Нао́с (от греч.ναός — зал, помещение, храм, святилище, корабль) — основная, центральная часть христианского храма, где во время богослужения находятся пришедшие в храм молящиеся.
С востока к наосу примыкает алтарь — важнейшее помещение храма, где располагается престол и совершается литургия. Алтарь в православных храмах отделён от наоса завесой и иконостасом. С запада к наосу присоединяется притвор, по-гречески нартекс или пронаос. В некоторых русских храмах притвор отсутствует и входная дверь храма ведёт прямо в наос. С противоположной стороны к наосу примыкает отделённый стеной опистодом, закрытое помещение для хранения ценностей.
У каждого бога здесь были свои наосы, которые для обозрения посвящённых устанавливали на священной ладье. При этом наос с открытыми дверцами означал пребывание бога на небе.[1]:60
В середине шествия на плечах у жрецов и вторых пророков возвышался закрытый «наос» из драгоценного дерева, украшенного жемчугом, слоновой костью и золотом. Там пребывала сама богиня, Она, Невидимая, Подающая плодородие...[3]
В настоящее время выяснилось, что бекхеном назывался и другой совершенно отличный вид камня (а может быть, и другие), как, например, камень, из которого сделан наос Амасиса II и который представляет собою не шифер, а мелкозернистый серый гранит (псаммитный гнейс).[4]:345
— Альфред Лукас, «Материалы и ремесленные производства древнего Египта», 1936
Наос, или алтарь, в котором стояла позолоченная деревянная статуя бога или богини, обычно был заперт, и жрец должен был взломать глиняную печать, затем отодвинуть засов распахнуть обе створки двери.[5]
Напоследок очистив статую солью с водой и терпентином, жрец снова закрывал наос, задвигал засов, запечатывал двери и пятясь удалялся, сметая свои следы специальной метёлкой.[5]
С незапамятных времен никто, кроме Священной, не входил в наос. Стража у святых дверей незамедлительно убьёт каждого, кто попытается проникнуть в обитель богини. Только Священная, только она может лицезреть великую Ипполиту. Если даже сама верховная жрица пожелает ввести в наос другого человека, его всё равно уничтожат тут же. Таков священный закон.[7]
Иерархическая структура пирамидального типа была ближе «земному» мироустройству феодального общества. Этому новому взгляду в большей мере соответствовало расчленённое столпами, «ячеистое», затемнённое пространство нижнего яруса наоса и заметно отличающееся от него, сужающееся, но более светлое пространство подкупольного барабана ― «неба».[8]
В центральной части такого храма (наосе), как правило, на равном расстоянии от стен и друг от друга возводились четыре опоры ― столпа, на которые опирался барабан купольного свода. Таким образом, пространство храма как бы делилось <...> «девятикамерная структура».[8]
...колосс Рамзеса II весил 887 т. Камень был розовый гранит, так как в Элефантине находились гранитные каменоломни. Полагают, что Геродот видел этот наос лежащим на боку и принял ширину за высоту. Ближе всего по размерам к наосу, описанному Геродотом, подходит наос, найденный в Тмуисе (в Нильской дельте), высота которого 7 м. Так же, как и другой, меньший, найденный в Александрии, высотою в 2,36 м., шириною в 0,96 м. и глубиною в 1,15 м., он относится к эпохе Амазиса. Наос Нектанеба в Saft el Hennek имеет в ширину 6 футов 8,5 дюймов (2,134 м.), а в высоту 7 футов 3 дюйма (2,210 м.) Из этого можно видеть, что всюду высота превышает ширину. Подобные наосы служили жилищем для священных животных, в Буто — для землероек (египетских мышей).[9]:478
Наос (греч. naos — «домик, жилище бога») — в ранний период — деревянный ящик, в котором хранилась фигурка божества. Греки именовали так древнеегипетские святилища в виде деревянного ковчега с дверцами, хранимые в святая святых храмов. У каждого бога здесь были свои наосы, которые для обозрения посвящённых устанавливали на священной ладье. При этом наос с открытыми дверцами означал пребывание бога на небе.
