Loading AI tools
русский писатель, эссеист-публицист, поэт, общественный и политический деятель Из Википедии, свободной энциклопедии
Алекса́ндр Иса́евич Солжени́цын (11 декабря 1918, Кисловодск, Терская область, РСФСР[1] — 3 августа 2008, Москва, Россия) — русский писатель, драматург, эссеист-публицист, поэт, общественный и политический деятель. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1970)[2], Государственной премии Российской Федерации (2007) и Государственной премии РСФСР имени М. Горького (1990). Академик Российской академии наук (РАН) по отделению историко-филологических наук (1997)[3].
| Александр Исаевич Солженицын | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 1974 год | ||||||||||
| Дата рождения | 11 декабря 1918 | |||||||||
| Место рождения |
Кисловодск, Терская область, РСФСР |
|||||||||
| Дата смерти | 3 августа 2008 (89 лет) | |||||||||
| Место смерти | Москва, Россия | |||||||||
| Гражданство |
 СССР (1922—1974)→апатрид (1974—1990)→ СССР (1990—1991)→ Россия |
|||||||||
| Образование | ||||||||||
| Род деятельности |
прозаик, публицист, поэт и общественный деятель, академик РАН |
|||||||||
| Жанр | повесть, рассказ, публицистика, эссе, роман, миниатюры («Крохотки»), лексикография | |||||||||
| Язык произведений | русский | |||||||||
| Премии |
|
|||||||||
| Награды |
|
|||||||||
| Автограф |
 |
|||||||||
| solzhenitsyn.ru | ||||||||||
 Произведения в Викитеке | ||||||||||
 Медиафайлы на Викискладе | ||||||||||
 Цитаты в Викицитатнике | ||||||||||
Участник Великой Отечественной войны. С 1945 по 1953 год — заключённый ГУЛАГа. В течение нескольких десятилетий (1960-е — 1980-е годы) активно выступал против коммунистических идей, политического строя СССР и политики его властей.
К числу основных сочинений принадлежат «Архипелаг ГУЛАГ» (1969—1989) «В круге первом» (1973), «Красное колесо» (1968), «Матрёнин двор» (1963), «Один день Ивана Денисовича» (1962), «Раковый корпус» (1975), «Двести лет вместе» (в двух частях, 2000)[4][5]. Помимо художественных сочинений, затрагивающих, как правило, острые общественно-политические вопросы, получил широкую известность своими художественно-публицистическими произведениями по истории России XIX—XX веков.
Александр Исаевич (Исаакиевич[К 1][6]) Солженицын родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске. Крещён в кисловодском храме Святого Целителя Пантелеимона[К 2].
Изначально фамилия предков звучала как Соложаницыны — производная от слова «солод»[7]
Отец — Исаакий Семёнович Солженицын (1891—1918), русский крестьянин с Северного Кавказа. Мать — Таисия Захаровна Щербак (1894—1944), украинка, дочь хозяина богатейшей на Кубани экономии[К 3] (см. Новокубанск), умом и трудом поднявшегося на эту ступень таврического чабана-батрака. Родители Солженицына познакомились во время обучения в Москве и вскоре поженились[8]. Исаакий Солженицын во время Первой мировой войны пошёл на фронт добровольцем и был офицером. Он погиб до рождения сына, 15 июня 1918 года, уже после демобилизации в результате несчастного случая на охоте. Изображён под именем Сани (Исаакия) Лаженицына в эпопее «Красное колесо» (на основе воспоминаний жены — матери писателя)[К 4].
В результате революции в 1917 году и Гражданской войны семья была разорена[К 5], и в 1924 году Солженицын переехал с матерью в Ростов-на-Дону. С 1926 по 1936 год учился в школе № 15 (Малевича), располагавшейся в Соборном переулке. Жили в бедности.
В младших классах подвергался насмешкам за ношение крестильного крестика и нежелание вступать в пионеры, получил выговор за посещение церкви[9]:105. Под влиянием школы принял коммунистическую идеологию, в 1936 году вступил в комсомол. В старших классах увлёкся литературой, начал писать эссе и стихотворения; интересовался историей, общественной жизнью[К 6]. В 1937 году задумал большой роман о революции 1917 года.
В 1936 году поступил в Ростовский-на-Дону государственный университет. Не желая делать литературу основной специальностью, выбрал физико-математический факультет. По воспоминанию школьного и университетского друга, «… учился на математика не столько по призванию, сколько потому, что на физмате были исключительно образованные и очень интересные преподаватели»[9]:136. Одним из них был Д. Д. Мордухай-Болтовской[К 7]. В университете Солженицын учился на «отлично» (сталинский стипендиат), продолжал литературные упражнения, в дополнение к университетским занятиям самостоятельно изучал историю и марксизм-ленинизм. Окончил университет в 1941 году с отличием, ему была присвоена квалификация научного работника II разряда в области математики и преподавателя. Деканат рекомендовал его на должность ассистента вуза или аспиранта.
С самого начала литературной деятельности остро интересовался историей Первой мировой войны и революции. В 1937 году начал собирать материалы по «Самсоновской катастрофе», написал первые главы «Августа Четырнадцатого» (с ортодоксальных коммунистических позиций). Интересовался театром, летом 1938 года пытался сдать экзамены в театральную школу Ю. А. Завадского, но неудачно. В 1939 году поступил на заочное отделение факультета литературы Института философии, литературы и истории в Москве. Прервал обучение в 1941 году в связи с началом Великой Отечественной войны.
В августе 1939 года совершил с друзьями путешествие на байдарке по Волге. Жизнь писателя с этого времени и до апреля 1945 года описана им в автобиографической поэме «Дороженька» (1947—1952).
27 апреля 1940 года женился на Наталье Решетовской.
С началом Великой Отечественной войны Солженицын не был сразу мобилизован, поскольку был признан «ограниченно годным» по здоровью. Активно добивался призыва на фронт[10]. В сентябре 1941 года вместе с женой получил распределение школьным учителем в Морозовск Ростовской области, однако уже 18 октября был призван Морозовским районным военным комиссариатом и, по сведениям, представленным самим Солженицыным, «зачислен рядовым в 74-й Отдельный Гужтранспортный батальон (ОГТБ), подчиненный штабу Сталинградского ВО, расквартированный в Ново-Анненском районе Сталинградской области».[11]. По его собственному мнению, служба в ОГТБ стала для него тяжкой ношей. Позже, в своем романе «В круге первом», Солженицын передал свои воспоминания через одного из главных героев, Глеба Нержина: «…началась война, и Нержин сперва попал ездовым в обоз и, давясь от обиды, неуклюжий, гонялся за лошадьми по выгону, чтоб их обратать или вспрыгнуть им на спину. Он не умел ездить верхом, не умел ладить упряжи, не умел брать сена на вилы, и даже гвоздь под его молотком непременно изгибался, как бы от хохота над неумелым мастером».
События лета 1941 — весны 1942 года описаны Солженицыным в неоконченной повести «Люби революцию» (1948).
Добивался направления в военное училище, в апреле 1942 года был направлен в артиллерийское училище в Кострому[К 8]; в ноябре 1942 года выпущен лейтенантом, направлен в Саранск в запасной артиллерийский разведывательный полк по формированию дивизионов артиллерийской инструментальной разведки.
В действующей армии с марта 1943 года. Служил командиром 2-й батареи звуковой разведки 794-го отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона 44-й пушечной артиллерийской бригады (ПАБР) 63-й армии на Центральном и Брянском фронтах.
Приказом Военного совета 63-й армии № 5/н от 10 августа 1943 года лейтенант Солженицын награждён орденом Отечественной войны 2-й степени за выявление основной группировки артиллерии противника на участке Малиновец — Сетуха — Большой Малиновец и выявление трёх замаскированных батарей, уничтоженных впоследствии 44-й ПАБР[12].
15 сентября 1943 года присвоено звание старшего лейтенанта.
С весны 1944 года командир батареи звуковой разведки 68-й Севско-Речицкой пушечной артиллерийской бригады 48-й армии 2-го Белорусского фронта. Боевой путь — от Орла[13] до Восточной Пруссии[К 9].
