Маниок

Маниок съедобный с плодами (Гавайи)

Манио́к (иногда манио́ка), манио́т или касса́ва (лат. Manihot esculenta) — одно из самых важных пищевых и хозяйственных растений тропиков, многолетние кустарники, деревца или травы из семейства молочайных (лат. Euphorbiaceae). Род маниок включает в себя более 100 видов, все из которых происходят из Южной Америки. Все виды маниока содержат млечный сок, ряд видов — ценные промышленные каучуконосы.^{[комм. 1]}

Самые известные виды, это — собственно маниок съедобный или кассава (лат. Manihot esculenta) — ценное пищевое растение тропической зоны обоих полушарий, а также важный каучуконос манисо́ба (лат. Manihot carthaginensis), который культивируется в сухих районах Индии и Восточной Африки.

Маниок в прозе

Едой этих людей служит то же, что и в других частях Индий, потому что их главным пропитанием является маис <maíz> и юка <yuca>.[комм. 2] Кроме этого у них есть 2 или 3 разновидности растений, из которых они извлекают большую пользу для своего пропитания, коими есть одни, похожие на трюфеля, называемые ионас <ionas>, другие — похожи на репу, называемую кубиас <cubias>, которые они бросают в свою стряпню, им оно служит важным продуктом.[1]

— Гонсало Хименес де Кесада, «Краткое изложение завоевания Нового Королевства Гранада», 1539

	Долина очень ровная и всегда обильно засевается кукурузой и юккой <yucales>,[комм. 3] и есть в ней крупные фруктовые деревья, и много пальмовых рощ «пехибаес».[2]
	— Педро Сьеса де Леон, «Хроника Перу», 1553

	Есть деревья, которые называются куаукамотли; корни их варят, и они становятся как бататы, и они съедобны...[3]:78
	— Бернардино де Саагун «Общая история о делах Новой Испании», 1577

Рио-Жанейро имеет также некоторые произведения, которыми выгодно можно запастись как настоящею морскою провизией, каковы суть: сарачинское пшено и ром;[комм. 4] первое очень хорошо и дёшево, а ром сначала дурён, но после улучшивается. Здесь ещё есть одно произведение, заменяющее саго, ― это крупа, делаемая из корня маниока и называемая manioka. Маниок ― растение очень известное, из коего корня делается мука, употребляемая в пищу негров, a manioka есть лучшая часть сего корня.[4]

— Василий Головнин, «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе...», 1822

	Не в первый раз он видел полезное применение лопаточных костей морской коровы. Не одно поле какао и маниока было очищено им самим от излишней растительности с помощью заступа, сделанного из плечевой кости морской коровы.
	— Майн Рид, «Водяная пустыня» (Глава 15. Подводный враг), 1866

Где стоит миссия, там и страна имеет иной вид: хижины просторнее, негр питается лучше, одевается лучше, культура выше, продуктивность значительнее. В местах, отдалённых от миссии, разные племена ведут праздную жизнь, со дня на день, как животные. Женщины царапают землю, чтобы посадить маниок; но если выпадет год, когда маниок не уродится, люди умирают с голоду на самой плодоносной земле во всём мире. В Каире я встретился с одним человеком как будто бы и умным, который делал миссиям упрёк, что они не обучают негров ремёслам. Упрёк показался мне основательным, но, только присмотревшись к местным условиям, я понял всю его несостоятельность. Прежде всего, в местах, где ремёсла, как, например, в Багамойо, могут найти какое-нибудь применение, негры обучаются им, и обучаются очень хорошо, но в глубине края каким ремёслам могут обучать миссионеры? Конечно, не сапожному, потому что все ходят босиком, не колёсному, потому что нет ни дорог, ни упряжных животных, не архитектурному, потому что каждый негр сумеет соорудить себе хату, не кузнечному, потому что каждый в состоянии выковать себе на камне нож и дротик, иногда даже и очень красивый. Ремёсла идут за потребностями, потребностей же здесь нет почти никаких, а какие и есть — удовлетворяются отлично местным промыслом. Зато миссионеры, даже в самых отдалённых углах Африки, обучают негров вещам, несравненно более пригодным: как сажать деревья, как обеспечивать себя от голода. Всякую, самую маленькую миссию окружают манго, кокосы, хлебные и кофейные деревья, мандарины, лимоны и пр. Нужно знать, что подобные деревья, по крайней мере, в той части страны, которую я видел, растут только в садах. Негры, живущие в диком состоянии, следуют примеру монахов, — окружают свои жилища садами в то время, как у живущих дальше мы часто не встречали ни одного плодового деревца. Легко сообразить, что творится в этих деревушках, когда маниок не уродится.

