Remove ads
Ярь-медя́нка, часто просто медя́нка или кратко ярь: ацетат меди-II (CH3COO)2Cu) — сложное химическое соединение, медная соль уксусной кислоты, представляет собой тёмно-сине-зелёные моноклинные кристаллы, растворимые в воде, спиртах и эфире. Ацетат меди не горит, но окрашивает пламя в нежно-салатовый цвет. Такой же красивый цвет имеют и водные растворы медянки.
Ярь-медянка издавна используется как фунгицид, пигмент для керамики, реагент для обнаружения углеводов и селективно — глюкозы, катализатор полимеризации и стабилизатор искусственных волокон. На основе медянки также готовится так называемая парижская зелень, смешанный ацетат-арсенит меди (II), распространённый в сельском хозяйстве ядохимикат.
Remove ads
| — Василий Зуев, из учебника «Начертание естественной истории», 1785 |
| — Николай Гоголь, «Ночь перед Рождеством», 1830 |
Сама, дурочка, всему виновата. Пожалела серебряную черпальницу, да взяла медную; в сумраке не видала, что в ней ярь запеклась, ― и черпнула питья. Немного б еще, говорил лекарь, и глаза мои закрылись бы навеки.[3] | |
| — Иван Лажечников, «Басурман», 1838 |
Под этот луч то прилегла ящерица, зелёная, как ярь, то змея нежит свою леопардову спину. Все тихо в лесу тишиною смертною.[3] | |
| — Иван Лажечников, «Басурман», 1838 |
| — Фаддей Булгарин, «Воспоминания», 1849 |
Вот, дворовый петух стоит на заборе. Он будет почище флюгерного! Тот хоть и высоко сидит, а даже и скрипеть не может, не то, что петь! Нет у него ни кур, ни цыплят, он занят только самим собою и потеет ярь-медянкой![5] | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «Дворовый петух и флюгерный», 1859 |
...по горам живет чистое и доброе племя, ― племя бедное, но не несчастное, с малыми потребностями, привычное к жизни самобытной и независимой. Накипь цивилизации, её ярь-медянка не осела на этих людях...[6] | |
| — Александр Герцен, «Былое и думы» (часть пятая «Париж-Италия-Париж»), 1866 |
Из медных солей только медянка (уксуснокислая медь) даёт повод к отравлению рабочих, особенно при выделке красок, содержащих медь, затем в красильном искусстве и на набойных фабриках.[7] | |
| — Фёдор Эрисман, «Профессиональная гигиена», 1908 |
Наичаще встречается отравление рабочих мышьяковистой кислотой, употребляемой для производства различных красок, из которых самая известная швейнфуртская зелень. Эта краска, состоящая в чистом виде из нейтральной уксуснокислой окиси меди <ярь-медянки> и мышьяковистокислой меди, образует пыль воспринимаемую рабочими через дыхательные органы...[7] | |
| — Фёдор Эрисман, «Профессиональная гигиена», 1908 |
| — Илья Зданевич, «У шумной набережной вспугнутой реки...», 1912 |
| — Иван Бунин, «Льёт без конца. В лесу туман...», 29 июня 1916 |
| — Иван Бунин, «Льёт без конца. В лесу туман...», 7 июля 1916 |
| — Николай Клюев, «Вечер», 1927 |
...козла даже сам владелец протопоп не признал бы за своего, ― так животное было неузнаваемо искалечено. Оставшаяся у Чебурыкина от покраски ярь-медянка, которой козел был выкрашен, и зелёный след, ведущий со двора цирюльника, выдали виновника «искажения козлиной видимости»...[11] | |
| — Кузьма Петров-Водкин, «Моя повесть» (Часть 1. Хлыновск), 1930 |
Спит у Черного моря, раскинувшись, великан, и это его медная кираса. Давным-давно спит, сто лет его поливали дожди, и во впадинах меди залегла густыми пятнами ярь.[12] | |
| — Владимир Жаботинский, «Пятеро», 1936 |
| — Борис Иогансон, «Заметки художника. О некоторых произведениях Художественной выставки 1950 года», 1950 |