С 7 мая 1944 года — капитан[9]:906.
Приказом по 68-й ПАБР № 19 от 8 июля 1944 года был награждён орденом Красной Звезды за звуковое обнаружение двух неприятельских батарей и корректировку огня по ним, что привело к подавлению их огня[14].
На фронте, несмотря на запрет, вёл дневник. Много писал, отправлял свои произведения московским литераторам для рецензии.
На фронте Солженицын продолжал интересоваться общественной жизнью, но стал критически относиться к Сталину (за «искажение ленинизма»); в письмах старому другу Николаю Виткевичу ругательно высказывался о «Пахане», под которым угадывался Сталин, хранил в личных вещах составленную вместе с Виткевичем «резолюцию», в которой сравнивал сталинские порядки с крепостным правом и говорил о создании после войны «организации» для восстановления так называемых «ленинских» норм.
Письма вызвали подозрение военной цензуры. 2 февраля 1945 года последовало телеграфное распоряжение № 4146 заместителя начальника Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР генерал-лейтенанта Бабича о немедленном аресте Солженицына и доставке его в Москву. 3 февраля армейской контрразведкой начато следственное дело 2/2 № 3694—45. 9 февраля Солженицын в помещении штаба подразделения был арестован, лишён воинского звания капитана, а затем отправлен в Москву, в Лубянскую тюрьму. Допросы продолжались с 20 февраля по 25 мая 1945 года (следователь — помощник начальника 3-го отделения XI отдела 2-го управления НКГБ СССР капитан госбезопасности Езепов). 6 июня начальником 3-го отделения XI отдела 2-го управления полковником Иткиным, его заместителем подполковником Рублёвым и следователем Езеповым составлено обвинительное заключение, которое 8 июня было утверждено комиссаром госбезопасности 3-го ранга Федотовым. 7 июля Солженицын заочно приговорён Особым совещанием к 8 годам исправительно-трудовых лагерей и вечной ссылке по окончании срока заключения (по статье 58, пункт 10, часть 2, и пункт 11 Уголовного кодекса РСФСР).
В августе был направлен в лагерь Новый Иерусалим[16], 9 сентября 1945 года переведён в лагерь в Москве, заключённые которого занимались строительством жилых домов на Калужской заставе (сейчас — площадь Гагарина)[9]:308—309.
В июне 1946 года переведён в систему спецтюрем 4-го спецотдела МВД, в сентябре направлен в закрытое конструкторское бюро («шарашку») при авиамоторном заводе в Рыбинске, через пять месяцев, в феврале 1947 года, — на «шарашку» в Загорск, 9 июля 1947 года — в аналогичное заведение в Марфине (на северной окраине Москвы). Там он работал по специальности — математиком.
В Марфине Солженицын начал работу над автобиографической поэмой «Дороженька» и повестью «Люби революцию», которая задумывалась как прозаическое продолжение «Дороженьки». Позднее последние дни на Марфинской шарашке описаны Солженицыным в романе «В круге первом», где сам он выведен под именем Глеба Нержина, а его сокамерники Дмитрий Панин и Лев Копелев — Дмитрия Сологдина и Льва Рубина.
В декабре 1948 года жена заочно развелась с Солженицыным.
19 мая 1950 года Солженицын из-за размолвки с начальством «шарашки» был этапирован в Бутырскую тюрьму, откуда в августе был направлен в Степлаг — в особый лагерь в Экибастузе. Почти треть своего срока заключения — с августа 1950 по февраль 1953 года — Александр Исаевич отбыл на севере Казахстана. В лагере был на общих работах, некоторое время — бригадиром, участвовал в забастовке. Позднее лагерная жизнь получит литературное воплощение в рассказе «Один день Ивана Денисовича», а забастовка заключённых — в киносценарии «Знают истину танки».
Зимой 1952 года у Солженицына обнаружили семиному, он был прооперирован в лагере[9]:380—382, 909.
Освобождён 13 февраля 1953 года.
В заключении Солженицын полностью разочаровался в марксизме, со временем склонился к православно-патриотическим идеям. Уже в «шарашке» снова стал писать, в Экибастузе сочинял стихотворения, поэмы («Дороженька», «Прусские ночи») и пьесы в стихах («Пленники», «Пир победителей») и заучивал их наизусть.
После освобождения Солженицын был отправлен в ссылку на поселение «навечно» (село Коктерек Джамбульской области, Южный Казахстан)[К 10]. Работал учителем математики и физики в 8—10-м классах местной средней школы имени Кирова.
К концу 1953 года здоровье резко ухудшилось, обследование выявило раковую опухоль, в январе 1954 года он был направлен в Ташкент на лечение, в марте выписан со значительным улучшением после операции. Болезнь, лечение, исцеление и больничные впечатления легли в основу повести «Раковый корпус», которая была задумана весной 1955 года[17].
В ссылке написал пьесу «Республика труда» (о лагере), роман «В круге первом» (о своём пребывании на «шарашке») и очерк «Протеревши глаза („Горе от ума“ глазами зэка)».
В июне 1956 года решением Верховного Суда СССР Солженицын был освобождён без реабилитации «за отсутствием в его действиях состава преступления».
В августе 1956 года возвратился из ссылки в Центральную Россию. Жил в деревне Мильцево (почтовое отделение Торфопродукт Курловского района (ныне Гусь-Хрустальный район) Владимирской области), преподавал математику и электротехнику (физику) в 8—10 классах Мезиновской средней школы. Тогда же встретился со своей бывшей женой, которая окончательно вернулась к нему в ноябре 1956 года (повторно брак заключён 2 февраля 1957 года). Жизнь Солженицына во Владимирской области нашла отражение в рассказе «Матрёнин двор».
6 февраля 1957 года решением Военной коллегии Верховного суда СССР Солженицын реабилитирован[18].
С июля 1957 года до апреля 1963 года жил в Рязани, работал учителем физики и астрономии средней школы № 2.
В 1959 году Солженицын написал рассказ «Щ-854» (позже опубликованный в журнале «Новый мир» под названием «Один день Ивана Денисовича») о жизни простого заключённого из русских крестьян, в 1960 году — рассказы «Не стои́т село без праведника» и «Правая кисть», первые «Крохотки», пьесу «Свет, который в тебе» («Свеча на ветру»)[К 11]. Пережил творческий кризис, видя невозможность опубликовать свои произведения[источник не указан 771 день].
В 1961 году под впечатлением от выступления Александра Твардовского (редактора журнала «Новый мир») на XXII съезде КПСС, передал ему «Щ-854», предварительно изъяв из рассказа наиболее политически острые, заведомо не проходимые через советскую цензуру фрагменты. Твардовский оценил рассказ чрезвычайно высоко, пригласил автора в Москву и стал добиваться публикации произведения. Никита Хрущёв преодолел сопротивление членов Политбюро и разрешил публикацию рассказа. Рассказ под названием «Один день Ивана Денисовича» был напечатан в журнале «Новый мир» (№ 11, 1962), сразу же переиздан и переведён на иностранные языки. 30 декабря 1962 года Солженицын был принят в Союз писателей СССР.
Вскоре после этого в журнале «Новый мир» (№ 1, 1963) были напечатаны «Не стои́т село без праведника» (под названием «Матрёнин двор») и «Случай на станции Кочетовка» (под названием «Случай на станции Кречетовка»[К 12]).
Первые публикации вызвали огромное количество откликов писателей, общественных деятелей, критиков и читателей. Письма читателей — бывших заключённых (в ответ на «Ивана Денисовича») положили начало «Архипелагу ГУЛАГ».
Рассказы Солженицына резко выделялись на фоне произведений того времени своими художественными достоинствами и гражданской смелостью. Это подчёркивали в то время многие, в том числе писатели и поэты. Так, В. Т. Шаламов в письме Солженицыну в ноябре 1962 года писал:
Повесть — как стихи,— в ней всё совершенно, всё целесообразно. Каждая строка, каждая сцена, каждая характеристика настолько лаконична, умна, тонка и глубока, что я думаю, что «Новый мир» с самого начала своего существования ничего столь цельного, столь сильного не печатал[19].
