Сновидение в литературе(культуре) — распространенный сюжет, литературный приём, встречающийся в мифах, эпосе, религиозных сочинениях, исторических хрониках, беллетристике и поэзии по всему миру с древнейших времен[1].
Как литературный прием, сновидение «служит для самых разнообразных целей формального построения и художественной композиции всего произведения и его составных частей, идеологической и психологической характеристики действующих лиц и, наконец, изложения взглядов самого автора»[2].
Энгр. «Сон Оссиана»: знаменитый бард видит во сне события истории знаменитого героя — Финна Мак Кумала, своего деда, которого он воспоёт
В литературных памятниках сюжеты отчетливо распадаются на две группы явлений, функционирующих на разных уровнях абстракции и имеющих, по-видимому различное происхождение:
1. представленные в сжатой форме, как украшение (обычно вещий сон, подлежащий толкованию, начиная уже с «Эпоса о Гильгамеше»)
2. в более свободной форме, как повествовательная рамка, обрамление произведения в целом (от него почти не отличается жанр видения). «Сон одного из действующих лиц литературно-художественного произведения может служить как бы рамкой, или обрамлением, основного сюжета, своеобразно подчеркивая его и выделяя на фоне второстепенных подробностей» (пьеса «Укрощение строптивой» Шекспира, сказка «Калиф на час»).
Первая форма представлена в большинстве эпических традиций. Вторая форма стадиально более поздняя, возникает в римской литературе. В средневековой поэзии сновидение — один из самых частых типов рамочной конструкции (например, знаменитый «Роман о Розе», трактат Фруассара «Любовное сокровище», поэмы Эсташа Дешана «Любовное лэ», Рауля де Удана «Сон о преисподней»). Иногда он встречается и в прозе («Четырехголосая инвектива» Алена Шартье, 1422).
3. Сон-сюжет. Автором «описывается сновидение, как форма для развития основного сюжета, и все литературное произведение является содержанием сна одного из действующих лиц (…). Этот прием художественной изобразительности как бы помогает читателю, слушателю или зрителю перейти от действительности к эстетическому созерцанию, — уснуть в начале развития действия, чтобы снова проснуться при его завершении — вернуться к переживаниям обыденной жизни». Иногда сновиденье героя служит формой лишь эпизодического сюжета, выделяя его, как значительный эпизод.
И. Волков. «Сон Татьяны». 1891
Таковы, например, сон Обломова, включающий в конденсированном виде всю суть романа, или сон Татьяны из «Евгения Онегина», раскрывающий смысл дуэли.
Иногда описание сна помогает распутать клубок сюжета, как своего рода deus ex machina (например, у Шекспира в «Макбете» сон Дункана и слуг и особенно в «Цимбелине» сон Имогены, где вся завязка была бы немыслимой без этого приема), также используется «вещий сон». Описание сновидения — это прием для изображения иррационального, потустороннего мира, а также средство перехода от одного эпизода к другому, например, в описании путешествия.
4. Психологический сон, характеризующий состояние героя — в литературе Нового времени прием усложняется. Показательно использование мотива в творчестве Достоевского: Михаил Бахтин указывает, что в художественном мире этого писателя преобладает кризисная вариация сна, то есть сновидение, приводящее к перелому во внутренней жизни человека. Д. А. Нечаенко уточняет, что данный тип сна выступает как «необычайно важное, этапное, кульминационное событие в духовной жизни героя <…> Сновидения данного типа являются своеобразным духовным катарсисом, этическим и мировоззренческим „чистилищем“, путеводной нитью к первозданным и незыблемым, общечеловеческим моральным ценностям и императивам». «Описание сновидения, как литературный прием, часто бывает эффектным в тех случаях, когда сложный, запутанный или фантастический и непонятный сюжет предлагается вниманию читателя без пояснения о том, что он составляет содержание сна, и только в самом конце автором добавляется, что все это было во сне. К этому приему прибегает Гоголь в повести „Майская ночь или утопленница“». Юрий Лотман пишет, что сон «говорит с человеком на языке, понимание которого принципиально требует присутствия переводчика. Сну необходим истолкователь — будет ли это современный психолог или языческий жрец», толкуя его, таким образом, как «текст», требующий анализа, перевода. Михаил Гершензон формулирует проблему сновидения в литературе как «текста в тексте» — сновидение, как тигр в лесу на картинке для разгадывания, которого можно увидеть только при внимательном её рассматривании. Объектом его внимания был сон Татьяны, о котором он пишет — «тайник — дверь заперта, мы смотрим в окно — внутри все загадочные вещи», с тех сон Татьяны, становится своего рода «тренажером», на котором будут разработаны возможные подходы к проблемам сновидческого текста.
Также Лотман пишет, что именно в сновидении «человек получает опыт „мерцания“ между первым и третьим лицом, реальной и условной сферами деятельности. Таким образом, во сне грамматические способности языка обретают „как бы реальность“. Область зримого, прежде простодушно отождествляемая с реальностью, оказывается пространством, в котором возможны все допустимые языком трансформации: условное и нереальное повествование, набор действий в пространстве и времени, смена точки зрения. Одна из особенностей сна состоит в том, что категории говорения переносятся в пространство зрения. Без этого опыта невозможны были бы такие сферы, как искусство и религия, то есть вершинные проявления сознания».
«Литературная энциклопедия» (она же «Словарь литературных терминов») в статье «Сон, как литературный прием» приводит следующие варианты использования мотива:
Сон — переход от действительности к утопическому будущему
Сон — переход от прошлого к современности
Сон — вещее предвосхищение героем судьбы, т.-е. развязки литературного произведения
Сон — изложение мировоззрения
Сон — этическая оценка
Сон — настроение
В. Руднев в статье «Культура и сон» выделяет следующие мотивировки введения сна в текст:
возможность полной свободы героя до момента просыпания;
эстетико-философская мотивировка, так сказать, комментарии к жизни;
возможность путешествия во времени;
возможность увидеть будущее человечества — создание утопии или антиутопии;
возможность осознания прошлых поступков и реализации, таким образом, вины героя.
Содержание
По действию такие сновидения, в особенности, описанные в ранних литературных памятниках, можно разделить на следующие группы:
Явления божеств, божественных вестников и призраков умерших людей. Могут происходить как во сне, так и в период бодрствования, близки к видениям и носят обычно просто форму донесения до сновидца какой-либо информации, выраженной конкретным языком и понятными фразами. Служат обычно сюжетообразующими побудительными мотивами и в связи со своим однообразием особого интереса не представляют, за исключением тех случаев, когда принятое сновидцем решение значительно повлияло на ход истории.
Собственно сновидения, полные труднопонятных символов, возникающих на уровне подсознания, которые подвергаются различным расшифровкам и толкованиям и считаются вещими (пророческими) снами. Из них в отдельную группу можно выделить:
Сновидения матери о грядущем рождении ребёнка, который снится ей в виде некого предмета, либо же его особенном зачатии.
