросший зелёным, почерневшим от холода мохом, смотрел старчески уныло и словно хворал.
— «забвенному другу Мушкину»… — прочли мы.[9]
«Только скажите, чего изволите, люди добрые, — мысленно восклицал он, — и я тотчас напишу всё, что вам угодно! Не хотите ли снова послушать старые лживые сказочки? А может быть, вы по-прежнему любите отжившие условности, изношенные житейские формулы, гниющие плевелы гаденьких мыслей, от которых вянут даже цветы?
Дмитрий Петрович шевелил пальцами ног, затёкшими от колец, и думал:
— Нужно вырабатывать стиль. Велю по всему балкону насыпать цветов — маков и васильков. И буду гулять по ним. В лиловый день, в зелёном туалете. Кррасиво! Буду гулять по плевелам, — ибо маки и васильки суть плевелы, — и сочинять стихи.
В лиловый день по вредным плевелам Гулял зелёный человек. Кррасота! Что за картина! Продам рожь, закажу художнику Судейкину, — у него есть дерзость в красках. Пусть напишет и подпишет:
«По вредным плевелам. Картина к стихотворению Дмитрия Судакова».
А в каталоге можно целиком стихотворение напечатать:
В лиловый день по вредным плевелам Гулял зелёный человек. Разве это не стихотворение? Что нужно для стихотворения? Прежде всего размер. Размер есть. Затем настроение. Настроение тоже есть. Отличное настроение.
Видишь, сказал он, они действительно проводники мысли или проводники мыслительной моды. О чём они мыслят и что чувствуют в этом году, то будут мыслить и чувствовать остальные через год. А некоторые из них по стандартам Hom. sap. действительно умы первого класса или могли ими быть в других условиях (конечно, большинство их — плевелы, но эти не в счёт).
А дождь будет падать на пустой город, размывая мостовые, сочиться сквозь гнилые крыши… Потом смоет всё, растворит город в первобытной земле, но не остановится, а будет падать и падать. …Будет падать и падать, а потом земля напитается, и взойдёт новый посев, каких раньше не бывало, и не будет плевел среди сплошных злаков. Но не будет и нас, чтобы насладиться новой вселенной.
У самого подножия каменной ограды, разделявшей наши участки, подлая ведьма насадила целую плантацию петрушки. О, как прекрасна, развесиста и кучерява была петрушка у мерзейшей старухи! Кажется, никогда прежде за всю свою жизнь — я не видывал такой славной петрушки (разве что сельдерей).
И вот, словно вечный сеятель плевел (подобно великому Сократу), десятками щедрых горстей я закидывал её вылизанные грядки семенами цикуты — смертельно ядовитого сорняка, внешний вид которого почти невозможно отличить от петрушки, но зато вкус... Ох, что за дивный это был вкус, мой бедный друг Сократ! — и я заранее преклоняю голову, если этот вкус оказался — дороже истины![6]
Пышит и дуется от ярости безмерной
И вопит: «Отомстим скоряй сей твари скверной,
Которая на наш восстать дерзнула сан
И нагло плевелы отважилася сеять.[11]
Брезгают вами жнецы, как травой бесполезной,
Нагло затем вас молотят дубины;
Даже бездомный прохожий
Вдоволь насытит и взоры и сердце,
Да, покачав головой,
Даст вам название плевел прекрасных…
В те дни уж я томился у преддверья
Сомнений горьких, и когда наш поп,
Находчивый и полный лицемерья,
Доказывал, наморщив умный лоб,
Чтоб истребить в нас плевелы неверья...
— Дмитрий Мережковский, «В те дни уж я томился у преддверья…» (Старинные октавы, Octaves du passé), 1890-е
↑ «Половел» — раннее, старорусское (общеславянское) название плевела. Затем это слово, оставшееся без одной гласной «о», было заимствовано из евангелия и церковного обихода, таким образом, вытеснив старый вариант из употребления.
1 2 А.Н.Островский. Полное собрание сочинений: в 12-ти томах. — М.: 1979 г.
1 2 Якубович П. Ф. Стихотворения. — Ленинград, Советский писатель, 1960 г.
↑ Ф. Ф. Эрисман.Избранные произведения: в 2 т. — М.: Медгиз, 1959 г.
↑ Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 3. (Рассказы. Юморески. «Драма на охоте»), 1884—1885. — стр.75
↑ А. Д. Кантемир, Собрание стихотворений. Второе издание. Библиотека поэта. Большая серия. — М.-Л.: Советский писатель, 1956 г.
↑ Сумароков А. П., Избранные произведения. — Ленинград: Советский писатель (Библиотека поэта), 1957 г. — Второе издание. — стр.254
↑ И. С. Барков, Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2004 г.
↑ Гиппиус З.Н. Стихотворения. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2006 г.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