Летом 1963 года создал очередную, пятую по счёту, усечённую «под цензуру» редакцию романа «В круге первом», предназначавшуюся для печати (из 87 глав — «Круг-87»). Четыре главы из романа отобраны автором и предложены Новому миру «…для пробы, под видом „Отрывка“…».
Рассказ «Для пользы дела» опубликован в журнале «Новый мир» № 7 за 1963 год.
28 декабря 1963 года редакция журнала «Новый мир» и Центральный государственный архив литературы и искусства выдвинули «Один день Ивана Денисовича» на соискание Ленинской премии за 1964 год (в результате голосования Комитета по премиям предложение было отклонено[К 13]).
В 1964 году впервые отдал своё произведение в самиздат — цикл «стихов в прозе» под общим названием «Крохотки».
Летом 1964 года пятая редакция «В круге первом» была обсуждена и принята к напечатанию в 1965 году «Новым миром»[К 14]. Твардовский познакомился с рукописью романа «Раковый корпус» и даже предложил его для прочтения Хрущёву (вновь — через его помощника Владимира Лебедева). Солженицын встретился с Шаламовым, ранее благожелательно отозвавшимся об «Иване Денисовиче», и предложил ему совместно работать над «Архипелагом».
Осенью 1964 года пьеса «Свеча на ветру» была принята к постановке в Театре имени Ленинского комсомола в Москве[К 15]; после публикации «Одного дня Ивана Денисовича» в декабре 1962-го подготовлен «облегчённый» вариант «Республики труда» под названием «Олень и Шалашовка» для театра «Современник»[К 16].
«Крохотки» через самиздат проникли за границу и под названием «Этюды и крохотные рассказы» напечатаны в октябре 1964 года во Франкфурте в журнале «Грани» (№ 56) — это первая публикация в зарубежной русской прессе произведения Солженицына, отвергнутого в СССР.
В 1965 году с Борисом Можаевым ездил в Тамбовскую область для сбора материалов о крестьянском восстании (в поездке определилось название романа-эпопеи о русской революции — «Красное колесо»), начал первую и пятую части «Архипелага» (в Солотче Рязанской области и на хуторе Копли-Мярди близ Тарту), закончил работу над рассказами «Как жаль» и «Захар-Калита», 4 ноября опубликовал в «Литературной газете» (полемизируя с академиком Виктором Виноградовым) статью «Не обычай дёгтем щи белить, на то сметана»[20] в защиту русской литературной речи:
Ещё не упущено изгнать то, что есть публицистический жаргон, а не русская речь. Ещё не поздно выправить склад нашей письменной (авторской) речи, так, чтоб вернуть ей разговорную народную лёгкость и свободу.
11 сентября КГБ провёл обыск на квартире друга Солженицына В. Л. Теуша, у которого Солженицын хранил часть своего архива. Были изъяты рукописи стихов, «В круге первом», «Крохоток», пьес «Республика труда» и «Пир победителей».
ЦК КПСС издал закрытым тиражом и распространил среди номенклатуры, «для уличения автора», «Пир победителей» и пятую редакцию «В круге первом». Солженицын написал жалобы на незаконное изъятие рукописей министру культуры СССР Петру Демичеву, секретарям ЦК КПСС Леониду Брежневу, Михаилу Суслову и Юрию Андропову, передал рукопись «Круга-87» на хранение в Центральный государственный архив литературы и искусства.
Четыре рассказа предложены редакциям «Огонька», «Октября», «Литературной России», «Москвы» — отвергнуты везде. Газета «Известия» набрала рассказ «Захар-Калита» — готовый набор был рассыпан, «Захар-Калита» передан в газету «Правда» — последовал отказ Николая Абалкина, заведующего отделом литературы и искусства. Рассказ все же был опубликован «Новым миром» в начале 1966 г. Это была, видимо, последняя легальная публикация Солженицына в СССР (до 1980-х годов).
В то же время в США вышел сборник «А. Солженицын. Избранное»: «Один день…», «Кочетовка» и «Матрёнин двор»; в ФРГ в издательстве «Посев» — сборник рассказов на немецком языке.
К марту 1963 года Солженицын утратил расположение Хрущёва (неприсуждение Ленинской премии, отказ печатать роман «В круге первом»). После прихода к власти Брежнева Солженицын практически потерял возможность легально печататься и выступать. В сентябре 1965 года КГБ конфисковал архив Солженицына с его наиболее антисоветскими произведениями, что усугубило положение писателя. В 1966 году на XXIII съезде КПСС прозвучало требование дать решительный отпор фальсификации истории. В качестве примера была названа повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича».
Пользуясь определённым бездействием власти, в 1966 году Солженицын начал активную общественную деятельность (встречи, выступления, интервью иностранным журналистам): 24 октября 1966 года выступил с чтением отрывков из своих произведений в Институте атомной энергии им. Курчатова («Раковый корпус» — главы «Чем люди живы», «Правосудие», «Несуразности»; «В круге первом» — разделы о тюремных свиданиях; первый акт пьесы «Свеча на ветру»), 30 ноября — на вечере в Институте востоковедения в Москве («В круге первом» — главы о разоблачении стукачей и ничтожестве оперов; «Раковый корпус» — две главы). Тогда же стал распространять в самиздате свои романы «В круге первом» и «Раковый корпус». В феврале 1967 года тайно закончил произведение «Архипелаг ГУЛАГ» — по авторскому определению, «опыт художественного исследования».
В мае 1967 года разослал «Письмо съезду» Союза писателей СССР, получившее широкую известность среди советской интеллигенции и на Западе.
В первую очередь Пражскую весну подогрело известное письмо Солженицына IV Всесоюзному съезду советских писателей, которое прочитали и в Чехословакии
— Интервью Владимира Лукина журналу «Итоги»[21]
После «Письма» власти стали воспринимать Солженицына как серьёзного противника. В 1968 году, когда в США и Западной Европе были без разрешения автора опубликованы романы «В круге первом» и «Раковый корпус», принёсшие писателю популярность[К 17], советская пресса начала пропагандистскую кампанию против автора. 4 ноября 1969 года он был исключён из Союза писателей СССР[22]. С сентября 1969 по май 1973 жил на даче у Ростроповича.[23]
В августе 1968 года Солженицын познакомился с Наталией Светловой, у них завязался роман. Солженицын стал добиваться развода с первой женой. С большими трудностями развод был получен 22 июля 1972 года.
К 1970 году произведения Солженицына вышли в 28 странах, причём больше всего переводов появилось в Западной Германии и в США. На русском языке к этому времени было опубликовано за границей 17 отдельных изданий и собрание сочинений в шести томах[24].
После исключения из Союза писателей СССР Солженицын стал открыто заявлять о своих православно-патриотических убеждениях и резко критиковать советскую власть.
В 1970 году Солженицын был выдвинут на Нобелевскую премию по литературе в числе 75 кандидатов, и в итоге премия была присуждена ему, с формулировкой «За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы»[2]. От первой публикации произведения Солженицына до присуждения награды прошло всего восемь лет — такого в истории Нобелевских премий по литературе не было ни до, ни после. Писатель подчёркивал политический аспект присуждения премии[25], хотя Нобелевский комитет это отрицал. В советских газетах была организована мощная пропагандистская кампания против Солженицына, вплоть до публикации в советской прессе «открытого письма Солженицыну» Дина Рида[26]. Советские власти предлагали Солженицыну уехать из страны, но он отказался. В 1970-х годах в Москве проживал в квартире 169 дома № 12 по улице Горького.
В конце 1960-х — начале 1970-х годов в КГБ было создано специальное подразделение, занимавшееся исключительно оперативной разработкой Солженицына, — 9-й отдел 5-го управления[27].
11 июня 1971 года в Париже вышел роман Солженицына «Август Четырнадцатого», в котором ярко выражены православно-патриотические взгляды автора. В августе 1971 года КГБ провёл операцию по физическому устранению Солженицына — во время поездки в Новочеркасск ему скрытно был сделан укол, с помощью которого ввели неизвестное ядовитое вещество (предположительно, рицинин)[9]:656—661. Писатель после этого выжил, но долго и тяжело болел[27].