Сновидения о грядущей смерти
Сновидения, в которых человек предстаёт в виде растущего дерева.
В отдельную группу следует включить рассказы о совершённых во сне научных открытиях и придуманных творческих произведениях, в том числе музыкальных.
Эпос о Гильгамеше: в существующем тексте (неполном) встречается не менее семи снов. Два сна видит Гильгамеш перед боем с Энкиду, и еще два сна перед сражением с Хумбабой; два сна видит Энкиду перед смертью.
В Ветхом Завете
Хосе Рибера. «Сон Иакова»: Иаков спит и видит сон, в котором ангелы спускаются и поднимаются по лестнице на небеса
Список сновидений Ветхого Завета Эрлиха насчитывает упоминания 35 снов; Мартина Дюлей довела это число до 45. По мнению Ле Гоффа, можно остановиться на 43 снах[3]. Ле Гофф отмечает, что «особое значение придается снам, посылаемым Яхве, Богом, который через них предупреждает своих избранников или отдает им приказания (в Ветхом Завете в роли избранников выступают евреи); также Бог посылает сны высокопоставленным язычникам (фараону, Навуходоносору). В последнем случае речь идет о так называемых королевских снах, издавна, с самых первых дней истории человечества представляющих привилегированную категорию сновидений (…) В христианстве сновидение совпадает с другой обширной областью религиозной антропологии, а именно с состоянием сна (sommeil). Граница между двумя состояниями иногда весьма зыбка. В Книге Чисел (XII, 6—8) Господь, похоже, отделяет visio и somnium от тех случаев, когда он встречается со своими избранниками лицом к лицу (…) В этом тексте представлен набросок иерархии сновидцев, определяемых на основании более или менее ясного характера божественных онирических посланий и сообразно большей или меньшей приближенности сновидца к Богу. В Ветхом Завете возможно объединить в одну группу Моисея и патриархов как адресатов видений, в которых речи Господа не требуют толкования, в другую — царей и пророков, видящих сны и видения более загадочные, и, наконец, в третью — языческих царей, получателей онирических посланий, требующих истолкования». Он подчеркивает, что в библейских снах не появляются ни усопшие, ни демоны.
Джеймс Джордж Фрэзер в своей знаменитой книге «Фольклор в Ветхом Завете» не останавливается подробно на этом мотиве, лишь походя замечая, что предание «о сновидении Иакова рассказано, вероятно, для того, чтобы объяснить, почему Вефиль пользовался с незапамятных времен славой святого места», а также приводит примеры явления богов во сне в других культурах[4].
Авраам
Авраам при заключении союза с Богом «меж рассечённых частей» впал в крепкий сон, в котором Бог открыл ему судьбу его потомков (Быт.15:12-16).
Сюжет из Книги Бытия: Иаков (XVII в. до н. э.) заснул в Вефиле и увидел лестницу, которая «стоит на земле, а верх её касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней» (Быт.28:12), а также услышал обещание Господа оберегать его потомство и дать ему данную землю.
Впоследствии, в месте, называемом Пенуэл, «остался Иаков один. И боролся Некто с ним, до восхода зари», в результате чего он получил повреждение сухожилия и получил новое имя — Израиль (Быт.32:24-32). Однако данное событие описано в Книге Бытия как реальное, а не как сновидение.
Иосиф
С Иосифом, сыном Иакова (XVI в. до н. э.), связан целый ряд историй о сновидениях, где он выступает не только как сновидец, но и как эрудированный толкователь снов.
«И видел Иосиф сон, и рассказал [его] братьям своим <...>: вот, мы вяжем снопы посреди поля; и вот, мой сноп встал и стал прямо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу» (Быт.37:5-7)
«И видел он ещё другой сон <...>: вот, солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне» (Быт.37:9)
В самом тексте эти сны не расшифровываются — отец и братья Иосифа понимают их без объяснений: они символизируют будущее Иосифа, когда его семья будет ему кланяться (что и осуществится, когда он станет египетским чиновником).
Сны сокамерников Иосифа в египетской тюрьме: начальника виночерпиев фараона и начальника пекарей (Быт.40).
сон виночерпия: виноградная лоза с тремя ветвями, на которой вырастают и созревают ягоды, сновидец берёт чашу фараона, выжимает туда сок и подаёт правителю. Толкование Иосифа — через три дня тебя вернут на прежнее место.
сон пекаря: три корзины с хлебом на голове, прилетают птицы и клюют хлеб. Толкование Иосифа — через три дня фараон снимет с тебя голову, тело повесят на дереве, и будут клевать его птицы.
Сны фараона, для истолкования которых Иосифа вывели из тюрьмы, а после — назначили управлять государством (Быт.41)
Сон про семь коров тучных и семь коров худых, которые вышли из реки и съели тучных коров
Сон про семь колосьев тучных и полных и семь колосьев тощих, которые съели тучные колосья. Толкование Иосифом обоих снов — семь урожайных лет, за которым последуют семь лет голода.
Одно из наиболее известных пророческих видений Библии — видение Иезекииля «Божественной колесницы» и божественных крылатых существ (Иез.1:4-28). Иезекиил описывает своё видение так: «бурный ветер <...>, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из средины его как бы свет пламени из средины огня; и из средины его видно было подобие четырёх животных, — и таков был вид их: облик их был, как у человека; и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла; а ноги их — ноги прямые, и ступни ног их — как ступня ноги у тельца, и сверкали, как блестящая медь. И руки человеческие были под крыльями их, на четырёх сторонах их; <...> Подобие лиц их — лице человека и лице льва с правой стороны у всех их четырёх; а с левой стороны лице тельца у всех четырёх и лице орла у всех четырёх. И лица их и крылья их сверху были разделены, но у каждого два крыла соприкасались одно к другому, а два покрывали тела их. <...> [огонь] ходил между животными, и сияние от огня и молния исходила из огня. <...> на земле подле этих животных по одному колесу перед четырьмя лицами их. <...> А ободья их — высоки и страшны были они; ободья их у всех четырёх вокруг полны были глаз. <...> Над головами животных было подобие свода, как вид изумительного кристалла <...> А над сводом, который над головами их, [было] подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нём. И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг; от вида чресл его и выше и от вида чресл его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние [было] вокруг него. В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом.» (Иез.1:4-28)
Другое известное видение Иезекииля — «долина, полная сухих костей» (Иез.37), представляющая символ возрождения, казалось бы уже мёртвого еврейского народа. Бог показал Иезекиилю долину, полную сухих костей, — они так долго пролежали на палящем солнце, что плоть отстала от них — и спросил: «Сын человеческий! Оживут ли кости эти?» «Господи Боже! Ты знаешь это» — отвечает Иезекииль. Бог велит ему произнести пророчество: «кости сухие! слушайте слово Господне!» <...> введу дух в вас, и оживёте» (Иез.37:4,5). Только пророк произнес слова Господни, как кости пришли в движение и начали соединяться в скелеты, плоть нарастала на них, но тела оставались бездыханными. Тогда сказал Бог: «от четырёх ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут» (Иез.37:9). И дыхание вошло в великое множество тел, и все встали на ноги. И сказал Господь Иезекиилю: «сын человеческий! кости сии — весь дом Израилев. Вот, они говорят: «иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы оторваны от корня» <...> так говорит Господь Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву. <...> и вложу в вас дух Мой, и оживёте, и помещу вас на земле вашей, и узнаете, что Я, Господь» (Иез.37:11-14).