В классическую эпоху наос — центральная часть интерьера храма, место пребывания бога (здесь располагалась его статуя). У римлян оно называлось — цела (комнатка, ячейка).[1]:60
...здесь же мумии царей и блаженные покойники. Ра обращается к ним с приветствиями и призывает к совместной борьбе с змеем Апопом, который уже поглотил всю воду следующего часа, чтобы затруднить путь богу Ра, и заполнил своими изгибами 450 локтей. Сил одного Ра оказывается недостаточно для борьбы с ним ― на помощь ему является змей Мехен, образуя своими изгибами род наоса вокруг него...[10]:41
До недавнего времени обычно считалось, что граувакка из Вади-Хаммамат и есть тот самый камень, который в древности назывался камнем бекхен. В доказательство приводилась надпись на одном наосе Нектанеба I, в которой говорилось, что наос сделан из камня бекхен, а он сделан из граувакки. В настоящее время выяснилось, что бекхеном назывался и другой совершенно отличный вид камня (а может быть, и другие), как, например, камень, из которого сделан наос Амасиса II и который представляет собою не шифер, а мелкозернистый серый гранит (псаммитный гнейс). Хотя этот камень содержит значительное количество красного полевого шпата, в общем, он выглядит серым и издали может сойти за граувакку.[4]:345
— Альфред Лукас, «Материалы и ремесленные производства древнего Египта», 1936
Наос, или алтарь, в котором стояла позолоченная деревянная статуя бога или богини, обычно был заперт, и жрец должен был взломать глиняную печать, затем отодвинуть засов распахнуть обе створки двери. Простёршись ниц перед божественным образом, он обрызгивал статую благовониями, окуривал и пел прославляющие молитвы. До этого момента статуя считалась неодушевлённой — жизнь входила в неё в тот миг, когда жрец начинал подносить ей дары <...>. После этого жрец выдвигал статую из наоса и приступал к её туалету, как если бы перед ним находился фараон. Он мыл статую, окуривал её, облачал в торжественные одежды, натирал благовонными мазями и, наконец, снова ставил в наос и клал перед ней пищу, которую затем сжигали без остатка. Напоследок очистив статую солью с водой и терпентином, жрец снова закрывал наос, задвигал засов, запечатывал двери и пятясь удалялся, сметая свои следы специальной метёлкой.[5]:112
Три части Соломонова храма повторяются в любой христианской церкви. Притвор соответствует Двору иудеев Иерусалимского храма. Основной объём (наос, неф) соответствует собственно Иерусалимскому храму с жертвенником всесожжения. Алтарь храма соответствует тому месту Иерусалимского храма, где находилась главная святыня ― Ковчег Завета.[11]
— Владимир Махнач, «Культура традиционных или первобытных обществ», 1998
Сакральная ценность частей здания увеличивалась по мере приближения к алтарю. В этой градации выделяются три главных членения: нартекс, наос и алтарь. Они соответствуют трём главным членениям христианского общества: оглашенные, верные, пастыри. Одна иерархическая структура порождала другую.[6]
Перед началом литургии верных оглашенные должны были покинуть храм. Для удобства выхода им отводилась западная часть храма. При отправлении всенощной, на которой, естественно, присутствовали и оглашённые, наступал момент, когда священослужителям надо было служить общую (с оглашёнными) «усердную молитву» ― литию. Для совершения её священнослужители шли из алтаря в нартекс (или вообще в западную часть храма) к оглашённым, где и происходила лития. На этом пути полагалось делать несколько остановок, места которых отмечались параллельными цветными полосами. Они же обозначали места для различных категорий оглашённых. В соответствии с развитием богослужения располагались и росписи: от изображения ветхозаветных сцен в нартексе ― к христологическому циклу в наосе. Развитый библейский цикл находим уже в V в. в церкви Санта Мария Маджоре. Архитектура как бы составляет мир, заселяемый христианами для участия в литургии.[6]
По устройству церкви можно предположить, что Неофит предназначил наос для хранения реликвий. В маленький однонефный храм необычной формы можно попасть через небольшой портик. Наос отделён от алтаря преградой. Престол имеет форму подковы и не находится на одной оси со святыми вратами и наосом, а примыкает к стене в правом углу алтаря; он ориентирован на восток.[12]:423
— Алексей Лидов. «Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и древней Руси», 2006
Итак, после создания идеального, с точки зрения космогонической символики, типа центрально-купольных храмов православное зодчество отступило от этой композиционной идеи и перешло к, безусловно, менее выразительному и не столь явно понятному, пространственно дробному крестово-купольному типу культовых построек. Да ведь и религиозно-догматические представления о характере Мироздания отчасти утратили свойственную античной традиции цельность. Иерархическая структура пирамидального типа была ближе «земному» мироустройству феодального общества. Этому новому взгляду в большей мере соответствовало расчленённое столпами, «ячеистое», затемнённое пространство нижнего яруса наоса и заметно отличающееся от него, сужающееся, но более светлое пространство подкупольного барабана ― «неба». Изменилась и общая символика храма, знаменовавшего собой уже не весь Космос, а лишь «земное небо», то есть часть, «кусочек» неба, воплощённого на Земле во внутреннем пространстве наоса. То, что купольный свод представляет собой образ «тверди небесной», особо подтверждается тем, что в его полусфере размещается изображение Христа-Вседержителя (Спаса-Пантократора), строго глядящего со Своих Божественных высот на суету людскую.[8]