В 1972 году им написано «Великопостное письмо» патриарху Пимену[28] о проблемах церкви, в поддержку выступления архиепископа Калужского Ермогена (Голубева).
В 1972—1973 годах работал над эпопеей «Красное колесо», активной диссидентской деятельности не вёл.
В августе — сентябре 1973 года отношения между властью и диссидентами обострились, что затронуло и Солженицына.
23 августа 1973 года дал большое интервью иностранным корреспондентам. В тот же день КГБ задержал одну из помощниц писателя Елизавету Воронянскую. В ходе допроса её вынудили выдать местонахождение одного экземпляра рукописи «Архипелага ГУЛАГ». Вернувшись домой, она повесилась. 5 сентября Солженицын узнал о случившемся и распорядился начать печатание «Архипелага» на Западе (в эмигрантском издательстве ИМКА-Пресс). Тогда же он отправил руководству СССР «Письмо вождям Советского Союза», в котором призвал отказаться от коммунистической идеологии и сделать шаги по превращению СССР в русское национальное государство. С конца августа в западной прессе публиковалось большое количество статей в защиту диссидентов и, в частности, Солженицына.
С публикацией «Архипелага ГУЛАГ» в 1973—1974 годах, в СССР была развёрнута мощная пропагандистская кампания против диссидентов. 31 августа в газете «Правда» было напечатано открытое письмо группы советских писателей с осуждением Солженицына и Андрея Сахарова, «клевещущих на наш государственный и общественный строй». 24 сентября КГБ через бывшую жену Солженицына предложил писателю официальное опубликование повести «Раковый корпус» в СССР в обмен на отказ от публикации «Архипелага ГУЛАГа» за границей. Однако Солженицын, сказав, что не возражает против печатания «Ракового корпуса» в СССР, не выразил и желания связывать себя негласной договорённостью с властями[К 18]. В последних числах декабря 1973 года было объявлено о выходе в свет первого тома «Архипелага ГУЛАГа». В советских средствах массовой информации началась массированная кампания очернения Солженицына как предателя родины с ярлыком «литературного власовца». Упор делался не на реальное содержание «Архипелага ГУЛАГа» (художественное исследование советской лагерно-тюремной системы 1918—1956 годов), которое вообще не обсуждалось, а на имевшую место солидаризацию Солженицына с «изменниками родины во время войны, полицаями и власовцами».
В СССР в годы застоя «Август Четырнадцатого» и «Архипелаг ГУЛАГ» (как и первые романы) распространялись в самиздате.
В конце 1973 года Солженицын стал инициатором и собирателем группы авторов сборника «Из-под глыб» (издан ИМКА-Пресс в Париже в 1974 году), написал для этого сборника статьи «На возврате дыхания и сознания», «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни», «Образованщина».
7 января 1974 года выход «Архипелага ГУЛАГ» и меры «пресечения антисоветской деятельности» Солженицына были обсуждены на заседании Политбюро ЦК КПСС[29]. Юрий Андропов предложил выдворить Солженицына из страны в административном порядке. За высылку высказались Устинов, Гришин, Кириленко, Катушев; за арест и ссылку — Косыгин, Брежнев, Подгорный, Шелепин, Громыко и другие. Было принято постановление — «Солженицына А. И. привлечь к судебной ответственности. Поручить т. т. Андропову Ю. В. и Руденко Р. А. определить порядок и процедуру проведения следствия и судебного процесса над Солженицыным А. И.» Однако, вопреки решению Политбюро от 7 января, в конечном счёте возобладало мнение Андропова о высылке. Ранее один из «советских вождей», министр внутренних дел Николай Щёлоков направлял в Политбюро записку в защиту Солженицына, но его предложения (в том числе — опубликовать «Раковый корпус») не нашли поддержки[30].
12 февраля Солженицын был арестован, обвинён в измене Родине и лишён советского гражданства[К 19]. 13 февраля он был выслан из СССР (доставлен в ФРГ на самолёте).
14 февраля 1974 года был издан приказ начальника Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР «Об изъятии из библиотек и книготорговой сети произведений Солженицына А. И.». В соответствии с этим приказом были уничтожены номера журналов «Новый мир»: № 11 за 1962 год (в нём был опубликован рассказ «Один день Ивана Денисовича»), № 1 за 1963 год (с рассказами «Матрёнин двор» и «Случай на станции Кречетовка»), № 7 за 1963 год (с рассказом «Для пользы дела») и № 1 за 1966 год (с рассказом «Захар-Калита»); «Роман-газета» № 1 за 1963 год и отдельные издания «Ивана Денисовича» (издательства «Советский писатель», Гослитиздат и Учпедгиз — издание для слепых, а также издания на литовском и эстонском языках). Изъятию подлежали также иностранные издания (в том числе журналы и газеты) с произведениями Солженицына[31]. Издания уничтожались «разрезанием на мелкие части», о чём составлялся соответствующий акт, подписанный заведующим библиотекой и её сотрудниками, уничтожавшими журналы.
29 марта семья Солженицына покинула СССР. Архив и военные награды писателя помог тайно вывезти за рубеж помощник военного атташе США Уильям Одом. Вскоре после высылки Солженицын совершил короткое путешествие по Северной Европе, в результате принял решение временно поселиться в Цюрихе, Швейцария.
3 марта 1974 года в Париже было опубликовано «Письмо вождям Советского Союза»; ведущие западные издания и многие демократически настроенные диссиденты в СССР, включая Андрея Сахарова и Роя Медведева, оценили «Письмо» как антидемократическое, националистическое и содержащее «опасные заблуждения»; отношения Солженицына с западной прессой продолжали ухудшаться[32].
Летом 1974 года на гонорары от «Архипелага ГУЛАГ» создал «Русский общественный Фонд помощи преследуемым и их семьям» для помощи политическим заключённым в СССР (посылки и денежные переводы в места заключения, легальная и нелегальная материальная помощь семьям заключённых).
В 1974—1975 годах в Цюрихе собирал материалы о жизни Ленина в эмиграции (для эпопеи «Красное колесо»), окончил и издал мемуары «Бодался телёнок с дубом».
В апреле 1975 года совершил вместе с семьёй путешествие по Западной Европе, затем направился в Канаду и США. В июне — июле 1975 года Солженицын посетил Вашингтон и Нью-Йорк, выступил с речами на съезде профсоюзов и в Конгрессе США. В своих выступлениях Солженицын резко критиковал коммунистические режимы и коммунистическую идеологию, поддержал действия США во Вьетнаме[33], призывал США отказаться от сотрудничества с СССР и политики разрядки; при этом писатель ещё продолжал воспринимать Запад как союзника в освобождении России от «коммунистического тоталитаризма», хотя опасался, что в случае быстрого перехода к демократии в СССР могут обостриться межнациональные конфликты[32].
В августе 1975 года вернулся в Цюрих и продолжил работу над эпопеей «Красное колесо».
В феврале 1976 года совершил поездку по Великобритании и Франции, к этому времени в его выступлениях стали заметны антизападные мотивы. В марте 1976 года писатель посетил Испанию. В нашумевшем выступлении по испанскому телевидению он одобрительно высказался о недавнем режиме Франко и предостерёг Испанию от «слишком быстрого продвижения к демократии». В западной прессе усилилась критика Солженицына, некоторые ведущие европейские и американские политики заявляли о несогласии с его взглядами[34].
Вскоре после появления на Западе сблизился со старыми эмигрантскими организациями и издательством «ИМКА-Пресс», в котором занял главенствующее положение, не становясь при этом его формальным руководителем. Подвергся осторожной критике в эмигрантской среде за решение отстранить от руководства издательством эмигрантского общественного деятеля Морозова, руководившего издательством около 30 лет.
Идейные разногласия Солженицына с эмиграцией «третьей волны» (то есть уехавшими из СССР в 1970-е годы) и западными активистами холодной войны освещены в его мемуарах «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов», а также в многочисленных эмигрантских публикациях.
В апреле 1976 года с семьёй переехал в США и поселился в городке Кавендише (штат Вермонт). После приезда писатель вернулся к работе над «Красным колесом», для чего провёл два месяца в русском эмигрантском архиве в Институте Гувера.