Сон про колосса на глиняных ногах: Навуходоносору приснился некий сон, и он приказал, чтобы мудрецы истолковали его. На просьбу мудрецов рассказать хотя бы содержание сна, царь ответил, что если они мудрецы, они должны сами догадаться, о чём был сон, и истолковать его. В противном случае он прикажет казнить их всех. Бог поведал Даниилу о чём был сон царя — это был сон про истукана на глиняных ногах. После успешного толкования царь поставил Даниила «над всею областью Вавилонскою и главным начальником над всеми мудрецами Вавилонскими» (Дан.2:48), а трое отроков, Анания, Азария и Мисаил, были поставлены «над делами страны Вавилонской» (Дан.2:49).
Второй сон Навуходоносора: «среди земли дерево весьма высокое. Большое было это дерево и крепкое, и высота его достигала до неба, и оно видимо было до краев всей земли. Листья его прекрасные, и плодов на нём множество, и пища на нём для всех; под ним находили тень полевые звери, и в ветвях его гнездились птицы небесные, и от него питалась всякая плоть» (Дан.4:7-9). Затем небесный голос приказал: «срубите это дерево, обрубите ветви его, стрясите листья с него и разбросайте плоды его; пусть удалятся звери из-под него и птицы с ветвей его; но главный корень его оставьте в земле, и пусть он в узах железных и медных среди полевой травы орошается небесною росою, и с животными пусть будет часть его в траве земной. <...> дабы знали живущие, что Всевышний владычествует над царством человеческим, и даёт его, кому хочет, и поставляет над ним уничиженного между людьми» (Дан.4:11-14).
Толкование Даниила: дерево — это сам Навуходоносор, и его царство, которое будет истреблено и разрушено, но главный корень дерева будет оставлен — что царство останется при нём, когда он познает власть небесную (Дан.4:23).
Прочее
Авимелех, царь герарский, взявший у Авраама его жену Сарру, которую тот из страха объявил своей сестрой, увидел сон в котором «Бог… сказал ему: вот, ты умрешь за женщину, которую ты взял, ибо она имеет мужа» (Быт.20:3).
Соломон увидел сон, в котором Бог спросил его, что он хочет получить от него в дар (3Цар.3:5-14). Соломон попросил: «даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло» (3Цар.3:9) и получил дар особой мудрости, став мудрейшим из людей.
Гедеон услышал сон о том, «будто круглый ячменный хлеб катился по стану Мадиамскому и, прикатившись к шатру, ударил в него так, что он упал, опрокинул его, и шатер распался» (Суд.7:13). Гедеон понял, что Господь отдал им в руки мидьянитян и начал битву.
В Септуагинте, в первой главе книги Эсфири приводится следующий сон Мордехая: «ужасный шум, гром и землетрясение и смятение на земле; и вот, вышли два больших змея, готовые драться друг с другом, (…) и смутился весь народ праведных, опасаясь бед себе, и приготовились они погибнуть и стали взывать к Господу; от вопля их произошла, как бы от малого источника, великая река с множеством воды; и воссиял свет и солнце, и вознеслись смиренные и истребили тщеславных.» (Есф.1:2-12). В последней главе той же книги он выводит объяснение: «ибо я вспомнил сон, который я видел о сих событиях; не осталось в нём ничего неисполнившимся. Малый источник сделался рекою, и был свет и солнце и множество воды: эта река есть Есфирь, которую взял себе в жену царь и сделал царицею. А два змея — это я и Аман; народы — это собравшиеся истребить имя Иудеев; а народ мой — это Израильтяне, воззвавшие к Богу и спасённые».
История Древнего Востока
Тутмос IV, египетский фараон (ок. 1397—1388 до н э.), рассказывал о чудесном сне, приснившемся ему, когда, будучи ещё царевичем, он после охоты отдыхал в тени Великого Сфинкса. Во сне ему явился бог Хоремахет-Хепри-Ра-Атум, которого якобы изображал Сфинкс, и потребовал расчистить его от песков, которые приносились ветром из пустыни, и ко времени Тутмоса уже почти полностью погребли под собой Великого Сфинкса. В награду за эту услугу бог обещал сделать Тутмоса фараоном. Проснувшись, Тутмос набрал рабочих, расчистил Сфинкса и вскоре стал фараоном. Надпись, повествующая об этом событии, была помещена на плите у передних лап Сфинкса.
Гигес, царь Лидии, увидел во сне бога Ашшура, который повелел ему стать вассалом Ассирии и искать у неё помощи против киммерийцев «Обними ноги Ашшурбанипала, царя Ассирии, и именем его побеждай твоих врагов»[8]. Благодаря этому киммерийцы были вытеснены из Малой Азии и Лидия окрепла (VII в. до н.э). Сюжет примечателен, как один из самых ранних небиблейских примеров.
Мидийский царь Астиаг (VI в. до н. э.) увидел во сне, будто из чрева его дочери Манданы выросла виноградная лоза, которая чрезвычайно разрослась, опутав собою землю. На другую ночь снова привиделось ему, будто «дочь его испустила столь огромное количество мочи, что затопила его столицу и всю Азию»[9]. Сон был истолкован, как предвещающий рождение великого человека, и действительно, внуком Астиага оказался Кир II Великий. В страхе за свою власть царь приказывает погубить младенца, но тот чудесным образом спасается. История дошла в пересказе Геродота, повлиявшем на другие легенды о снах.
В древнеиндийской «Йогавасиштхе» есть легенда о правителе Лаване. Однажды у него попросил аудиенции некий волшебник, которого Лавана принял с недоверием. Волшебник посмотрел ему в глаза, и Лавана вдруг очутился в другом месте. После ряда удивительных злоключений он стал человеком низшей касты; скитаясь с семьёй и видя неминуемую смерть детей от голода, решил убить себя и накормить их своим телом. Когда же, скрывшись за холм, крикнул жене: «Не забудь посолить мясо!» — он вдруг проснулся в своём дворце. Во сне он прожил семьдесят лет мучительной жизни; на деле прошло две минуты[10].
Ле Гофф считает, что сновидения периода греко-римского язычества обладают шестью основными свойствами — деление на сны правдивые и сны лживые; связь их с загробным миром; преобладание правдивых снов; типологическая систематизация сновидений в зависимости от того, «кто их посылает»[к 1]; сновидение — сон души, высвободившейся из тела; использование специалистов по толкованиям сновидений[3].
