Loading AI tools
древнеримская богиня Из Викицитатника, свободного сборника цитат
Вене́ра (лат. venus, род. п. veneris «плотская любовь») — в римской мифологии богиня красоты, плотской любви, желания, плодородия и процветания. Соответствует древнегреческой Афродите. Имела также прозвище Киприда, по острову Кипру, который считался основным местом её пребывания. Здесь, преимущественно в городах Пафе и Амафунте и на горе Идалии, процветал культ Афродиты.
В честь богини Венеры названа вторая внутренняя планета Солнечной системы — Венера.
Смелому помогает и Венера, и счастливый случай. | |
— Овидий, I век н.э. |
— Денис Фонвизин, «Обезьяна живописцем» (перевод басни Хольберга с немецкого), 1765 |
Она так была обворожительна, что я уже протягивал руку, чтобы вручить ей яблоко, но, бросив взгляд на Венеру, внезапно переменил намерение. Венера, сложив небрежно руки и приклонив голову к плечу, смотрела на меня с упрёком. Взоры наши встретились... | |
— Алексей Толстой, «Упырь», 1841 |
— Николай Некрасов, «Кабинет восковых фигур», 1843 |
— Пётр Шумахер, «Российский турист», 1861 |
— Фёдор Буслаев, «Мои воспоминания», 1897 |
На пыльной площади, у водопровода стояла красивая большая хохлушка в расшитой белой сорочке и чёрной плахте, плотно обтягивавшей ей бёдра, в башмаках с подковками на босую ногу. Было в ней что-то общее с Венерой Милосской, если только можно вообразить себе Венеру загорелой, с карими веселыми глазами и с такой ясностью чела, которая бывает, кажется, только у хохлушек и полек.[4] | |
— Иван Бунин, «В августе», 1901 |
— Леонид Андреев, «Тот, кто получает пощечины», 1915 |
— Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита» (часть вторая), 1940 |
У неё был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной из Венер. Небольшая головка, продолговатый овал лица, смеющиеся ямочки на щеках ― и ни малейшей предрасположенности к полноте. | |
— Пётр Дубровин. «Аннет» (повесть), 1950 |
— Михаил Морозов, «Вильям Шекспир», 1951 |
— Аркадий и Борис Стругацкие, «Страна багровых туч», 1957 |
— Александр Ерёменко, «Переделкино», 1989 |
...сценка <...> «Венера» (где роль первого дворника исполнял юный Юра Никулин), когда Карандаш случайно разбивает статую Венеры в парке и пытается её заново сложить, собрать, путая части тела...[8] | |
— Игорь Кио, «Иллюзии без иллюзий», 1999 |
Венера, рождённая из пены морской! Моря, впрочем, Мёртвого… Так что ж: мертворождённая Венера?[9] | |
— Дина Рубина, «Белая голубка Кордовы», 2009 |
Дом графа Саутгэмптона сделался той «академией», в которой Шекспир окунулся в атмосферу искусства и поэзии Ренессанса. Примерно в 1592 году Шекспир написал первую свою поэму, которую он озаглавил «Венера и Адонис». В основе сюжета был миф античного мира. Богиня Венера влюбилась в простого смертного ― прекрасного юношу Адониса. Но он не ответил на ее любовь и за это был убит на охоте диким вепрем. О Венере и Адонисе Шекспир прочитал в «Метаморфозах» Овидия. Страсть богини Венеры ― лейтмотив этой поэмы. О страсти в поэме говорится, что она «безграничнее моря». В ней живет сама природа; Адонис наказан за то, что он восстал против природы и не захотел воссоздать себя в детях. «Факелы, ― читаем в поэме, ― сделаны для того, чтобы светить, драгоценные камни, чтобы их носили… Семена родятся от семян, красота порождает красоту».[6] | |
— Михаил Морозов, «Вильям Шекспир», 1951 |
По легенде, богиня любви Венера, купаясь в горном источнике, потеряла прядь своих чудесных золотых волос. Обнаружив пропажу, вернулась их забрать, но поскольку время на Олимпе течет гораздо медленнее земного (там прошло несколько мгновений, а на Земле месяцы), наступила зима, и вода замерзла вместе с волосами. Вначале Венера очень расстроилась. Но волосы в замерзшей воде выглядели так красиво, что богиня решила не забирать прядь, а чтобы никто не смог посягнуть на божественные локоны, превратила лёд в прозрачный камень (по-гречески кристаллус – это лед). И с тех пор люди находят диковинный хрусталь, хранящий волосы Венеры.[10] | |
— Елена Арсеньева, «Бабочки Креза. Камень богини любви», 2014 |