С представителями прессы и общественности общался редко, из-за чего его называли «вермонтским затворником» или «вермонтским отшельником»[35][К 20]. В своих редких выступлениях в печати подвергал критике как советские порядки, так и американскую действительность, вызывая со стороны американской прессы ответные обвинения в неблагодарности и неуживчивости с любым строем[36].
В годы перестройки официальное отношение в СССР к творчеству и деятельности Солженицына стало меняться[К 21]. Были опубликованы некоторые его произведения, в частности в журнале «Новый мир» в 1989 году вышли отдельные главы «Архипелага ГУЛАГ»[37]. В 1990 году «Архипелаг ГУЛАГ» был издан в СССР большими тиражами. Так, тираж пятого тома «Малого собрания сочинений» Солженицына (1-я и 2-я части «Архипелага ГУЛАГ») был издан в 1990 году тиражом 3 млн экземпляров[38].
18 сентября 1990 года одновременно в «Литературной газете» и «Комсомольской правде»[К 22] была опубликована статья Солженицына о путях возрождения страны, о разумных, на его взгляд, основах построения жизни народа и государства — «Как нам обустроить Россию?». Статья развивала давние мысли Солженицына, высказанные им ранее в «Письме вождям Советского Союза» и публицистических работах, в частности, включённых в сборник «Из-под глыб». Авторский гонорар за эту статью Солженицын перечислил в пользу жертв аварии на Чернобыльской АЭС[39]. Статья вызвала большое количество откликов.
В 1990 году Солженицын был восстановлен в советском гражданстве[К 23] с последующим прекращением уголовного дела по ст. 64 УК РСФСР[40], в декабре того же года удостоен Государственной премии РСФСР за «Архипелаг ГУЛАГ».
Согласно рассказу Вячеслава Костикова, во время первого официального визита Бориса Ельцина в США в 1992 году, сразу по приезде в Вашингтон Ельцин позвонил из гостиницы Солженицыну и имел с ним «длинный» разговор, в частности, о Курильских островах. «Мнение писателя оказалось неожиданным и для многих шокирующим: „Я изучил всю историю островов с XII века. Не наши это, Борис Николаевич, острова. Нужно отдать. Но дорого…“»[41].
27—30 апреля 1992 года кинорежиссёр Станислав Говорухин посетил Солженицына в его доме в Вермонте и снял телевизионный фильм «Александр Солженицын» в двух частях.
Вместе с семьёй Солженицын вернулся на родину 27 мая 1994 года, прилетев из США в Магадан. После из Владивостока проехал на поезде через всю страну и закончил путешествие в столице. На Ярославском вокзале Москвы Солженицына встречали несколько тысяч граждан. Выступил в Государственной думе. Против Солженицына были демократы — фракция «Демократический выбор России» голосовала против выступления писателя в здании Государственной думы[42].
.jpg)
В марте 1993 года личным распоряжением президента Бориса Ельцина[43] ему была подарена (на правах пожизненного наследуемого владения) часть государственной дачи[44] «Сосновка-2» в Троице-Лыкове. Солженицыны спроектировали и построили там двухэтажный кирпичный дом с большим холлом, застеклённой галереей, гостиной с камином, концертным роялем и библиотекой, где висят портреты Петра Столыпина и Александра Колчака. Московская квартира Солженицына находилась в Козицком переулке[45].
В 1997 году был избран действительным членом Российской академии наук.
В 1998 году был награждён орденом Святого апостола Андрея Первозванного, однако от награды отказался: «От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу»[46] (о чём предупреждал администрацию заранее[47]). В том же году издал объёмное историко-публицистическое сочинение «Россия в обвале», содержащее размышления об изменениях, произошедших в России в 1990-х годах, и о положении страны, в котором резко осудил реформы (в частности, приватизацию), проведённые правительством Ельцина — Гайдара — Чубайса, и действия российских властей в Чечне[48].
Награждён Большой золотой медалью имени Ломоносова (1998).
В апреле 2006 года, отвечая на вопросы газеты «Московские новости», Солженицын заявил:
НАТО методически и настойчиво развивает свой военный аппарат — на Восток Европы и в континентальный охват России с Юга. Тут и открытая материальная и идеологическая поддержка «цветных» революций, и парадоксальное внедрение Северо-атлантических интересов в Центральную Азию. Всё это не оставляет сомнений, что готовится полное окружение России, а затем потеря ею суверенитета[49].
Награждён Государственной премией Российской Федерации за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности (2007). 12 июня 2007 года президент Владимир Путин посетил Солженицына[50] и поздравил его с присуждением Государственной премии[51].
Вскоре после возвращения автора в страну была учреждена литературная премия его имени для награждения писателей, «чьё творчество обладает высокими художественными достоинствами, способствует самопознанию России, вносит значительный вклад в сохранение и бережное развитие традиций отечественной литературы».
Последние годы жизни провёл в Москве и на подмосковной даче. В конце 2002 года перенёс тяжёлый гипертонический криз, в последние годы жизни тяжело болел, но продолжал писать. Вместе с женой Наталией Дмитриевной — президентом Фонда Александра Солженицына — работал над подготовкой и изданием своего самого полного, 30-томного собрания сочинений. После перенесённой им тяжёлой операции у него действовала только правая рука.
Александр Исаевич Солженицын скончался 3 августа 2008 года на 90-м году жизни в своём доме в Троице-Лыкове.
Смерть наступила в 23:45 по московскому времени от острой сердечной недостаточности[52].
5 августа в здании Российской академии наук, действительным членом которой являлся Солженицын, состоялись гражданская панихида и прощание с покойным. На этой траурной церемонии присутствовали бывший президент СССР Михаил Горбачёв, председатель Правительства России Владимир Путин, президент РАН Юрий Осипов, ректор МГУ Виктор Садовничий, бывший председатель Правительства России Евгений Примаков, деятели российской культуры и несколько тысяч граждан[53].
Заупокойную литургию и отпевание 6 августа 2008 года в Большом соборе московского Донского монастыря совершил архиепископ Орехово-Зуевский Алексий (Фролов)[54]. В тот же день тело Александра Солженицына было предано земле с воинскими почестями (как ветерана войны) в некрополе Донского монастыря за алтарём храма Иоанна Лествичника, рядом с могилой Василия Ключевского[55][56]. Президент России Дмитрий Медведев возвратился в Москву из краткого отпуска, чтобы присутствовать на заупокойной службе[55].
3 августа 2010 года, во вторую годовщину со дня кончины, на могиле Александра Солженицына установлен памятник — мраморный крест, созданный по проекту скульптора Дмитрия Шаховского[57].
Солженицын получил мировую известность в 1960-е — 1970-е годы за свои разоблачения советского ГУЛАГа в романах «Один день Ивана Денисовича», «В круге первом» и «Архипелаг ГУЛАГ». В этот период противостояние Солженицына с советской власти сделало его лидером среди диссидентов. В отличие от другого известного диссидента, физика Андрея Сахарова, он видел будущее России не в демократии западного образца, а в возвращении к её православным и культурным традициям. Его второй главной темой как писателя стал путь России к большевизму. В нескольких романах, составляющих цикл «Красное колесо», описывающих события начиная с августа 1914 года, он указал на имевшие место с его точки зрения фатальные ошибки, допущенные как российским государством, так и российским обществом во время Первой мировой войны и революционного 1917 года[63].
Творчество Солженицына отличает постановка масштабных эпических задач, демонстрация исторических событий глазами нескольких персонажей разного социального уровня, находящихся по разные стороны баррикад. Для его стиля характерны библейские аллюзии, ассоциации с классическим эпосом (Данте, Гёте), символичность композиции, не всегда выражена авторская позиция (подаётся столкновение разных точек зрения). Отличительной особенностью его произведений является документальность; большинство персонажей имеет реальные прототипы, лично знакомые писателю. «Жизнь для него более символична и многосмысленна, нежели литературный вымысел»[64]. Для романа «Красное колесо» характерно активное привлечение чисто документального жанра (репортажа, стенограммы), использование приёмов модернистской поэтики (сам Солженицын признавал влияние на него Дос Пассоса[64][К 24][К 25]); в общей художественной философии заметно воздействие Льва Толстого[65].