В античной мифологии неоднократно упоминается о явлениях каких-либо богов во сне, но подобные мотивы следует рассматривать скорее как чудесные явления, а не сновидения.
В самом начале «Илиады» Зевс вещает Агамемнону во сне, что он должен отдать ахейцам приказ вооружаться, так как именно сейчас наступило предопределенное судьбой время падения Трои. Агамемнон произносит речь на совете старейшин, в которой объявляет, желая проверить настрой своих войск, что снимает осаду и возвращается домой. Возникают паника и беспорядок, и ситуацию спасает только последовательная мудрость Одиссея.
Сновидения Пенелопы в «Одиссее»: в одном случае ей снится орёл, истребляющий стадо гусей; в другом — Одиссей, который выглядит точно так же, как в день своего отбытия на Троянскую войну. Кроме того, в XIX песни «Одиссеи» Пенелопа пересказывает миф о воротах снов, находящихся в подземном царстве:
Создано двое ворот для вступления снам бестелесным В мир наш: одни роговые, другие из кости слоновой; Сны, проходящие к нам воротами из кости слоновой, Лживы, несбыточны, верить никто из людей им не должен; Те же, которые в мир роговыми воротами входят, Верны; сбываются все приносимые ими виденья[11].
Этот же миф упоминается Вергилием в VI книге «Энеиды».
Гекуба, царица Трои, будучи беременной Парисом, увидела сон, будто она рожает факел, от которого сгорит весь город. Сон был истолкован прорицательницей Герофилой — и младенца бросили в горах. Тем не менее, когда много лет спустя выросший Парис появился в Трое, его приняли как родного, забыв о предостережении. Благодаря совершенному Парисом похищению Елены, Троя действительно была сожжена дотла.
Ту же историю рассказывали об упомянутом в «Божественной комедии» Эдзелино IV да Романо[12], падуанском тиране: будто его матери приснилось, будто она родила горящий факел, сжегший всю Тревизанскую марку.
Античная история
Агаристе приснилось, что она родила льва, и через несколько дней она родила Перикла[13].
Олимпиаде за день до свадьбы, по преданию, приснилось, что вокруг неё шумит грозная буря, яркая молния ударяет ей во чрево, из него блеснул яркий огонь, пожирающее пламя которого широко распространилось и затем исчезло[14].
когда Филиппу II, спустя некоторое время после свадьбы приснилось, что он запечатал чрево своей жены Олимпиады печатью, на которой был вырезан лев, — «все предсказатели истолковывали этот сон в том смысле, что Филиппу следует строже охранять свои супружеские права, но Аристандр Телмесский сказал, что Олимпиада беременна, ибо ничего пустого не запечатывают, и что беременна она сыном, который будет обладать отважным, львиным характером»[14].
В Талмуде приведен рассказ о сне Александра Македонского, который повторялся перед важнейшими битвами. Ему являлся старец, его благословлявший на победу. Когда Алексндр Македонский достиг Иерусалима, то во встретившем его Шимоне Праведном он узнал старца из своего сна.
«Говорят, что, когда Сократ собирался принять к себе Платона, ему приснилось, будто на коленях у него сидит лебедь без крыльев, а потом вдруг у лебедя прорезаются крылья и он взлетает ввысь со звонким криком, чаруя слух каждому: так была предвозвещена будущая слава Платона»[15].
Сон Цезаря, о котором рассказывает Светоний: Цезарю приснилось, будто он насилует свою мать, что его очень смутило. «Толкователи ещё больше возбудили его надежды, заявив, что сон предвещает ему власть над всем миром, так как мать, которую он видел под собой, есть не что иное, как земля, почитаемая родительницей всего живого»[16]. Как известно, его честолюбивые надежды осуществились.
Сон Калигулы накануне его убийства: императору приснилось, что он стоит перед небесным троном Юпитера, и тот пинком правой ноги внезапно сбрасывает его обратно на землю (Светоний).
Новый Завет, в отличие от Ветхого, включает только 9 сновидений (явлений или видений). 5 — в Евангелии от Матфея: 4 из них имеют отношение к рождению Иисуса (Мф.1:20; Мф.2:12-19; Мф.2:22), 1 сон принадлежит жене Пилата. 4 оставшихся сна описаны в Деяниях Апостолов (XVI, 9; XVIII, 9; XXIII, 11; XXVII, 23), и принадлежат они святому апостолу Павлу[3]. Большинство из них касаются получения сновидцем чудесной вести, передаваемой вестником — ангелом, и должны трактоваться больше как явления, чем как сны.
В отличие от античных сюжетов, эти явления получили гораздо большее распространение в изобразительном искусстве, и поэтому их стоит перечислить:
явление ангела в Египте, по прошествии нескольких лет сообщающего, что можно возвращаться домой.
Некий сон, случившийся у Клавдии Прокулы, жены Пилата. Евангелист Матфей сообщает о том, что во время суда над Иисусом жена Пилата послала к нему слугу сказать: «не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф.27:19).
Описанный в Деяних апостольских Сон (видение) апостола Петра про сосуд, спускающийся с небес в котором «находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные». Глас с неба повелел: «Петр, заколи и ешь». На возражение Петра, что не подобает употреблять в пищу нечистых животных был дан ответ: «что Бог очистил, того ты не почитай нечистым». Богословы трактуют это как необходимость проповеди среди всех народов, невзирая на их национальные и религиозные традиции. Этот сон был у апостола Петра перед тем, как он крестил римлянина Корнилия.
Он рассказывал, что первое откровение случилось с ним именно во сне — явление ангела Джабраила с сияющим свитком в руке, приказавшем ему читать. (См. также Вахй).
Знаменитый Мирадж — вознесение пророка на небеса, произошло, когда он был в состоянии между сном и бодрствованием. Некоторыми исламскими теологами он трактуется как сон.
Сон о грядущем рождении пророка приснился и его отцу Абдулле: он увидел произрастание дерева, которое росло и поднималось вверх и, достигнув огромной высоты, стало излучать вокруг себя свет, что означало появление человека, который сможет это воплотить.
Знаменитая фраза-символ веры «Нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммед — пророк его!» приснилась сподвижнику Мухаммеда — Абдулле Бен Зайяда. Он заснул на молитве, и ему приснился человек в зелёном одеянии, который и научил его этой фразе.
Исламская литература
Прием обрамления в «Тысяче и одной ночи», где сон купца Абу-Гассана, в начале и конце рассказа, служит рамкой для развития основного сюжета приключений «Калифа на час»[2]
Ле Гофф указывает, что с II в. по IV в. язычники и христиане живут в едином моральном климате, а именно в атмосфере тревоги. Повышенная возбудимость умов отразилась также и на сновидениях. «Сновидения играют значительную роль в обновлении философии. (…) с какой страстью люди стремились к религии, дозволяющей личное общение с богом; в такой религии сновидение становится тропой, соединяющей с божеством»[3]. Элий Аристид явился основателем литературного жанра, который Георг Миш назвал онирической автобиографией (autobiographie onirique); главными событиями такой автобиографии являются целительные сновидения, сны-предвестники или просто сакральные сны, озаренные присутствием божества или Бога[3].