| — Павел Лукьянов, «Первые химические лаборатории в России», 1966 |
Remove ads
Тяжестью она <медь> против воды в 9 крат больше. Находится как самородная при медных жилах, так и рудою зеленого, голубого и других цветов, равным образом и в родниках распустившись. Употребление ее в древности было обширнее, нежели ныне; ибо не ведав ни чугуна, ни железа, ни стали, делали из нее все, что мы теперь ни делаем из оных. По причине, что она во всех жидкостях распускается и придает им вредную едкость, хранители своего здоровья ныне медной посуды под кушанья не употребляют, разве только луженую. Сверх того делают из её ярь, лазурь, употребляемые в краски.[1] | |
| — Василий Зуев, из учебника «Начертание естественной истории», 1785 |
Металлическая медь не оказывает вредного влияния на здоровье рабочих ни при добывании ее в рудниках, ни на горных заводах, ни при обработке ее медниками или в проволочном производстве. Из медных солей только медянка (уксуснокислая медь) даёт повод к отравлению рабочих, особенно при выделке красок, содержащих медь, затем в красильном искусстве и на набойных фабриках. Заболевания, однако, встречаются редко и ограничиваются болезненными желудочными катарами.[7] | |
| — Фёдор Эрисман, «Профессиональная гигиена», 1908 |
И когда видишь, что у некоторых художников стремление к идейности начинает зарастать сорной травой, то хочется сказать им об этом, предостеречь их. Никто из нас никогда не будет спорить о том, что, кроме темы, еще существует мастерство, существует живопись, которая в гармоническом сочетании с идейностью только и в состоянии выразить величие нашего времени. Иногда диву даешься, как может художник изображать синеющий вдали лес, имеющий такой сложный и тонкий оттенок, чистой сине-голубой краской, или писать освещенный солнцем куст зелени такой ярь-медянкой, которая годится только для травли тараканов. Эти недостатки присущи еще некоторым произведениям В. Одинцова. Помню его прекрасные картины, например, «Девушки, отправляющиеся на фронт», сталинградскую серию. Но на последней выставке у него опять вылезла «анилинность», в частности, в этюдах башен Кремля. Живопись должна быть правдивой ― такой, чтобы зритель ее не видел, а чувствовал. Когда же «живопись» прет с холста и режет глаз, тогда начинаешь задумываться ― живопись ли это? Живопись ― тонкое искусство и держится буквально на «чуть-чуть»: чуть-чуть перебрал ― и она «орет». Это как звук голоса певца, который неумело его форсирует, и голос переходит в крик.[13] | |
| — Борис Иогансон, «Заметки художника. О некоторых произведениях Художественной выставки 1950 года», 1950 |
В XVII в. при аптеках, принадлежавших казне, существовали так называемые «алхимические казенки» ― своеобразные мастерские, где помощники аптекарей, «алхимисты» изготовляли лекарства и химикалии, служившие сырьем для лекарств (азотная кислота, квасцы, серная кислота, очищенная селитра). Там же изготовлялись некоторые краски, которые в то время применялись в качестве лекарств. Например, приехавший в 1602 г. в Россию «оптекарь» Френшам имел в своей мастерской желтый и красный сандал, крокус, ляпис-лазурь и другие краски. Некоторые лекари применяли и краску ― ярь-медянку (уксуснокислую медь), про которую современник писал: «Ярь такову силу имеет, что сушит и огнь из очей выводит, но слезное течение от того родится… И язвы огные заживляет и от опухоли охраняет».[14] | |
| — Павел Лукьянов, «Первые химические лаборатории в России», 1966 |
Remove ads