Для Солженицына, как в художественной прозе, так и в эссеистике, характерно внимание к богатствам русского языка, использование редких слов из словаря Даля (анализом которого он начал заниматься в молодости), русских писателей и повседневного опыта, замена ими слов иностранных; эта работа увенчалась отдельно изданным «Русским словарём языкового расширения».
Корней Чуковский назвал во внутренней рецензии «Ивана Денисовича» «литературным чудом»: «С этим рассказом в литературу вошёл очень сильный, оригинальный и зрелый писатель»[66]:501; «чудесное изображение лагерной жизни при Сталине»[66]:310.
Анна Ахматова высоко оценила «Матрёнин двор», отметив символику произведения («Это пострашнее „Ивана Денисовича“… Там можно всё на культ личности спихнуть, а тут… Ведь это у него не Матрёна, а вся русская деревня под паровоз попала и вдребезги…»), образность отдельных деталей[67].
Андрей Тарковский в 1970 году в своём дневнике отмечал: «Он хороший писатель. И прежде всего — гражданин. Несколько озлоблен, что вполне понятно, если судить о нём как о человеке, и что труднее понять, считая его в первую очередь писателем. Но личность его — героическая. Благородная и стоическая»[68].
В заявлении против исключения Солженицына из Союза писателей, подписанном французскими коммунистами Жаном-Полем Сартром и Луи Арагоном, лауреатом двух советских орденов, Солженицын назван «лучшим продолжателем великой русской традиции»[69]. В 1971 году Арагон назвал Солженицына «великим писателем» и противопоставил Шолохову[70].
Председатель Комитета свободы совести священник Апостольской православной церкви Глеб Якунин считал, что Солженицын был «великим писателем — высокого уровня не только с художественной точки зрения», а также сумел «Архипелагом ГУЛАГ» развеять веру в коммунистическую утопию на Западе[71].
Биографу Солженицына Людмиле Сараскиной принадлежит такая общая характеристика её героя: «Он много раз подчёркивал: „Я не диссидент“. Он писатель — и никем иным никогда себя не чувствовал… никакую партию он бы не возглавил, никакого поста не принял, хотя его ждали и звали. Но Солженицын, как это ни странно, силён, когда он один в поле воин. Он это доказал многократно»[72].
Литературный критик Лев Аннинский считал, что Солженицын сыграл историческую роль как «пророк», «политический практик», разрушивший систему, который нёс в глазах общества ответственность за негативные последствия своей деятельности, от которых сам «пришёл в ужас»[73].
Валентин Распутин считал, что Солженицын — «и в литературе, и в общественной жизни… одна из самых могучих фигур за всю историю России», «великий нравственник, справедливец, талант»[74].
Владимир Путин сказал, что при всех встречах с Солженицыным он «каждый раз был поражён, насколько Солженицын — органичный и убеждённый государственник. Он мог выступать против существующего режима, быть несогласным с властью, но государство было для него константой»[75].
Критика Солженицына с 1962 года, когда был опубликован «Один день Ивана Денисовича», составляет довольно сложную картину; часто бывшие союзники спустя 10—20 лет обрушивались на него с резкими обвинениями. Можно выделить две неравные части — объёмную критику литературного творчества и общественно-политических взглядов (представители почти всего общественного спектра, в России и за рубежом) и спорадические обсуждения отдельных «спорных» моментов его биографии.
В 1960-е — 1970-е годы в СССР проводилась кампания против Солженицына, с разного рода обвинениями в адрес Солженицына — «клеветника» и «литературного власовца» — выступали, в частности, Михаил Шолохов[76], Дин Рид[26], Степан Щипачёв (автор статьи в «Литературной газете», озаглавленной «Конец литературного власовца»)[77].
В СССР в диссидентских кругах в 1960-е — начале 1970-х годов критика Солженицына приравнивалась если не к сотрудничеству с КГБ, то к предательству идей свободы. Владимир Максимов вспоминал[78]:
Я принадлежал к среде, которая окружала его и Андрея Сахарова (…) Его позиция в те поры представлялась всем нам абсолютно правильной и единственно возможной. Любая критика в его адрес, официальная или частная, воспринималась нами как плевок в лицо или удар в спину.
Впоследствии (сам Солженицын датировал потерю им «слитной поддержки общества» периодом между выходом «Августа Четырнадцатого» в июне 1971 года и распространением в Самиздате «Великопостного письма патриарху Пимену» весной 1972 года) критика в его адрес стала исходить также и со стороны советских инакомыслящих (как либерального толка, так и крайне консервативного).
В 1974 году Андрей Сахаров критически отозвался о взглядах Солженицына[79], не соглашаясь с предложенным авторитарным вариантом перехода от коммунизма (в противовес демократическому пути развития), «религиозно-патриархальным романтизмом» и переоценкой идеологического фактора в тогдашних условиях. Сахаров сопоставлял идеалы Солженицына с официальной советской идеологией, в том числе сталинского времени, и предупреждал о связанных с ними опасностях. Григорий Померанц, признавая, что в России для многих путь к христианству начался с чтения «Матрёниного двора», в целом не разделял взгляды Солженицына на коммунизм как на абсолютное зло и указывал на российские корни большевизма, а также указывал на опасности антикоммунизма как «захлёба борьбы»[80]. Друг Солженицына по заключению в «шарашке» Лев Копелев в эмиграции несколько раз публично критиковал взгляды Солженицына, а в 1985 году суммировал свои претензии в письме[81], где обвинял Солженицына в духовном расколе эмиграции и в нетерпимости к инакомыслию. Известна резкая заочная полемика Солженицына и Андрея Синявского, многократно атаковавшего его в эмигрантском журнале «Синтаксис».
Рой Медведев критиковал Солженицына, указывая, что «его юный правоверный марксизм не выдержал испытаний лагерем, сделав его антикоммунистом. Нельзя оправдывать себя и свою нестойкость очернением „коммунистов в лагерях“, изображая их твердолобыми ортодоксами или предателями, искажая при этом истину. Недостойно христианина, каковым себя считает Солженицын, злорадствовать и глумиться по поводу расстрелянных в 1937—1938 годах большевиков, рассматривая это как возмездие за „красный террор“. И уж совсем недопустимо прослаивать книгу „незначительным по количеству, но внушительным по составу элементом тенденциозной неправды“»[82]. Медведев критиковал также «Письмо вождям», назвав его «разочаровывающим документом», «нереальной и некомпетентной утопией», указав, что «Солженицын совершенно не знает марксизма, приписывая учению различную чепуху», и что «при техническом превосходстве СССР предсказываемая война со стороны Китая была бы самоубийством»[83].
Варлам Шаламов первоначально отнёсся к творческой работе Солженицына с вниманием и интересом, однако уже в письме об «Одном дне Ивана Денисовича» вместе с похвалой он высказал ряд критических замечаний. Позже он полностью разочаровался в Солженицыне и писал уже в 1971 году:
Деятельность Солженицына — это деятельность дельца, направленная узко на личные успехи со всеми провокационными аксессуарами подобной деятельности[84].
Ричард Пайпс писал[85] о его политических и историософских взглядах, критикуя Солженицына за идеализацию царской России и приписывание Западу ответственности за коммунизм.
Критики указывают на противоречия между приводимыми Солженицыным оценками числа репрессированных и архивными данными, которые стали доступны в период перестройки[86] (например, на оценки числа депортированных в ходе коллективизации — более 15 млн[87]), критикуют Солженицына за оправдание сотрудничества советских военнопленных с немцами во время Великой Отечественной войны[88].
Исследование Солженицыным истории взаимоотношений еврейского и русского народов в книге «Двести лет вместе» вызвало критику со стороны ряда публицистов, историков и писателей.
Владимир Бушин, в середине 1960-х годов опубликовавший в центральной прессе СССР ряд хвалебных статей о творчестве Солженицына, позднее резко критиковал его творчество и деятельность в книге «Гений первого плевка»[89].
В середине 1990-х годов писатели Светлана Шишкова-Шипунова, Лидия Чуковская и Игорь Бунич упрекали Солженицына за отсутствие внятного публичного осуждения Первой чеченской войны, считая такое «молчание» не подобающим его моральному облику[90][91][92].