— Генрик Сенкевич «Письма из Африки», 1894

Страна принадлежит к числу самых плодородных во всём свете. На Занзибаре маниок даёт четыре сбора в год, а на материке кофейные, хлопчатные, хинные и разные другие плантации приносят огромные доходы. <...> Жители поморья, вплоть до самых гор, составляющих водораздел между озёрами и океаном, занимаются преимущественно земледелием. Обрабатывают они, главным образом, маниок, коренья которого дают отличную муку, — рис и сорго. По другую сторону гор, на степной плоской возвышенности, живут пастушеские племена, между которыми самое могучее — масаи.

— Генрик Сенкевич «Письма из Африки», 1894

Между работорговцами и их пленниками происходят оригинальные сцены: у первых много маниока, который они разводят в изобилии, а последние богаты только рыбой. Они обмениваются своими продуктами, но, не доверяя друг другу, во время обмена держат рыбу или маниок в одной руке, а обнажённый нож в другой. Можно легко себе представить, что, вследствие таких беспрестанных нападений, туземцы становятся свирепыми и жестокими. Они иногда бывают до такой степени голодны, что готовы есть что ни попало под руку, ― коренья, букашек, сверчков и даже… своих покойников! Одним словом, чтобы понять, как могут туземцы быть так кровожадны, надо пожить между ними, как я, в Центральной Африке.[5]

— Е. Глев, «Среди дикарей центральной Африки», 1891

Однажды утром, когда все мужчины были на охоте, а женщины занимались растиранием корней маниока, из которого они делают опьяняющий напиток кашири, я, проходя по окраине селения, услышал стоны из шалаша, стоявшего одиноко, у самой опушки леса. Я вошёл в шалаш и увидел девушку, опутанную сетями. Большие чёрные муравьи нестерпимо кусали её. Всё тело несчастной извивалось, лицо было перекошено от боли, на губах выступила розовая пена, ― она искусала себе губы, ― мутные глаза закатились.[6]

— Александр Беляев, «Остров погибших кораблей», 1926

Посёлки терялись в густой, непривычно яркой для глаз европейцев прибрежной зелени. Позади поселков виднелись небольшие клочки возделанной земли ― поля с весенними всходами маиса, ямса и маниоки (маис ― одна из разновидностей кукурузы; ямс ― клубневидное растение, напоминает картофель; маниока тропическая сельскохозяйственная культура, из клубневидных корней которой приготовляют крупу тапиоку). На песчаных участках у берега масличные пальмы поднимали к небу свои вечнозеленые кроны. Около пальм у хижин кучами валялась скорлупа от орехов.[7]

— Роберт Штильмарк, «Наследник из Калькутты», 1951

Ещё больше бед прибавила грубая фальсификация пищи. Хотя перед глазами человечества уже был печальный опыт с маниокой, бататом и кукурузой ― крахмалистой пищей древнейших обществ тропических областей, но даже в эпоху ЭРМ ему не вняли. Не хотели понять, что это изобилие пищи ― кажущееся; на самом деле она неполноценна. Затем наступало постепенное истощение от нехватки белков, а на стадии дикости развивался каннибализм. Плохое питание увеличивало число немощных, вялых людей ― тяжкое бремя для общества.[8]

— Иван Ефремов, «Час Быка», 1969

― Не с того боку, ― сказала она, ― не с того боку, эта придурошная Маниониха (У Маи фамилия Манионова, нигде никогда такую больше не встречала. Не от маниоки же вспухло в Рязани семечко? Маин отец ― кургузый мужчина, вечно жмётся в собственном теле, как в чужом, а лицо у него плоское с долблёным русским глазом. Где маниока, а где такой глаз?) <...> Она молодая, хорошенькая и живет у Маниоков. Случается, мы встречаемся по дороге в школу и на мое «здрасьте» она шевелит в ответ белыми тоненькими пальчиками. Такая у нее манера. Маниока ястребиным глазом оглядывает окрестности ― он ищет, кого бы куда переселить, чтоб дать комнату Маргуле. Историчку звали Маргарита Ульяновна. Все об этом знают. Все заискивают перед Маниокой. Все боятся. В «домике из сарая» жили эвакуированные. Это звучит не страшно ― из сарая. Сарай из довойны дорогого стоил. Этот был такой. Вот на его комнатухи особенно и поглядывал Маниока.[9]