Тема нередко встречается в изобразительном искусстве, поскольку победа в этой битве рассматривается как поворотный момент в истории, приведший к принятию Константином христианства как государственной религии. Одной из причин обращения самого могущественного из мирян, равно как и всей Римской империи, стало видение.
Кроме того, в поздних источниках (Сократ Схоластик, Феофан Исповедник) появляется история о видении его матери, святой Елены: «имела видение, в котором ей повелевалось отправиться в Иерусалим и вывести на свет божественный места, закрытые нечестивыми»[17]. Считается, что ей приснился Животворящий Крест, после чего она отправилась в Иерусалим на раскопки и обнаружила эту святую реликвию. Интересно сходство между двумя сюжетами, снов матери и сына.
Сны Карла Великого
Легенды о Карле Великом (VIII в.) гласят, что однажды этому императору приснилось, будто маленький голый мальчик спас его от смерти на охоте и попросил в награду одежду. Один из епископов объяснил, что во сне ему явился святой мученик Кирик (убитый в младенчестве), который таким аллегорическим образом намекал на необходимость ремонта крыши посвящённого ему собора.
Сон императора имел большое значение для установление паломнического пути святого Иакова: ему приснился Млечный Путь, который простирался к святому месту через Францию и Испанию, а Господь призывал Карла расчистить «звёздную» дорогу от мавров. Император повёл войска через Пиренеи и освободил Кастилию и Леон, Галисию, Наварру и Ла-Риоху[18].
Сон Карла Великого как литературного персонажа фигурирует в «Песни о Роланде», где в четырёх кульминационных пунктах развития действия император видит сны, в частности, побуждающие его отправиться в поход — св. апостол Иаков призывает его освободить Галлию от сарацин. Накануне роковой для Роланда битвы Карл также видит вещий сон.
Сны христианских святых
История средневековья и житийная литература насчитывает огромное число упоминаний снов различных святых, но по большей части это также — именно божественные явления, в данном случае уже Иисуса Христа или других религиозных фигур, которые понятными фразами побуждают их к чему-либо. Интерес же представляют гораздо более редкие сновидения второго типа.
Иероним Стридонский в 370 г. в путешествии увидел сон, в котором его пороли за излишнее увлечение античной (языческой) литературой:
... Внезапно я был охвачен духом и поставлен перед престолом Судьи... Когда меня спросили, кто я такой, я ответил — христианин. «Ты лжёшь, — был ответ. — Ты последователь Цицерона, а не христианин. Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Я сразу же онемел, и пока меня побивали плетьми (так как Он приказал меня наказать плетьми), я более мучился от огня совести... Я произнес клятву и призвал имя Его: «Господи, если у меня когда-либо будут мирские книги или если я буду читать их, то это значит, что я отказался от Тебя»... С того времени я читал книги Божьи с большим рвением, нежели я до того читал книги человеческие. (Письмо 22:30)
После того, как Иероним дал клятву не брать в руки классиков, он действительно, в течение 15 лет не читал ни Цицерона, ни Вергилия[19].
Блаженный Августин
Аврелий Августин (354—430 гг.), подчеркивая важность сновидений в своей жизни, первый сон, предвещающий его обращение, приписывает своей матери Монике. Во время тяжёлой болезни язычника-сына христианка Моника видит во сне юношу, уверяющего её, что сын станет здоров не только физически, но в скором будущем и духовно. На деревянной линейке, на которой стоит она сама, она видит Августина вместе с этим юношей и слышит, как Бог говорит ей: «Там, где ты стоишь, он тоже стоять будет».
Обращение Августина, случившееся в 386 г., спустя 9 лет после сна его матери, предваряет знаменитая сцена в миланском саду. После бурного плача, предшествовавшего обращению Августина и его друга Алипия, Августин вопрошает Господа, «доколе, доколе» тот будет гневаться на него и сможет ли он вообще когда-нибудь обратиться? «Опять и опять: „завтра, завтра!“». Упав под смоковницей в своём саду в Милане, Августин засыпает. Затем он слышит голос «из соседнего дома» «будто мальчика или девочки», повелевающий ему: «Tolle, lege» («Возьми, читай!»), и, открыв текст Евангелия, он попадает на отрывок из послания апостола Павла к Римлянам (XIII, 13): «Не в пирах и пьянстве, не в спальнях и не в распутстве, не в ссорах и в зависти: облекитесь в Господа Иисуса Христа и попечение о плоти не превращайте в похоти» (Исповедь, VIII, XII, 28—29)[3].
С именем Франциска Ассизского (XIII век), основателя столь влиятельного в будущем ордена францисканцев, связано несколько снов, описанных в его житии:
Сон о дворце — приснился юному Франциску, ещё не ставшему на свой путь. «Огромный и пышный дворец с множеством воинского оружия, украшенного знаком креста Христова. Он стал спрашивать во сне, чей это дворец и откуда он взялся, и услышал ответ и подтверждение свыше, что всё это будет принадлежать ему и его воинству» — сон обещает великое будущее тому, что сделает Франциск.
Сон папы римского Иннокентия III. Бродячая францисканская братия явилась в Рим с просьбой придать им официальный статус, но понтифик отказывался это делать, пока папа не увидел, «как Латеранская базилика устрашающе рушится, колонны подламываются, своды осыпаются. Но внезапно является бедный брат из Ассизи, растёт и растёт, достигает гигантских размеров и подставляет спину падающему зданию. Как по волшебству стены восстанавливаются, и храм обретает устойчивость». Папа понял, что Бог хотел воспользоваться этим человеком, чтобы восстановить свою Церковь, которой угрожают еретики и дурное поведение христиан, и утвердил устав францисканского ордена.
«Явление Григорию IX». Когда Франциск умер, папа Григорий IX, сомневался в том, что тот действительно обрел стигматы. Но однажды ночью явился ему во сне святой Франциск. Лицо его было сурово, и упрекал он Григория за его сомнения. Затем поднял он свою правую руку и показал рану в подреберье, а затем сказал взять чашу и собрать кровь, стекающую из раны. Папа взял чашу, и кровь переполнила её через края. С этой ночи Григорий так уверовал в стигматы, что не позволял больше никому усомниться в этих чудесных знаках и наказывал сурово таких людей. Франциск был канонизирован, и его стигматизация стала догматом.
Изображения этих событий несут фрески Джотто в ассизской церкви.
Святой Доминик
Матери св. Доминика, называемой обычно Хуана де Аза (Juana de Aza), приснилось, что она рожает чёрно-белого пса с горящим факелом в пасти. В будущем им будет основан орден доминиканцев (domini canum может расшифровываться как «псы господни»), чьи орденские одеяния будут иметь чёрный и белый цвета, и который внесет огромную лепту в создание дела инквизиции.