После ужина, в полночь, все мы жестоко заболели. По счастью, доктор поспел вовремя и открыл все следы отравления. Зная из шведских газет о происходившем в то время в Испании, некоторые из нас подумали, что мы отравлены жителями, и велели сохранить для исследования все припасы, купленные нами в городе. Но когда доктор расспросил нас, что мы ели в тот день, он велел принести посуду, в которой варилось кушанье, и тотчас узнал причину нашей болезни, увидев ярь в кастрюле, образовавшуюся от действия на медь красного вина и пряностей. Я не догадался, что в кастрюле не было никакой полуды! Нам поданы были всевозможные пособия и, по счастью, вовремя, а если бы мы не нашли скоро доктора, то к утру все б отправились на лоно Авраамле.[4] | |
| — Фаддей Булгарин, «Воспоминания», 1849 |
Не знаю, желал ли бы я навсегда остаться в Швейцарии; нашему брату, жителю долин и лугов, горы через некоторое время мешают, они слишком громадны, близки, теснят, ограничивают, но иной раз хорошо пожить под их тенью. К тому же по горам живет чистое и доброе племя, ― племя бедное, но не несчастное, с малыми потребностями, привычное к жизни самобытной и независимой. Накипь цивилизации, ее ярь-медянка не осела на этих людях; исторические перемены, словно облака, ходят под ними, мало задевая их.[6] | |
| — Александр Герцен, «Былое и думы» (часть пятая «Париж-Италия-Париж»), 1866 |
Вон на той полочке стоит моя любимая чашка. Я пью из нее кофе с наслаждением. Ее вместимость три четверти стакана. Ровно столько, сколько требует мой желудок в десять часов утра. Кроме того, меня радует мягкая яйцеобразная форма чашки и расцветка фарфора. Удивительные тона! Я вижу блягиль, медянку, ярь и бокан виницейский. Мне приятно держать эту чашку в руках, касаться губами ее позолоченных краев.[15] | |
| — Анатолий Мариенгоф, «Циники», 1928 |
Появился как-то метавшийся по городу зеленый козёл с красными рогами и, если бы не его голос, козла даже сам владелец протопоп не признал бы за своего, ― так животное было неузнаваемо искалечено. Оставшаяся у Чебурыкина от покраски ярь-медянка, которой козел был выкрашен, и зеленый след, ведущий со двора цирюльника, выдали виновника «искажения козлиной видимости» (так названо было у мирового это дело). Вот к такому человеку в руки попал Ерошка для изучения колдовского ремесла. Издевался Чебурыкин над мальчиком, вероятно, не меньше месяца, покуда не дал ему последнее предписание: в голом виде и без креста обежать три раза вокруг собора.[11] | |
| — Кузьма Петров-Водкин, «Моя повесть» (Часть 1. Хлыновск), 1930 |
«Бродячая Собака» была не единственным местом, где футуристы встречались со своими литературными противниками. К числу таких мест нужно прежде всего отнести нейтральные «салоны», вроде собраний у Чудовских. Жена Валерьяна Чудовского, художница Зельманова, женщина редкой красоты, прорывавшейся даже сквозь ее беспомощные, писанные ярь-медянкой автопортреты, была прирожденной хозяйкой салона, умевшей и вызвать разговор и искусно изменять его направление.[16] | |
| — Бенедикт Лившиц, «Полутораглазый стрелец», 1933 |
Это была Пречистая Дева с младенцем на руках: «Что за картина! что за чудная живопись! — рассуждал он, — вот, кажется, говорит! кажется, живая! а Дитя Святое! и ручки прижало! и усмехается, бедное! а краски! Боже ты мой, какие краски! тут вохры, я думаю, и на копейку не пошло, все ярь да бакан <кармин>. А голубая так и горит! важная работа! должно быть, грунт наведен был блейвасом. Сколь однако ж ни удивительны сии малевания, но эта медная ручка, — продолжал он, подходя к двери и щупая замок, — еще большего достойна удивления. Эк какая чистая выделка! это все, я думаю, немецкие кузнецы, за самые дорогие цены делали…»[2] | |