Неужели самые греки могли вообразить поэтичнее и очаровательнее купанье стыдливой Дианы с её непорочными нимфами? От игривого движения членов летит и рассыпается серебро, яркое, белое, как снег по синему полю: не из такой ли сияющей влаги родилась божественная Венера? Именно теперь только я понимаю, почему богиня красоты и любви избрала море своею родиною: эта яркая, то блестяще-лазурная, то темно-яхонтовая влага ― не само ли небо во всей своей роскошной ощутительной вещественности! О, страна, благословенная небом![3] | |
— Фёдор Буслаев, «Мои воспоминания», 1897 |
Тогда они старинную песенку проиграли, называется ― «романез-пастораль» которую теперь никто не поет ― не знает. Так она всем понравилась, и мне понравилась, и я ее заучил на память, и отец после все ее напевал: | |
— Иван Шмелёв, «Лето Господне», 1944 |
Но после «фокуса» Карандаша зрители со стульев сползали от смеха и слёзы утирали… Или сценка «В парке», как он её сам называл ― «Венера» (где роль первого дворника исполнял юный Юра Никулин), когда Карандаш случайно разбивает статую Венеры в парке и пытается её заново сложить, собрать, путая части тела, а тут появляется дворник ― и ему приходится вскарабкаться на пьедестал, вытащить из брюк длинную белую рубашку и самому изображать Венеру. Этот неповторимый номер стал цирковой классикой.[8] | |
— Игорь Кио, «Иллюзии без иллюзий», 1999 |
Обезьяна получила повеление от льва написать изображение богини Венеры. Она приложила все свое старание показать в том свое искусство и взяла модель с прекрасной обезьяны, которой лучше не было во всем лесу. Потом, как окончала она свою работу, показала ее льву, который со всем тем не великое показывал притом удовольствие. | |
— Денис Фонвизин, «Обезьяна живописцем» (перевод басни Хольберга с немецкого), 1765 |
Славный живописец, пленясь новою мыслью, вздумал написать Венеру, натянул кусок полотна и с великим успехом исполнил свое намерение; картина была драгоценна и со временем стала украшением чертогов славнейшего императора. Множество зрителей стекалось ее смотреть. Полотно, на коем была написана Венера, вздумало, что оно причиною всех восторгов, примечаемых в зрителях. Паук, раскидывая на нем сети для мух, вывел его из заблуждения. «Ты напрасно гордишься, полотно, ― сказал он, ― если б не вздумалось славному художнику покрыть тебя блестящими красками, то бы ты давно истлело, быв употреблено на отирку посуды». Стихотворцы то же делают с людьми, и последние такую же имеют причину гордиться, как рисованная холстина, которая думала, что живописец старался прославить ее, когда заботился он только о своём имени.[12] | |
— Иван Крылов, «Каиб. Восточная повесть», 1792 |
Она так была обворожительна, что я уже протягивал руку, чтобы вручить ей яблоко, но, бросив взгляд на Венеру, внезапно переменил намерение. Венера, сложив небрежно руки и приклонив голову к плечу, смотрела на меня с упрёком. Взоры наши встретились, она покраснела и хотела отвернуться, но в этом движении столько было прелести, что я, не колеблясь, подал ей яблоко. | |
— Алексей Толстой, «Упырь», 1841 |
Жил-был в местечке Браницах прославленный талмудист, равно знаменитый как своею великой учёностью, так и красотою его жены. Жена эта — Венера Браницкая — по праву заслужила свое прозвище, заслужила его тем более, что будучи действительно женщиной редчайшей красоты, она сверх того была именно женою мудреца, ученого талмудиста; — у таковых жены бывают по общепринятому правилу, либо очень некрасивы, либо и вовсе с какими нибудь физическими недостатками.[13] | |
— Леопольд Захер-Мазох, «Браницкая Венера», 1881 |
На пыльной площади, у водопровода стояла красивая большая хохлушка в расшитой белой сорочке и черной плахте, плотно обтягивавшей ей бедра, в башмаках с подковками на босую ногу. Было в ней что-то общее с Венерой Милосской, если только можно вообразить себе Венеру загорелой, с карими веселыми глазами и с такой ясностью чела, которая бывает, кажется, только у хохлушек и полек. Наполнив ведра, она положила коромысло на плечо и по шла прямо навстречу мне, — стройная, несмотря на тяжесть плескавшейся воды, слегка покачивая станом и постукивая башмаками по деревянному тротуару… И помню, как почтительно я посторонился, давая ей дорогу, и как долго смотрел за нею! А в улицу, которая шла с площади под гору, на Подол, видна была огромная, мягко синеющая долина реки, луга, леса, смуглые золотистые пески за ними и даль, нежная южная даль…[4] | |