Но в самой византийской метрополии с VII века начал вырабатываться новый тип храмового здания ― крестово-купольный. Суть этой планово-пространственной схемы была такова. В центральной части такого храма (наосе), как правило, на равном расстоянии от стен и друг от друга возводились четыре опоры ― столпа, на которые опирался барабан купольного свода. Таким образом, пространство храма как бы делилось этими опорами на девять сравнительно равных, «перетекающих» друг в друга помещений ― «девятикамерная структура».[8]
Когда все утихло, он вышел из засады и взглянул на храм богини любви. Храм стоял на холме, открытый со всех сторон. Белый мрамор ионических колонн, облитый солнцем, с негой купался в лазури; и темная теплая лазурь радовалась, обнимая этот мрамор, холодный и белый, как снег; по обоим углам фронтон увенчан был двумя акротэрами в виде грифонов: с поднятою когтистою лапою, с открытыми орлиными клювами, с круглыми женскими сосцами вырезывались они гордыми, строгими очертаниями на голубых небесах. Юлиан по ступеням вошел в портик, тихонько отворил незапертую медную дверь и вступил во внутренность храма, в священный наос. На него повеяло тишиной и прохладой. Склонившееся солнце еще озаряло верхний ряд капителей с тонкими завитками, похожими на кудри; а внизу был уже сумрак. С треножника пахло пепелом сожженной мирры.[2]
Сегодня был седьмой день египетского месяца Фаменота, посвященный мистериям Озириса и Изиды. С вечера торжественная процессия трижды обходила вокруг храма со светильниками, пальмовыми листами и амфорами, с таинственными символами богов и со священными изображениями Фаллуса. В середине шествия на плечах у жрецов и вторых пророков возвышался закрытый «наос» из драгоценного дерева, украшенного жемчугом, слоновой костью и золотом.[13] Там пребывала сама богиня, Она, Невидимая, Подающая плодородие, Таинственная, Мать, Сестра и Жена богов.[3]
...Священная в сопровождении четырёх жриц поднялась по ступеням храма и медленно прошла мимо колонн. Две жрицы, опередив её, с трудом отворили тяжёлые половины дверей, пропустили её внутрь храма. Около наоса жрицы опустились на колени. Священная подошла к двум стражницам, они развели скрещенные секиры, пропустили Священную в наос и снова скрестили оружие. С незапамятных времен никто, кроме Священной, не входил в наос. Стража у святых дверей незамедлительно убьёт каждого, кто попытается проникнуть в обитель богини. Только Священная, только она может лицезреть великую Ипполиту. Если даже сама верховная жрица пожелает ввести в наос другого человека, его всё равно уничтожат тут же. Таков священный закон.
Плотно прикрыв двери, жрица скинула пеплос и опустилась на лежанку, застланную дорогим покрывалом. Теперь на этой лежанке никто не спал. В пору, когда у амазонок был старый храм, верховная жрица обязана была жить и спать в наосе.[7]
В наосе полумрак. Светильники погасли. Четыре курильницы по углам ещё дымились, из них к высоким потолкам поднимались тонкие струйки тлеющих благовоний. Тишина и покой царили здесь — наилучшее место для размышлений. Сюда приходила Священная, чтобы обдумать свою речь на Совете, здесь она любила вспоминать свою прошлую жизнь. А сегодня настал особенный день — день Двух Священных. Этот праздник бывает в Фермоскире тогда, когда старая верховная жрица передает свой сан новой. Только в этот день разрешается входить в наос двоим. Скоро жрицы приведут Атоссу — отныне сан верховной жрицы возложат на неё. Священная торопливо зажгла светильники, на площади перед храмом уже слышалось пение жриц. Неизменен ритуал дня Двух Священных. Сейчас Атоссу подведут к наосу и передадут её руку в руку Священной. Атосса войдёт туда, чтобы принять всё, что там есть. Затем их выведут на парапет храма...[7]
1 2 Гнедич П. П. История искусств с древнейших времён. — СПб.: А. Ф. Маркс, 1885 г. — 506 с.
1 2 Мережковский Д. С. «Смерть богов. Юлиан Отступник». — М.: «Художественная литература», 1993 г.
1 2 А. И. Куприн. Собрание сочинений в 9 т. — Том 5. «Суламифь». — М.: «Художественная литература», 1972 г.
1 2 Альфред Лукас. Материалы и ремесленные производства древнего Египта (пер. В. И. Авдиева). — М.: Изд-во иностранной лит-ры, 1958 г.
1 2 3 Пьер Монте. Эпоха Рамсесов. Быт, религия, культура. Перевод с французского Ф. Л. Мендельсона. Редактор, автор послесловия и примечаний О. В. Томашевич. — М.: «Наука», 1989 г.
↑ В. Л. Махнач. «История мировых культур. Курс лекций». — М., ГУ-ВШЭ, 1999 г.
↑ А. М. Лидов. Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и древней Руси. — М.: Наука, 2006 г. — 763 стр.
↑ В применении к древнему дохристианскому Египту Куприн употребляет более широкое значение «наос» — «священный корабль» (обитель богини), тем не менее, основное значение остаётся тем же: символ веры, святилище, центральная часть храма.