Пёс с факелом станет одним из атрибутов изображений Св. Доминика.
Сновидения в эпической литературе
В эпосе «…сны важны, потому что несут с собой чувство судьбы. Если поэт располагает достаточным пространством и хочет сложить историю, которая, по его мнению, послужит иллюстрацией идеи всесилия рока, он может очень плодотворно использовать сны и даже умножить их количество, чтобы усилить эффект»[20].
В «Песни о Роланде» сны возникают в двух наиболее значительных эпизодах поэмы: первый раз после того, как Карл Великий ставит Роланда во главе арьергарда, второй — перед ответным нападением на сарацин. В каждом случае император видит два сна, но ни один из них не тревожит его настолько, чтобы он пробудился.
Провидческие сны Шантеклера и Ренара в «Романе о Лисе» — пародия на сон Карла Великого перед Ронсевальской битвой.
Сон княгини Марьи Юрьевны — героини былины «Князь Роман и Марья Юрьевна».
Николя Фламель
Знаменитому алхимику Фламелю в молодости приснился следующий сон: ему явился ангел, державший в руках книгу в медной обложке, и, показав форзац, произнес: «Фламель, посмотри внимательно на эту книгу, ты в ней ничего не понимаешь, как и многие другие, но в один прекрасный день ты увидишь то, что никто не смог бы разглядеть»[21]. Он описывает в своём труде «Толкование иероглифических знаков» («Explication des figures hieroglyphiques»), как через много лет ему в руки случайно попала эта книга, показанная ему в видении, и он узнал из неё много тайн. Этот сон послужил отправной точкой для его карьеры адепта.
из чрева средней дочери его Умилы произрастает дерево великое плодовитое и покрывает весь град Великий, от плодов же его насыщаются люди всей земли. Восстав же от сна, призвал вещунов, да изложил им сон сей. Они же решили: „От сынов её следует наследовать ему, и земля обогатится с княжением его“. <…> Гостомысл же, предчувствуя конец жизни своей, созвал всех старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, меров, кривичей и дряговичей, поведал им сновидение и послал избранных в варяги просить князя. И пришёл после смерти Гостомысла Рюрик с двумя братья и их сородичами»[22].
История сновидения Гостомысла полностью аналогична сну, увиденному дедом Кира Великого и, скорее всего, отражает влияние текста Геродота.
Сон Святослава в «Слове о полку Игореве», где ему снится, что его готовят к погребению «поганые тльковины»[23].
Вещий сон инкского императора Уиракуча Инка (ум. в 1437 г.). Во сне к нему пришёл бог Виракоча (создатель всего живого и божественного и единственный бородатый бог в местном пантеоне) и сказал, что идут люди с белой кожей, с палками, извергающими огонь. Благодаря этому сну в 1531 г. Франсиско Писарро был принят инками сначала с удивлением и преклонением, что облегчило конкисту.
«Сон Майи»: к лону царицы спускается хобот слона, как персонификация фаллоса
Индия
«Сон Чжуан-цзы о бабочке»
Царице Майе, будущей матери Будды (VI в. до н. э.), снится белый слон, который объявляет, что он «все существа настроит на любовь и дружбу и соединит их в тесный союз». В этот момент происходит зачатие.
Прасенаджит, правитель Кошалы, в течение одной ночи видит шестнадцать снов. По совету своей жены Маллики он обращается к Будде, который усматривает в каждом сне предвестие неблагоприятных перемен в обществе и государстве. Этот сюжет, описанный в «Махасупина-джатаке», впоследствии лёг в основу целого ряда литературных памятников Средневековья, в числе которых — древнерусское «Сказание о двенадцати снах царя Мамера»[25].
Китай
Знаменитый сон Чжуан-цзы, который побудил его к созданию своей концепции:
Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он бабочка: он весело порхал, был счастлив и не знал, что он — Чжоу. А проснувшись внезапно, даже удивился, что он — Чжоу. И не знал уже: Чжоу ли снилось, что он — бабочка, или бабочке снится, что она — Чжоу[26].
«Он увидел огромное вечнозеленое дерево с густой листвой, ветви которого по большей части были обращены к югу. Под деревом располагались Три Великих Министра и все другие высшие чиновники, сидевшие в соответствии со своим рангом. Главное место, обращенное к югу, было высоко поднято, благодаря множеству подложенных циновок, однако на нём никто не сидел. „Для кого может быть приготовлено это место?“ — подумал император, стоя там во сне. Вдруг появились двое детей с волосами разобранными и расчесанными на пробор. Преклонив колени перед императором они заплакали в рукава и молвили: „На всей земле нет такого места, где бы Его Величество смог укрыться даже на короткое время. Все же, под этим деревом есть место, сидя на котором обращаешься к югу. Это императорский трон, предназначенный для Вас. Пожалуйста, посидите там немного!“. Затем император увидел, как дети поднялись в воздух и исчезли, — он немедленно проснулся».
Император показалось, что во сне ему явилось какое-то знамение небес. Он тщательно это обдумал и понял, что, расположив иероглиф «юг» рядом с иероглифом «дерево», получишь знак «камфарное дерево», звучащий кусуноки. «Когда те двое детей попросили меня сесть под деревом, обратившись к югу, — подумал император, — это должно быть был знак от бодхисаттв Никко и Гакко, что я вновь обрету власть над этими пределами и буду управлять их народом». Наутро он призвал монаха храма Касаги по имени Дзёдзюбо, и спросил его, нет ли в этих краях воина по имени Кусуноки, в лице коего и нашёл помощь[27][28].
Царь Биладх, герой рассказа из сборника «Калила и Димна», отдаёт приказ казнить 12 000 брахманов; вскоре после этого он видит восемь страшных снов, но, обратившись к мудрецу Кибариуну, узнаёт, что увиденное не предвещает ничего дурного[29].
«Особое значение прием сновидения приобретает в литературе Нового времени, где являет усложнение своей структуры и функций»[1].
«В постмодернизме сновидения утрачивают романтическую окраску, зачастую свойственную снам в литературе Серебряного века. Они приобретают пародийность, игровой характер. Перестают быть „вторым миром“, „отдельной реальностью“, занимают своё место в повседневности, становятся равны ей и даже больше неё (…) Сновидения приобретают характер то навязчивого бреда, вытесняющего обыденную, бытовую реальность, то странных откровений о мироустройстве, в котором сосуществуют разные формы жизни.»[30].
В первоначальной пьесе «Укрощение строптивой», откуда Шекспиром заимствован сюжет для комедии того же названия, сон медника Христофора Слайя в прологе служит поводом для развития действия всей комедии, а его сон в эпилоге знаменует собою конец основного сюжета. Шекспир в своей комедии «Укрощение Строптивой» прибегает к тому же приему, но несколько изменяет его, выводя Христофора Слайя только в прологе и в конце первого действия и не считая нужным вернуться к его изображению в эпилоге[2].