| — Николай Гоголь, «Ночь перед Рождеством», 1830 |
― О, теперь готов побрататься с ним. Что ж? скажи, не утаи от меня, чем ты захворала, моя ластовица? Не зелье ли уж?.. | |
| — Иван Лажечников, «Басурман», 1838 |
| — Иван Лажечников, «Басурман», 1838 |
Птичий двор был отделён от другого двора деревянным забором, а на том дворе была навозная куча, и на ней рос большой огурец, сознававший, что он — растение парниковое. | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «Дворовый петух и флюгерный», 1859 |
Гекльберри пришел в восторг от того, что Том умеет так ловко писать и так красиво выражаться. Он вытащил из отворота своей куртки булавку и хотел уже уколоть себе палец, но Том остановил его: | |
| — Марк Твен, «Приключения Тома Сойера», 1876 |
Спит у Черного моря, раскинувшись, великан, и это его медная кираса. Давным-давно спит, сто лет его поливали дожди, и во впадинах меди залегла густыми пятнами ярь. Как-то раз, уже много лет после разлуки с Одессой, я увидел эту самую радугу из двух цветов в Провансе и едва не запел от волнения, но в вагоне были чужие. Настоящие каменные скалы помню только внизу, у самой воды или прямо в воде.[12] | |
| — Владимир Жаботинский, «Пятеро», 1936 |
Remove ads
| — Вячеслав Ива́нов, «Змея», 1906 |
| — Илья Зданевич, «У шумной набережной вспугнутой реки...», 1912 |
| — Мария Моравская, «У моря на Севере», 1914 |
Покоился он в сумраке пахучем, | |
| — Иван Бунин, «Льёт без конца. В лесу туман...», 29 июня 1916 |
| — Иван Бунин, «Льёт без конца. В лесу туман...», 7 июля 1916 |
| — Николай Клюев, «Вечер», 1927 |
Remove ads
- 1 2 В. Ф. Зуев. «Педагогические труды». — М.: Изд-во АПН, 1956 г.
- 1 2 Большая хрестоматия. Русская литература XIX века. ИДДК. 2003 г.
- 1 2 3 4 И.И. Лажечников. «Ледяной дом». — М.: Эксмо, 2006 г.
- 1 2 Ф.В. Булгарин. Воспоминания. — М.: Захаров, 2000 г.
- 1 2 Собрание сочинений Андерсена в четырёх томах. — 1-e издание. — СПб., 1894 г. — Т. 2. — С.102
- 1 2 А.И. Герцен, «Былое и думы» (часть пятая). Вольная русская типография и журнал «Колокол» (1866)
- 1 2 3 Ф.Ф.Эрисман.Избранные произведения: в 2 т. — М.: Медгиз, 1959 г.
- 1 2 И. М. Зданевич. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1, 2. Москва; Дюссельдорф: Гилея; Голубой всадник, 1994-1995 г.
- 1 2 3 4 И. Бунин. Стихотворения. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1956 г.
- 1 2 Н. Клюев. «Сердце единорога». СПб.: РХГИ, 1999 г.
- 1 2 Петров-Водкин К.С., «Хлыновск. Пространство Эвклида. Самаркандия». — М: «Искусство», 1970 г.
- 1 2 Жаботинский В. «Пятеро». — Нью-Йорк. Изд-во Жаботинского, 1957 г.
- 1 2 Б. В. Иогансон, «Заметки художника. О некоторых произведениях Художественной выставки 1950 года». — М: «Советское искусство», № 37 (1321), 1951 г.
- 1 2 П. М. Лукьянов, «Первые химические лаборатории в России». — М.: «Химия и жизнь», № 10, 1966 г.
- ↑ Анатолий Мариенгоф. «Проза поэта». — М.: Вагриус, 2000 г.
- ↑ Б.К.Лившиц. «Полутороглазый стрелец». — Л.: Советский писатель, 1989 г.
- ↑ В. Иванов. Собрание сочинений в 4 томах. — Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1971-1987 г.
- ↑ Мария Моравская. На пристани. — Санкт-Петербург, 1914 г.
Remove ads
 Поделитесь цитатами в социальных сетях: |
.svg){kind=logo}
Wikiwand in your browser!
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
Remove ads