«Натюрморты-ребусы», или «кончетто» в стиле ванитас, характерны для искусства интернационального маньеризма, в частности в живописи и графике художников «рудольфинцев» в Праге XVII века при дворе императора Рудольфа II. Иногда такие композиции, особенно в искусстве итальянского барокко, ради контраста дополняли изображениями даров земли: гирлянд из цветов и фруктов или образами путти — обнажённых малышей грустного вида, аллегорически представляющих «суету мирской жизни» и быстротечность времени (композиции «Ребёнок, мечущий кости», «Суета сует», «Плачущий Гераклит и смеющийся Демокрит»)[2].
Символы, встречающиеся на таких картинах, призваны напоминать о бренности человеческой жизни, тщетности удовольствий и мимолётности материальных благ[3]:
Череп — напоминание о неизбежности смерти. Практически обязательный атрибут натюрморта этого жанра[4]. Аналогично тому, как портрет является лишь отражением когда-то живого человека, так и череп является лишь формой когда-то живой головы. Зритель должен воспринимать его как «отражение», он наиболее отчётливо символизирует бренность человеческой жизни[5].
Гнилые фрукты — символ старения[6]. Зрелые плоды символизируют плодородие, изобилие, в переносном смысле богатство и благосостояние[5]. Ряд плодов имеет своё значение, связанный с Библией: грехопадение обозначается грушами, помидорами, цитрусами, виноградом, персиками и вишней, и конечно, яблоком. Эротический подтекст имеют инжир, сливы, вишни, яблоки или персики.
Цветы (увядающие)[7][6]; роза — цветок Венеры, символ любви и секса, которая тщеславна, как всё, присущее человеку[8]. Мак — успокоительное средство, из которого изготавливают опиум, символ смертного греха лености[9][10]. Тюльпан — объект коллекционирования в Нидерландах XVII века, символ необдуманности, безответственности и неразумного обращения с дарованным Богом состоянием[6].
Ростки зерна, ветви плюща или лавра (редко) — символ возрождения и круговорота жизни. Лавровый венок может венчать череп, напоминая о бренности[5].
Морские раковины, иногда живые улитки — раковина моллюска является останками когда-то живого животного, она обозначает смерть и бренность[5]. Ползучая улитка — олицетворение смертного греха лености[11]. Большие моллюски обозначают двойственность натуры, символ похоти, ещё одного из смертных грехов.
Мыльные пузыри — краткость жизни и внезапность смерти; отсылка к выражению homo bulla — «человек есть мыльный пузырь»[5].
Гаснущая дымящаяся свеча (огарок)[6] или масляная лампа; колпачок для гашения свечей — горящая свеча является символом человеческой души, её затухание символизирует уход.
Кубки, игральные карты или кости, шахматы (редко) — знак ошибочной жизненной цели, поиска удовольствий и грешной жизни. Равенство возможностей в азартной игре значило также и предосудительную анонимность.
Курительная трубка — символ быстротечных и неуловимых земных наслаждений.
Карнавальная маска — является знаком отсутствия человека внутри неё. Также предназначена для праздничного маскарада, безответственного удовольствия.
Зеркала, стеклянные (зеркальные) шары[12] — зеркало является символом тщеславия, кроме того, тоже знак отражения, тени, а не настоящего явления.
Разбитая посуда, обычно стеклянные бокалы. Пустой стакан, противопоставленный полному, символизирует смерть. Стекло символизирует хрупкость, белоснежный фарфор — чистоту. Ступка и пестик — символы мужской и женской сексуальности. Бутылка — символ греха пьянства.
Нож — напоминает об уязвимости человека и о его смертности. Кроме того, это фаллический символ и скрытое изображение мужской сексуальности.
Красные сургучные печати[14], как и другие предметы, связанные с написанием писем (перо, чернильница, бумага). Являются символом того, что слово материально[15].
Медицинские инструменты — напоминание о болезнях и бренности человеческого тела.