По мнению Зиновия Зиника, «находясь на Западе, Солженицын так и не понял, что политические идеи не обладают духовной ценностью вне их практического приложения. На практике же его взгляды на патриотизм, нравственность и религию привлекли наиболее реакционную часть российского общества»[93].
Сатира на Солженицына содержится в романе Владимира Войновича «Москва 2042»[94] (Сам Войнович, впрочем, отрицал, что герой его книги Сим Симыч Карнавалов — это портрет Солженицына, подчёркивая, что это не более чем карикатура на него и сатирическая пародия на его культ[95] и в поэме Юрия Кузнецова «Путь Христа». Войнович, кроме того, написал публицистическую книгу «Портрет на фоне мифа», в которой критически оценил творчество Солженицына и его роль в духовной истории страны.
Джон-Пол Химка считает, что взгляды Солженицына на происхождение и идентичность украинского народа, выраженные в книге «Как нам обустроить Россию?», идентичны русским националистическим воззрениям рубежа XIX—XX веков[96].
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов отметил, «что в оценке советской эпохи он был [Солженицын] крайне тенденциозен и односторонен. Естественно, на эти оценки наслаивалась и его личная трагедия. Но на жизнь и подвиги всего народа, на созидательный потенциал всей великой страны нельзя переносить свои личные беды и невзгоды»[97].
Доктор исторических наук Георгий Чернявский отметил, что Солженицын «хороший писатель», но «историк очень плохой»[98].
Вопрос об антисемитизме в работах Солженицына обсуждался в 1970-е годы, причём советские еврейские эмигранты и западные критики занимали позиции по обе стороны вопроса. Полемика была отчасти подогрета документальным романом «Ленин в Цюрихе» (главы из «Красного колеса»), в котором автор описал марксистского революционера Александра Гельфанда (Парвуса) как злобного, физически отталкивающего человека, посвятившую себя падению России. Не менее спорным был раздел в «Августе Четырнадцатого», посвящённый убийству премьер-министра Петра Столыпина в 1911 году двойным агентом Дмитрием Богровым, описанный при помощи нескольких традиционных антиеврейских стереотипов. Хотя убийца происходил из ассимилированной семьи, связанной как с лютеранством, так и с русским православием, Солженицын приписывал его мотивацию глубоко укоренившемуся желанию устранить политическую фигуру, чьи действия мешали «невероятно талантливому» еврейскому народу раскрыть свой полный потенциал — утверждение, для которой нет надежных доказательств[63].
После выхода в 2001 и 2002 году двухчастной книги «Двести лет вместе (1795—1995)» споры о позиции Солженицына по еврейскому вопросу вспыхнули снова. Эту крупную работу, охватывающую историю отношений между русским и еврейским народами, автор предваряет призывом к взаимопониманию и признанию обид, причинённых друг другу; он выражает надежду, что его исследование послужит делу этого примирения. Солженицын, какими бы благими ни были его намерения, включил историю российских евреев в общую историософскую концепцию причин трагедии современной России, при этом часто искажая исторические записи. В первой части он утверждал, что положение еврейской общины при царизме часто было намного лучше, чем утверждают многие историки, что сопротивление руководства еврейских общин свело на нет многие попытки правительства улучшить положение евреев, и что, какими бы ни были недостатки официальной политики, либеральные и радикальные евреи совершили ошибку исторического масштаба, когда активно способствовали краху российского государства. Во второй части Солженицын показал, как российские евреи в непропорционально большой степени участвовали как в Февральской, так и в Октябрьской революциях 1917 года. Он осудил их активную поддержку революций и извлечение выгоды из советского режима в 1920-е и 1930-е годы. Затем он проследил судьбу советских евреев во время Второй мировой войны и Холокоста, а также антисемитской кампании Сталина, «борьбы с сионизмом» при его преемниках и последовавшей за этим борьбы за свободу эмиграции[63].
Несмотря на некоторые в целом благоприятные отзывы о первой части книги, работа подверглась широкой критике как в России, так и на Западе. Большинство научных откликов касались этой части, хотя некоторые из поднятых вопросов применимы и ко второй. Рецензенты подвергли сомнению опору Солженицына на несколько в значительной степени устаревших источников, указывали на избирательное и часто неправильное обращение с цитатами; работа не использовала русские источники, которые не соответствуют исторической интерпретации автора, а также многие важные западные исследования по этой теме. Они отмечали готовность автора оправдать царское правительство за антиеврейские эксцессы и возложить ответственность на других, включая самих евреев. Они осудили принятие Солженицыным антиеврейских стереотипов: в работе евреи представлены как сами ничего не производящие эксплуататорские разрушительные силы и заговорщики. В результате этих и других проблем, по словам историка Йоханана Петровского-Штерна, книга Солженицына станет «шедевром русской антисемитики»[99]. Книга включает некоторые антисемитские идеи неославянофилов, хотя подход автора является более искусным и квалифицированным[100].
В эссе «Жить не по лжи!» Солженицын призывал говорить правду и не участвовать в «лжи» режима. На этой основе было создано слово «неполживый», применяемое к российским сторонникам либерализма[101].
Начиная с 1976 года западногерманский литератор и криминолог Франк Арнау обвинял Солженицына в лагерном «стукачестве», ссылаясь на копию автографа так называемого «доноса Ветрова» от 20 января 1952 года.[102] Поводом для обвинений стало описание самим Солженицыным в главе 12 второго тома «Архипелага ГУЛАГ» процесса вербовки его сотрудниками НКВД в осведомители (под псевдонимом «Ветров»). Солженицын там же подчёркивал, что будучи формально завербованным, не написал ни одного доноса[103]. Даже чехословацкий журналист Томаш Ржезач, написавший по заказу 5-го управления КГБ[104] книгу «Спираль измены Солженицына», не счёл возможным использовать этот «документ», добытый Арнау[94]. Солженицын предоставил западной прессе образцы своего почерка для проведения почерковедческой экспертизы, но Арнау от проведения экспертизы уклонился[105]. В свою очередь — Арнау и Ржезач обвинялись в контактах со Штази и КГБ, Пятое управление которого в рамках операции «Паук» пыталось дискредитировать Солженицына[106].
В 1998 году журналист Олег Давыдов выдвинул версию о «самодоносе», в котором Солженицын, кроме себя, обвинил четырёх человек, один из которых, Николай Виткевич, был осуждён на десять лет[107]. Солженицын опроверг эти обвинения[105].
Леонид Самутин считал изложенную Солженицыным историю о том, как он сначала дал оперуполномоченному завербовать себя, а потом без всяких последствий уклонился от сотрудничества, совершенно недостоверной: «Этот рассказ, конечно, рассчитан на людей совершенно несведущих — таких большинство среди читателей, и с годами их число все будет увеличиваться. Но мы, обломанные лагерями старые зеки, твёрдо знаем — такое было невозможно! Нельзя поверить, чтобы, дав подписку стучать, от опера можно было так легко отделаться! Да ещё как отделаться? Переводом на привилегированное положение в особый, да ещё и сверхсекретный лагерь! Кому он это рассказывает? Заявляю: подобная нелепость была совершенно невозможна, она находится в вопиющем противоречии с незыблемым лагерным законом — зеку не спускается даром ничего, никакое малое нарушение. Как же могло пройти ненаказанным такое ужасное преступление, как вероломство с подпиской на стукачество! Да какой же опер мог подобное допустить в своей работе?»[108].
20 сентября 1990 года рязанский городской Совет присвоил Солженицыну звание почётного гражданина города Рязани. Мемориальные доски, увековечивающие работу писателя в городе, установлены на здании городской школы № 2 и жилом доме № 17 на улице Урицкого.
В июне 2003 года в главном корпусе Рязанского колледжа электроники открылся музей, посвящённый писателю[123] (третий после «Станционного смотрителя» и «Анны Снегиной» в России музей, посвящённый литературному произведению).
В 2003 году в Черноморском размещена мемориальная доска на доме Зубовых.