В «Генрихе фон Офтердингене»Новалиса в первой главе дан знаменитый сон о голубом цветке; из этого сна развертывается все содержание романа — символические поиски голубого цветка.
Авраам Линкольн, 16-й президент США, оставил запись в своём личном дневнике о вещем сне, увиденном им за десять дней до своей гибели 14 апреля1865 года на спектакле «Мой американский кузен» (в театре Форда), о том, что президента убили[31].
В 1902 году Вильгельм Йенсен опубликовал роман «Градива», который произвел огромное впечатление на Фрейда и сюрреалистов.
В 1976 году Хорхе Луис Борхес составил и опубликовал «Книгу сновидений»; в этот сборник вошли описания снов, заимствованные из различных литературных памятников, а также несколько рассказов самого Борхеса.
Значительное место тема сновидений, в том числе с использованием библейских мотивов, занимает в цикле фантастических романов Дэна Симмонса«Песни Гипериона». Так, Сол Вайнтрауб видит сон, в котором получает приказ принести в жертву свою дочь Рахиль на планете Гиперион. Описание же миллионов трупов в лабиринте, которые видит Поль Дюре, — аллюзия на видение Иезекииля (Иез.37).
Русская литература
К. Коровин. «Сон Татьяны»
Этот сюжет часто встречается в русской литературе. Алексей Ремизов в книге «Огонь вещей. Сны и предсонье» замечает: «Редкое произведение русской литературы обходится без сна» и рассматривает «сновидческий дар» в произведениях Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского и др.[1] Американский исследователь М. Кац работу «Dreams and the unconscious in nineteenth-century Russian fiction»[32], где анализирует сновидческие тексты Карамзина, Жуковского, Грибоедова, Пушкина, Гоголя, Достоевского и Толстого, используя сравнительно-типологический и структурный анализ текстов и обобщая опыт работы психоаналитиков последнего поколения в литературе[33]. Д. Нечаенко в своей работе «Художественная природа литературных сновидений (русская проза XIX века)» считает, что форма «сновидения» активно вводится в авторскую литературу с 1830-х годов.
Сон Ломоносова, в котором он увидел гибель своего отца на одном из островов Белого моря, которая действительно произошла.
Сон-мечта в произведении Н. В. Гоголя «Невский проспект». В нём исполняется главное желание Пискарёва: его возлюбленная принадлежит высшему свету, а не является куртизанкой.
Ужасные предвестия в балладе Жуковского «Светлана» оказываются в последних строках святочным сном героини.
Сны Пьера Безухова, которые он записывает в дневнике, в частности, о глобусе из капель, а также сон Николеньки Болконского в эпилоге «Войны и мира».
Сон Анны Карениной о групповом сексе с мужем и Вронским (образ Анны Карениной явился Толстому во сне)
Достоевский. Еще Михаил Бахтин отмечал: «Пожалуй, во всей европейской литературе нет писателя, в творчестве которого сны играли бы такую большую и существенную роль, как у Достоевского». Слова «сон», «сновидение» вынесены в название произведений Достоевского («Дядюшкин сон», «Петербургские сновидения в стихах и прозе», «Сон смешного человека»), подробные описания сновидений героев включены в структуру романов писателя: сны Раскольникова в «Преступлении и наказании», сон Ипполита в романе «Идиот», сон Дмитрия Карамазова о плачущем «дите» и др.[1]
В романе Чернышевского «Что делать?» сны Веры Павловны являются одним из примеров изображения утопии в русской литературе, и оказали сильное влияние на попытки создания коммуны в конце XIX века.
Сложная система снов в «Петербурге» А. Белого. Сознание сенатора Аблеухова «высвистывается» из головы и он путешествует по коридорам на встречу со своим желтолицым предком, «толстым монголом», который «присваивает» лицо его сына, Николая Апполоновича. Николай Апполонович во сне также встречается с монголом, который даёт ему разрушительные инструкции. Детские сны Николая Апполоновича о том, что он округляется до полного нуля.
Чехов, «Душечка»: «Снилось ей, как целый полк двенадцатиаршинных, пятивершковых бревен стоймя шел войной на лесной склад» и т. д.
Алексей Ремизов. «Огонь вещей. Сны и предсонье», также создает книгу своих, нелитературных снов — «Мартын Задека. Сонник».
Обычно описываются в биографиях реальных людей, однако степень достоверности этих событий непроверяема, и поэтому эти сновидения подчас нужно воспринимать как сюжетообразующий элемент собственного «мифотворчества» человека.
Приснившиеся литературные образы
Согласно легенде, Данте увидел идею «Божественной комедии» во сне в Великую Пятницу1300 года. Более того, в 1321 году, после его смерти часть рукописи была утеряна (13 последних песен), но его сын Якопо увидел сон, в котором явившийся отец подсказал ему, где она лежит[37].
Кольридж признавал, что поэма о Кубла Хане (1797) была написана им под результатом видений во сне, вызванном употреблением опиума.
Стивен Кинг вдохновлялся своим сном при создании «Мизери»[к 3], также как и при написании некоторых других книг.
Говард Филлипс Лавкрафт черпал многие свои сюжеты и монстров из своих снов. Например, рассказ «Ньярлатхотеп», сюжет которого полностью пришёл к нему во сне, после чего проснулся с ужасной головной болью.
«И видит он не сон ночной и не видение наяву, но в бьющемся своем сердце открывшуюся очам души десницу, пишущую на камне. Камень же, подобно снегу, сохранял следы начертаний. И не только показалось это ему, но и во всех подробностях отложилось в уме Месропа, словно в каком-то сосуде. И воспряв от молитв, он создал наши письмена…»[38].
Сон Декарта: ему приснилась открытая книга, которую он для себя назвал scientia mirabilis — сумма всех наук. Эта концепция оказалась очень важной для сложения его мировоззрения и заложила основы современного научного метода. Содержание сна было записано в не дошедшем до нас дневнике сновидений Декарта, носившем название Olympica. К счастью, сон был пересказан биографом Декарта Адриеном Байе[39]. Согласно другому тексту (возможно, описывающему другой сон), перед ним предстал некий «дух истины» и принялся упрекать его за леность. Этот дух полностью овладел сознанием Декарта и убедил его в том, что ему в жизни предназначено доказать, что математические принципы применимы при познании природы и могут принести огромную пользу, придавая научному знанию строгость и определённость.
Сон Менделеева, в котором он будто бы увидел свою знаменитую таблицу.
Элиас Хоу, создавший в 1845 годушвейную машинку, перед этим мучился, как расположить игольное ушко так, чтобы нить цеплялась с противоположной стороны ткани. Сначала он располагал его как в обычной, ручной игле, на конце, но эксперименты не приносили результатов, пока однажды ему не приснилось, что он окружён хороводом дикарей, взявших его в плен. Они плясали вокруг него, потрясая копьями, и он заметил, что эти копья имеют ушко под острием. Проснувшись, он переместил игольное ушко в противоположный конец иголки — к острию, и проблема была решена[41].