Кошельки с монетами, шкатулки с драгоценностями — драгоценности и косметика предназначены для создания красоты, женской привлекательности, одновременно они связаны с тщеславием, самовлюблённостью и смертным грехом высокомерия. Также они сигнализируют об отсутствии на полотне своих обладателей.[16]
Оружие и доспехи — символ власти и могущества, обозначение того, что нельзя забрать с собой в могилу.
Короны и папские тиары, скипетры и державы, венки из листьев[16] — знаки преходящего земного господства, которому противопоставлен небесный мировой порядок. Подобно маскам, символизируют отсутствие тех, кто их носил. Портреты (гравированные) монархов[12].
Ключи — символизируют власть домашней хозяйки, управляющей запасами.
Руины — символизируют преходящую жизнь тех, кто их населял когда-то, непобедимое течение времени[15].
Лист бумаги[16] с нравоучительным (пессимистическим) изречением, например:
Vanitas vanitatum; Ars longa vita brevis; Hodie mihi cras tibi (сегодня мне, завтра тебе); Finis gloria mundi; Memento mori; Homo bulla; In ictu oculi (в мгновение ока); Aeterne pungit cito volat et occidit (слава о геройских поступках развеется точно так же, как и сон); Omnia morte cadunt mors ultima linia rerum (всё разрушается смертью, смерть — последняя граница всех вещей); Nil omne (всё — это ничего); Mortem effugere nemo potest (смерти никто не избежит)
Натюрморты этого жанра редко включают человеческие фигуры, иногда скелет — персонификацию смерти[16]. Объекты часто изображаются в беспорядке, символизируя ниспровержение достижений, которые они обозначают.
Ж. Кузен. Ева — первая Пандора. 1550. Дерево, масло. Лувр, Париж
Ян ван Бейлерт. Ванитас. 1640. Холст, масло. Центральный музей Утрехта
Натюрморты vanitas в начальной форме представляли собой фронтальные изображения черепов (обычно в нишах со свечой) или других символов смерти и бренности, которые писались на реверсах портретов в эпоху Ренессанса. Эти vanitas, а также цветы, которые также рисовали на оборотах, — самые ранние примеры жанра натюрморта в европейском искусстве Нового Времени (например, первый голландский натюрморт — именно «Vanitas» кисти Якоба де Гейна)[17]. Эти черепа на оборотах портретов символизировали смертность человеческой натуры (mors absconditus) и противопоставлялись живому состоянию модели на обороте картины. Самые ранние vanitas — обычно самые скромные и мрачные, зачастую чуть ли не монохромные. Натюрморты vanitas выделились в независимый жанр около 1550 года.
Художники XVII века перестали изображать череп строго фронтально в композиции и обычно «клали» его в стороне[18]. По мере развития эпохи барокко эти натюрморты становились всё более пышными и изобильными.
Они приобрели популярность к 1620-м годам. Развитие жанра вплоть до спада его популярности примерно в 1650-х гг. сосредотачивалось в Лейдене, нидерландском городе, который Бергстром в своём исследовании на тему нидерландского натюрморта объявил «центром создания vanitas в XVII веке». Лейден являлся важным центром кальвинизма, течения, которое осуждало моральную развращённость человечества и стремилось к твёрдому моральному кодексу. Бергстром считал, что для кальвинистских художников эти натюрморты являлись предупреждением против тщеславия и бренности и были иллюстрацией кальвинистской морали того времени. Также на сложение жанра, вероятно, повлияли гуманистские воззрения и наследие жанра memento mori[19].
Andrew W. Moore, Christopher Garibaldi, Norwich Castle Museum, Millennium Galleries (Sheffield England), Norfolk Museums and Archaeology Service.Flower power: the meaning of flowers in art.— Philip Wilson, 2003.— 106с.
Звездина Ю. Н. Эмблематика в мире старинного натюрморта: К проблеме прочтения символа. М., 1997.
Тарасов Ю.А.«Vanitas» и «memento mori» в голландской живописи XVII века//Голландский натюрморт XVII века.— СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 2004.— С.66—78.
на других языках
Raymond J. Kelly. To be, or not to be: four hundred years of vanitas painting
Naomi Popper-Voskuil. Selfportraiture and vanitas still-life painting in 17th- century Holland