В день похорон президент России Дмитрий Медведев подписал указ «Об увековечении памяти А. И. Солженицына», согласно которому с 2009 года учреждались персональные стипендии имени Солженицына для студентов вузов России, правительству Москвы рекомендовано присвоить имя Солженицына одной из улиц города, а правительству Ставропольского края и администрации Ростовской области — осуществить меры по увековечению памяти Солженицына в Кисловодске и Ростове-на-Дону[124].
11 декабря 2008 года в Кисловодске состоялось открытие мемориальной доски на здании центральной городской библиотеки, которой присвоено имя Солженицына, почётного гражданина Кисловодска (с 2003 года).
9 сентября 2009 года приказом министра образования и науки России обязательный минимум содержания основных образовательных программ по русской литературе XX века дополнен изучением фрагментов художественного исследования Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»[125]. Сокращённую в четыре раза «школьную» версию с полным сохранением структуры произведения подготовила к печати вдова писателя[125][126]. Ранее в школьную программу уже вошли повесть «Один день Ивана Денисовича» и рассказ «Матрёнин двор». Биография писателя изучается на уроках истории.
С 2009 года его имя носит научно-культурный центр Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына в Москве (с 1995 по 2009 год — Библиотека-фонд «Русское зарубежье») — научно-культурный центр музейного типа по сохранению, изучению и популяризации истории и современной жизни русского зарубежья.
3 августа 2010 года, во вторую годовщину со дня кончины Солженицына, наместник Донского монастыря епископ Павлово-Посадский Кирилл в сослужении братии монастыря совершил панихиду на могиле писателя. Перед началом панихиды Кирилл освятил установленный на могиле Солженицына новый каменный крест, созданный по проекту скульптора Дмитрия Шаховского[127].
23 января 2013 года на заседании Министерства культуры было принято решение о создании в Рязани второго музея, посвящённого Солженицыну[128].
5 марта 2013 года власти американского города Кавендиша (штат Вермонт) приняли решение создать музей Солженицына[129].
12 июня 2013 года в Эквадорской государственной библиотеке был открыт памятник Солженицыну; скульптор Григорий Потоцкий.
В 2013 году имя Солженицына присвоено Мезиновской средней школе (Гусь-Хрустальный район Владимирской обсласти), где он преподавал в 1956—1957 годах[130]. 26 октября возле школы открыт бюст писателя. В этой же школе ещё в 2003 году открыт литературно-краеведческий музей «Жизнь и творчество А. И. Солженицына», ставший первым в России, посвящённым писателю[131].
Его именем назван колледж в Эзене (Вандея, Франция).
26 сентября памятник Солженицыну (скульптор Анатолий Шишков) открыт на аллее нобелевских лауреатов перед зданием Белгородского университета[132]. Является первым памятником Солженицыну в России[133].
12 декабря 2013 года компания Аэрофлот ввела в эксплуатацию самолёт Boeing 737—800 NG, названный «А. Солженицын»[134].
12 декабря 2014 года в Кисловодске состоялось торжественное открытие восстановленного здания усадьбы Гориной, где у сестры матери Солженицын жил с 1920 по 1924 год[135]. 31 мая 2015 года в доме тётки, где прошли ранние годы Солженицына, открыт первый в России и мире музей писателя, созданный в формате информационно-культурного центра, где планируют проводить лекции, видеопоказы, семинары, круглые столы. Музей располагает коллекцией книг, рукописей и фотографий[136].
В феврале 2015 года в гостинице Солотчи (Рязанская область) открыта мемориальная комната Александра Солженицына. В Солотче в разное время Солженицыным были написаны «В круге первом», «Раковый корпус», несколько глав «Архипелага ГУЛАГ»[137].
5 сентября 2015 года открыт памятник на Корабельной набережной Владивостока (скульптор Пётр Чегодаев, архитектор Анатолий Мельник)[138].
Именем писателя назван буксир ледового класса для швартовки судов в Магаданском морском торговом порту[139].
В 2016 году в Ростове-на-Дону открыта библиотека, которой присвоено имя Солженицына[140].
В 2016 году в Московской школе № 1948 «Лингвист-М» открылся музей писателя[141].
В 2017 году в книжном магазине издательства «ИМКА-Пресс» (Париж) состоялось открытие Культурного центра имени Александра Солженицына[142].
В Успенском колледже (Вустер (Массачусетс), США) открыт центр имени Александра Солженицына[143].
11 декабря 2017 года, в день 99-летия писателя на доме 12 (строение 8) по улице Тверской, где в 1970—1974 и 1994—2002 годах в Москве жил и работал Солженицын, установлена мемориальная доска работы скульптора Андрея Ковальчука[144].
В октябре 2018 года в Твери на доме № 32 по Смоленскому переулку было создано 12-метровое граффити с портретом писателя[145].
В 2018 году в Ростове-на-Дону (ЮФУ) открыт виртуальный музей Солженицына[146].
10 декабря 2018 года на площади Свободы в городе Гусь-Хрустальном состоялось открытие мемориальной доски на здании, в которой ранее располагалась Образцовая комната Гусевского хрустального завода, и где в 1956 году побывал Александр Солженицын (автор — художник Леонтий Озерников, автор оформления Солженицынского зала в местной библиотеке)[147][148].
11 декабря 2018 года Владимир Путин открыл памятник писателю на улице Александра Солженицына (скульптор Андрей Ковальчук) в Москве. Открытие монумента приурочено к празднованию 100-летия со дня рождения писателя[149][150]. 24 декабря открыт музей-квартира Солженицына на первом этаже корпуса 8 дома 12 на Тверской улице в Москве, где он жил до 12 февраля 1974 года, когда его арестовали[151].
19 декабря 2018 года в Кисловодске (на улице Шаляпина, вблизи Музея А. И. Солженицына) был открыт памятник Александру Солженицыну работы Зураба Церетели, а также освящён новоотстроенный храм Святого Великомученика и Целителя Пантелеймона (в котором и крестили писателя)[152]. Установка скульптуры была приурочена к 100-летию со дня рождения писателя. В торжественной церемонии открытия участвовали председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко и губернатор Ставропольского края Владимир Владимиров[153].
В сентябре 2016 года Министерство иностранных дел Российской Федерации (по инициативе Михаила Сеславинского) обратилось в ЮНЕСКО с просьбой объявить 2018 год — «годом Солженицына», на 39-й сессии ЮНЕСКО решение об этом было принято[154].
14 августа 2019 года в центре Рязани в особняке XIX века в составе Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника открылся Центр имени Солженицына — крупнейшее современное выставочное пространство, связанное с именем писателя[155].
12 августа 2008 года Правительство Москвы приняло постановление «Об увековечении памяти А. И. Солженицына в Москве»[156], которым переименовало улицу Большую Коммунистическую в улицу Александра Солженицына и утвердило текст памятной доски. Некоторые жители улицы выразили протест в связи с её переименованием[157].
В октябре 2008 года мэр Ростова-на-Дону подписал постановление о присвоении имени Александра Солженицына центральному проспекту строящегося микрорайона Левенцовский[158].
С 2009 года имя писателя носит аллея в римском парке Вилла Ада[159].
В 2010 году имя Александра Солженицына получила центральная площадь города Крэ[фр.] на юго-востоке Франции[160].
Его имя носит также дорога (Route) в Ле-Сабль-д’Олон (Вандея).
В 2012 году городские власти Парижа приняли решение о присвоении имени писателя саду[фр.] на площади Порт-Майо (фр. Porte Maillot) у Конференц-центра (фр. Palais des congrès de Paris)[161].
Имя Солженицына носят улицы в Воронеже, Хабаровске, Грозном (Алхан-Чурт), Самаре, Тамбове, Калининграде (СНТ Весёлое), а также в Кисловодске, Волгодонске, Бобровском, Прохладном, Соль-Илецке (п. Мирный), Частой Дубраве, Екатериновке (Падь Садовая), Новокаменке (ТСН «Клевер»)[162] и Кунести[163].
16 ноября 2018 года Банк России выпустил в обращение памятную серебряную монету номиналом 2 рубля «Писатель А. И. Солженицын, к 100-летию со дня рождения (11.12.1918)» серии «Выдающиеся личности России»[164].
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