— Иван Бунин, «В августе», 1901 |
Ты знаешь, какая кровь течет в жилах итальянской женщины? В ней кровь Аннибала и Корсини, Борджиа и грязного лонгобарда или мавра. О, это не женщина низшей расы, где позади одни только мужики и цыгане! В итальянке заключены все возможности, все формы, как в нашем чудесном мраморе, понимаешь, чурбан? Ударь её здесь ― и она кухарка, которую ты выгонишь за грязь и крикливость вороны, дешевая кокотка; осторожно… деликатно! Тронь её с этой стороны ― и она королева, богиня, Венера Капитолийская![5] | |
— Леонид Андреев, «Тот, кто получает пощечины», 1915 |
― Требую возвращения моего нормального облика! ― вдруг не то исступленно, не то моляще прохрипел и захрюкал боров, ― я не намерен лететь на незаконное сборище! Маргарита Николаевна, вы обязаны унять вашу домработницу. | |
— Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита» (часть вторая), 1940 |
Я знаю, кто это срисован, ― сказал Пугачёв, освещая картину свечой. ― Это либо Апраксина графиня, либо Строганова Танька в пьяном положении. Я их знавал. Их, бывало, приоденут, приоденут, а они все с себя до нитки промотают, нагишом и сидят по неделе в горнице. Вот те и графини! | |
— Вячеслав Шишков, «Емельян Пугачев» (книга третья), 1945 |
При своем не слишком высоком росте она была сложена безупречно (забегая вперёд, уточню: я знал её только одетой). У неё был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной из Венер. Небольшая головка, продолговатый овал лица, смеющиеся ямочки на щеках ― и ни малейшей предрасположенности к полноте. Нос с легкой горбинкой, как у Марии Бургундской, нервные ноздри, которые теперь сказали бы мне о сильном темпераменте. Большие серо-зеленоватые глаза иногда отливали фиолетовым, в такие мгновения казалось, что это от них исходит неизменно окутывающий её аромат «Пармской фиалки». | |
— Пётр Дубровин. «Аннет» (повесть), 1950 |
Первые дни Михаил Антонович следил, как сжимается кольцо зарослей. Потом ему каждый раз приходилось в начале наблюдений прорубать окошко в стене растений, опутавших корпус «Хиуса». Тяжело осевший в трясину планетолет был окружен странным и страшным миром этой планеты, лишь по недоразумению носящей имя богини любви и красоты. | |
— Аркадий и Борис Стругацкие, «Страна багровых туч», 1957 |
Пейзаж Фалька стоял на диване, и в дымно утреннем мареве из распахнутой на балкон двери мерцал всеми своими драгоценными зелеными, серовато-желтыми, серебристыми… Венера, рожденная из пены морской! Моря, впрочем, Мёртвого… Так что ж: мертворождённая Венера? | |
— Дина Рубина, «Белая голубка Кордовы», 2009 |
Царица Гнидоса и Пафоса, Венера, | |
— Гораций, пер. А.Фета, «Царица Гнидоса и Пафоса, Венера…», 23 г. до н. э. |
Пленён Венерой, у плутовки | |
— Себастьян Брант, «Корабль дураков» (О волокитстве), 1494 |
— Александр Сумароков, «Гимн Венере», 1755 |
Спознакомь меня, Киприда, | |
— Николай Струйский. «Анакреонтические оды», «К Венере», 1789 |
В минуту он тебя в богиню претворит | |
— Иван Дмитриев, «К*** о выгодах быть любовницею стихотворца», 1791 |
— Гавриил Державин, «Гимн Сафы Венере», 1800 |
Царица Пафоса и Книда, о Венера! | |
— Василий Капнист, «Призывание Венеры», 1806 |
— Иван Тургенев, «К Венере Медицейской», 1837 |
— Николай Некрасов, «Кабинет восковых фигур», 1843 |
— Пётр Шумахер, «Российский турист», 1861 |
В роще, будто в деревянной бане, | |
— Сергей Петров, «Как яичница, лужок поджарен...», 1958 |
Замолкла песня. | |
— Виктор Соснора, «Венера», 1965 |
— Леонид Аронзон, «что за чудные пленэры...», 1969 |
— Александр Ерёменко, «Переделкино», 1989 |
Купитман: Что Вы так морщитесь, Лобанов? | |
— сериал «Интерны», 2010 |
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.