— Галина Щербакова, «Loveстория», 1996

Маниок (кассава) в поэзии

маниок изящный (Бразилия)

	Где цветущий Гванагани, Красоты чудесной полн, На далеком океане Подымается из волн; Где ведет свой круг экватор; Где в зеленых камышах Шевелится аллигатор; Где на девственных полях Разостлалися палаты; Каплет старо млечный сок; Бледно-желтый маниок Разливает ароматы...[10]
	— Лев Мей, «Гванагани» (Отрывок из поэмы «Колумб»), 1840

	А в тени дерев лежит На гама́ке, в полдень жаркий, Медно-цветная дикарка; Иль она с закатом дня, У зажжённого огня, Полный гибельной отравы, Выжимает сок кассавы, Или в лёгком челноке, Смелой ручкой налегая На послушные пагаи, Мчится резвая, нагая, По излучистой реке.[10]
	— Лев Мей, «Гванагани» (Отрывок из поэмы «Колумб»), 1840

	Европа ― тлен, и Азия ― отрава, Повсюду вонь и время перемен! Сегодня тёртый хрен ― кассава, Кассава ― завтра тёртый хрен![11]
	— Михаил Савояров, «Пруток» (из сборника «Оды и паро́ды»), 1917

Комментарии

1. ↑ Как большинство млечников, маниоки ядовиты или очень ядовиты. Однако, при том, растения широко распространилось по всему миру и культивируется в тропических регионах, например, в Африке. В еду используют похожий на картофелину корнеплод, который может достигать 8 см. в диаметре и 1 м. в длину, масса — от 3 до 10 кг. В сыром виде корнеплоды очень ядовиты и употребляются в пищу лишь варёными или печёными. Из сырого маниока делают крупу (тапиоку), из которой варят кашу, а сушёный маниок перемалывают в муку, из которой пекут тонкие лепёшки, известные как «хлеб из кассавы».
2. ↑ В этом фрагменте текста конкистадор Гонсало Хименес де Кесада ошибочно называет «юкой» маниок, воспроизводя общую языковую ошибку, исправленную только столетием позднее.
3. ↑ И здесь дон Педро повторяет стереотипную ошибку Гонсало Хименеса де Кесада, называя маниок — юккой.
4. ↑ «Сарачинским пшеном» (или сарацинским) во времена Василия Головнина моряки часто называли обычный рис.

Источники

1. ↑ Гонсало Хименес де Кесада. «Краткое изложение завоевания Нового Королевства Гранада» (1539; 1548—1549)
2. ↑ Педро Сьеса де Леон. «Хроника Перу». Часть Первая. Глава XXVIII.
3. ↑ Бернардино де Саагун, Куприенко С.А., «Общая история о делах Новой Испании. Книги X-XI: Познания астеков в медицине и ботанике», (ред. и пер. С. А. Куприенко), Киев: «Видавець Купрієнко С.А.», 2013 г., 218 стр.
4. ↑ В.М.Головнин. «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе в 1817, 1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным». — М.: «Мысль», 1965 г.
5. ↑ Е. Глев. «Среди дикарей центральной Африки». (Из воспоминаний о Конго). «Исторический вестник», 1891 г.
6. ↑ А. Беляев. Избранные романы. — М.: Правда, 1987 г.
7. ↑ Роберт Штильмарк. «Наследник из Калькутты». — М.: Государственное издательство детской литературы МП РСФСР, 1958 г.
8. ↑ Иван Ефремов, «Час быка». — М.: Детгиз, 1969 г.
9. ↑ Галина Щербакова. «Год Алёны». — М.: Вагриус, 2002 г.
10. 1 2 Мей Л. А., Стихотворения. — М.: «Советский писатель», 1985 г.
11. ↑ Михаил Савояров. «Слова», стихи из сборника «Оды и паро́ды»: «Пруток»

См. также

• Бархатцы
• Клещевина
• Астрагал
• Молочай
• Опунция

Поделитесь цитатами в социальных сетях:  ВКонтакте •  Facebook •  Твиттер •  Живой Журнал