Пьер Корнель

Пьер Корнель

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Пьер Корнель (фр. Pierre Corneille; 6 июня 1606 — 1 октября 1684) — французский драматург, один из трёх выдающихся драматургов Франции XVII века, наряду с Жан Расином и Мольером.

Цитаты

	В портретах не интересуются вопросом — красиво ли лицо, но похоже ли оно; и поэзия должна рассматривать не то, насколько добродетельны те или иные нравы, но то, насколько соответствуют они человеку, коего она изображает. Затем и описывает она без различия поступки хорошие и дурные, но не ставит последних нам в пример;..[1]
	Dans la portraiture, il n’est pas question si un visage est beau, mais s’il ressemble ; et dans la poésie, il ne faut pas considérer si les mœurs sont vertueuses, mais si elles sont pareilles à celles de la personne qu’elle introduit. Aussi nous décrit-elle indifféremment les bonnes et les mauvaises actions, sans nous proposer les dernières pour exemple;..
	— «Медея» (Médée), послание, 1635

Когда тщетна мягкость, тогда насилие законно.[2]

Самые приятные удовольствия наши не лишены грусти.[3] — вероятно, неоригинально

Комическая иллюзия

L’Illusion comique, 1636; перевод: М. П. Кудинов^[4]

	Изабелла Когда любовь не ложна Того кто ей немил, любить нам невозможно, Все домогательства тогда обречены. — акт II, сцена 6
	Un amour véritable S’attache seulement à ce qu’il voit aimable.

	Алькaндр Так со смертными судьба порой играет: То вознесёт их вверх, то в пропасть низвергает. И так устроен мир, что в счастье иногда Уже заключена великая беда. — акт V, сцена 5
	De notre espoir la fortune se joue : Tout s’élève ou s’abaisse au branle de sa roue : Et son ordre inégal, qui régit l’univers, Au milieu du bonheur a ses plus grands revers.

Лжец

Le Menteur, 1644; перевод: М. П. Кудинов^[4]

	… я думал, что, несмотря на войну двух корон, мне позволено иметь дела в Испании. Если деятельность подобного рода — преступление, то я уже давно в нём замешан <…>. Тот, кто не захочет простить мне сношения с нашими врагами, должен будет согласиться, по крайней мере, с тем, что я их ограбил[К 1]…[5] — посвящение
	… j’ai cru que, nonobstant la guerre des deux couronnes, il m’était permis de trafiquer en Espagne. Si cette sorte de commerce était un crime, il y a longtemps que je serais coupable <…>. Ceux qui ne voudront pas me pardonner cette intelligence avec nos ennemis approuveront du moins que je pille chez eux…

	Клитон Дарите исподволь — и цену дар удвоит: То, как вы дарите, самих подарков стоит. — акт I, сцена 1
	Tel donne à pleines mains qui n’oblige personne : La façon de donner vaut mieux que ce qu’on donne.

Сид

Le Cid, 1636; перевод: М. Л. Лозинский, 1955

	Граф. Живой пример верней, и только он велик; Уменье властвовать не черплется из книг. И чем, в конце концов, наш долгий век столь славен? Любой из дней моих ему с избытком равен. — акт I, сцена 3
	Les exemples vivants sont d’un autre pouvoir ; Un prince dans un livre apprend mal son devoir. Et qu’a fait après tout ce grand nombre d’années, Que ne puisse égaler une de mes journées ?

	Дон Фернандо. Беспечность худший враг, чем вражеская рать… — акт II, сцена 6
	Le trop de confiance attire le danger…

	Дон Родриго. И бой кончается, затем что нет бойцов. — акт IV, сцена 3
	Et le combat cessa, faute de combattants.

О Корнеле

Цитаты, сопоставляющие его с Расином, см. в отдельной статье.

	Даже в лучших его трагедиях встречаются непростительные нарушения правил, обязательных для автора драматических произведений: напыщенная декламация, которая задерживает или совсем останавливает развитие действия, крайняя небрежность в стихах и оборотах, непонятная у столь замечательного писателя. Более всего поражает в Корнеле его блистательный ум, которому он обязан лучшими из когда-либо существовавших стихов, общим построением трагедии, порою идущим вразрез с канонами античных авторов, и, наконец, развязками пьес, где опять-таки он иногда отступает от вкуса древних греков, от их великой простоты; напротив, он любит нагромождение событий, из которого почти всегда умеет выйти с честью. Особенное восхищение вызывает то обстоятельство, что Корнель так разнообразен в своих многочисленных и непохожих друг на друга творениях.
	Dans quelques-unes de ses meilleures pièces, il y a des fautes inexcusables contre les moeurs, un style de déclamateur qui arrête l'action et la fait languir, des négligences dans les vers et dans l'expression qu'on ne peut comprendre en un si grand homme. Ce qu'il y a eu en lui de plus éminent, c'est l'esprit, qu'il avait sublime, auquel il a été redevable de certains vers, les plus heureux qu'on ait jamais lus ailleurs, de la conduite de son théâtre, qu'il a quelquefois hasardée contre les règles des anciens, et enfin de ses dénouements; car il ne s'est pas toujours assujetti au goût des Grecs et à leur grande simplicité: il a aimé au contraire à charger la scène d'événements dont il est presque toujours sorti avec succès; admirable surtout par l'extrême variété et le peu de rapport qui se trouve pour le dessein entre un si grand nombre de poèmes qu'il a composés.
	— Жан де Лабрюйер, «Характеры, или Нравы нынешнего века» (I, 54), 1688