Отто Леви, нобелевский лауреат, увидел во сне нервную передачу сердечных импульсов[42][к 7].
Сон Нильса Бора про структуру атома — ядро и электроны приснились ему в образе Солнечной системы с вращающимися планетами.
Величайший математик Индии Сриниваса Рамануджан утверждал, что все его открытия пришли к нему во сне от индуистской богини Намагири (одной из ипостасей Лакшми). В его сновидениях она писала уравнения на его языке.
Советский авиаконструктор Олег Антонов утверждал, будто бы увидел во сне и после пробуждения зарисовал форму хвостового оперения самолёта-гиганта «Антей».[источникне указан 4286 дней]
«Я проснулся с красивой мелодией в голове. Это потрясающе… Что это? Я встал с кровати, подошел к пианино… Я не мог поверить, что сочинил это. Я ведь никогда не писал ничего подобного, но вот она, мелодия. Я снова и снова проверял её на разных людях, и они говорили: „нет, это классно, и я думаю, что написал это именно ты“. Только через некоторое время я решился предъявить её как свою».
Рихард Вагнер сказал по поводу «Тристана и Изольды»: «Такое можно услышать во сне, — да, все это мне приснилось, мой бедный ум никогда бы не придумал этого целенаправленно».
Цицерон зафиксировал это так: Три источника сновидений таковы: человек, точнее, его дух, порождающий сновидения из себя самого; бессмертные духи, во множестве обитающие в воздухе; сами боги, которые обращаются непосредственно к спящим
«When I placed my head upon my pillow, I did not sleep, nor could I be said to think… I saw — with shut eyes, but acute mental vision — I saw the pale student of unhallowed arts kneeling beside the thing he had put together. I saw the hideous phantasm of a man stretched out, and then, on the working of some powerful engine, show signs of life, and stir with an uneasy, half-vital motion. Frightful must it be; for supremely frightful would be the effect of any human endeavor to mock the stupendous Creator of the world… I opened mine in terror. The idea so possessed my mind, that a thrill of fear ran through me, and I wished to exchange the ghastly image of my fancy for the realities around. …I could not so easily get rid of my hideous phantom; still it haunted me. I must try to think of something else. I recurred to my ghost story — my tiresome, unlucky ghost story! O! if I could only contrive one which would frighten my reader as I myself had been frightened that night! Swift as light and as cheering was the idea that broke upon me. 'I have found it! What terrified me will terrify others; and I need only describe the spectre which had haunted me my midnight pillow.' On the morrow I announced that I had thought of a story. I began that day with the words, 'It was on a dreary night of November', making only a transcript of the grim terrors of my waking dream.» (Mary Wollstonecraft Shelley, from her introduction to Frankenstein)
«Like the ideas for some of my other novels, that came to me in a dream. In fact, it happened when I was on Concord, flying over here, to Brown’s [a hotel in England]. I fell asleep on the plane and dreamt about a woman who held a writer prisoner and killed him, skinned him, fed the remains to her pig and bound his novel in human skin. His skin, the writer’s skin. I said to myself, 'I have to write this story.' Of course, the plot changed quite a bit in the telling. But I wrote the first forty or fifty pages right on the landing here, between the ground floor and the first floor of the hotel.»
F.A. Keule, as reported during a convention, 1890: Again the atoms were juggling before my eyes…my mind’s eye, sharpened by repeated sights of a similar kind., could now distinguish larger structures of different forms and in long chains, many of them close together; everything was moving in a snake-like and twisting manner. Suddenly…one of the snakes got hold of its own tail and the whole structure was mockingly twisting in front of my eyes. As if struck by lightning, I awoke…Let us learn to dream, gentlemen, and then we may perhaps find the truth.
Согласно другой версии, которая противоречит первой: «всю дорогу в дилижансе Кекуле снились дикари, которые хаотично плясали перед глазами и упорно не желали подчиняться никакому порядку. Как вдруг учёный заметил, что небольшая группа этих дикарей вышла из общей варварской пляски и, взявшись за руки, закружилась в правильном хороводе. В тот же миг он очнулся и понял, что это и есть искомая им формула бензола — как люди в хороводе образуют замкнутый круг, так и бензольные атомы непременно должны замыкаться в кольцо». Вероятно, этот рассказ возник под влиянием рассказа о сне Элиаса Хоува
Приснилось мне, что кровь течет своей собственной силой и впервые приводит в движение сердце, так что рассматривать последнее как причину движения крови — это все равно что объяснять течение ручья действием мельницы, которую именно он приводит в движение. Приведу ещё одну из таких полуистинных догадок, доставивших мне такое большое удовольствие во сне: 17 июля 1822 г. я подумал во время послеобеденного сна, что сон, как и удлинение мышц, есть возвращение в себя (ein in sich gehen), которое заключается в упразднении противодействия; я проснулся с чувством полного прояснения, которое, казалось мне, эта мысль распространяла на широкий круг жизненных явлений, но тотчас же все погрузилось снова в сумрак — до того чужд был для меня подобный взгляд" (Radestock. «Schlaf und Traum». S. 183). Иван Лапшин. Философия изобретения и изобретения в философии
«The night before Easter Sunday of that year I awoke, turned on the light, and jotted down a few notes on a tiny slip of paper. Then I fell asleep again. It occurred to me at 6 o’clock in the morning that during the night I had written down something most important, but I was unable to decipher the scrawl. The next night, at 3 o’clock, the idea returned. It was the design of an experiment to determine whether or not the hypothesis of chemical transmission that I had uttered 17 years ago was correct. I got up immediately, went to the laboratory, and performed a single experiment on a frog’s heart according to the nocturnal design.» (The War of the Soups and the Sparks: The Discovery of Neurotransmitters and the Dispute Over How Nerves Communicate
by Elliot S. Valenstein)
In the dream, he handed his violin to the devil himself, who began to «play with consummate skill a sonata of such exquisite beauty as surpassed the boldest flights of my imagination. I felt enraptured, transported, enchanted; my breath was taken away, and I awoke. Seizing my violin I tried to retain the sounds I had heard. But it was in vain. The piece I then composed … was the best I ever wrote, but how far below the one I heard in my dream!» (From The World of Dreams by Havelock Ellis, published by Houghton Mifflin in 1911.)
Михеева Л. В. 166 биографий великих композиторов. — СПб: Композитор, 1999
Веселовский А. Н.Сказания из Канджур//Работы о фольклоре на немецком языке (1873—1894): Тексты, опыт параллельного перевода, комментарии/Составление, перевод, вступительная статья, комментарии Т. В. Говенько.— М.: Наука, 2004.— С.152—177.— 543с.— 800 экз.
О русских литературных снах см. исследования Д. А. о «Сон, заветных исполненный знаков: Таинства сновидений в мифологии, религии и художественной литературе» (М.: «Юридическая литература», 1991); «История литературных сновидений XIX — начала XX вв.» (М.: «Университетская книга», 2011).
.jpg)