	Когда Нерина говорит Медее: Ваш народ вас ненавидит, мужу верить нельзя. Против стольких врагов защитит вас кто? — «Я»[К 2]. Это «Я» поразительно. Оно предполагает со стороны Медеи такую уверенность в силе своего искусства и особенно своего характера, что поражённого её смелостью зрителя охватывает известное чувство уважения и страха.
	— Клод Адриан Гельвеций, «О человеке», 1769

Вольтер

	… Корнелия, которая и вообще-то не является необходимым персонажем «Помпея», иногда ударяется в галиматью.
	… Cornélie le Pompée, <…> qui d’ailleurs n’est pas un personnage nécessaire, vise quelquefois au galimatias.
	— «Философские письма» (XVIII), 1732

	Если «Пертарит», «Теодора», «Эдип», «Береника», «Сурена», «Пульхерия», «Агесилай», «Аттила», «Дон Санчо», «Золотое руно» недостойны его гения и недостойны сцены, то за его прекрасные пьесы и восхитительные отрывки, рассеянные в посредственных, на него будут всегда справедливо смотреть как на отца трагедии.
	— «Обращение ко всем нациям Европы», 1761

В чём можно упрекнуть Корнеля как автора тех трагедий, в которых его возвышенный гений и ныне живёт в Европе (ибо о прочих не следует говорить)? В том, что он иногда принимал выспренность за величие, позволяя себе некоторые рассуждения, неприемлемые для трагедии; покоряясь обычаю своего времени, он вводил в трагедии, построенные на столкновении политических интересов, пошлые любовные эпизоды. Можно пожалеть, что Корнель не изображал подлинных страстей, если оставить в стороне испанскую пьесу «Сид» — пьесу, в которой он, что составляет его великую заслугу, в десятках мест исправил свой образец с удивительным пониманием правил театральной благопристойности, в то время ещё неизвестных во Франции. В особенности его осуждают за небрежение к своему языку. Этим и исчерпывается критика, которой умные люди подвергали великого поэта…

— предисловие к «Ирине», 1778

XIX век

	Если мы будем полагать правдоподобие в строгом соблюдении костюма, красок, времени и места, то и тут мы увидим, что величайшие драматические писатели не повиновались сему правилу. <…> Римляне Корнеля суть или испанские рыцари, или гасконские бароны…
	— Александр Пушкин, <О народной драме и «Марфе Посаднице» М. П. Погодина>, ноябрь 1830

Трагедии Корнеля, правда, очень уродливы по их классической форме, и теоретики имеют полное право нападать на эту китайскую форму, которой поддался величавый и могущественный гений Корнеля, вследствие насильственного влияния Ришелье, который и в литературе хотел быть первым министром. Но теоретики жестоко ошиблись бы, если бы за уродливою псевдоклассическою формою корнелевских трагедий проглядели страшную внутреннюю силу их пафоса. Французы нашего времени говорят, что Мирабо обязан Корнелю лучшими вдохновениями своих речей. После этого удивляйтесь французам, что они забывают скоро свои романтические трагедии à la Шекспир и до сих пор читают и всегда будут читать старого Корнеля!

— Виссарион Белинский, «Мысли и заметки о русской литературе», январь 1846

	Корнель — последний герольд дворянства;..
	Corneille est le dernier héraut de la noblesse…
	— братья Гонкуры, «Дневник», 25 февраля 1860

	Пьер Корнель совершенно неизвестен в своём родном городе Руане.[7]
	— Гюстав Флобер, слова до 1874

Комментарии

1. ↑ Сюжеты некоторых пьес он заимствовал из испанской драматургии.
2. ↑ Этот лаконичный ответ вошёл во французский язык как выражение уверенности в своих силах в минуту опасности^[6].

Примечания

1. ↑ Предисловие к «Последним песням» Луи Буйе / пер. И. Фарфель // Флобер Г. О литературе, искусстве, писательском труде. Письма. Статьи. В 2 т. Т. 2. — М.: Художественная литература, 1984. — С. 315.
2. ↑ Э. Борохов. Энциклопедия афоризмов: мысль в слове. — М.: Изд-во Аст, 1998. — С. 296.
3. ↑ Удовольствие — уединение // Энциклопедия мудрости / составитель Н. Я. Хоромин. — Киев: книгоиздательство «Пантеон» О. Михайловского, 1918. — (переизд.: Энциклопедия мысли. — М.: Русская книга, 1994.)
4. 1 2 Театр французского классицизма. — М.: Художественная литература, 1970. — С. 272-345. — (Библиотека всемирной литературы. Серия первая).
5. ↑ Апология плагиата. Мольер и Скаррон / перевод Э. Я. Гуревича // Анатоль Франс. Собрание сочинений в 8 т. Т. 8. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 292.
6. ↑ М. Н. Делограмматик. Примечания // Гельвеций К. А. Сочинения. В двух томах. Т. 2. — М.: Мысль, 1974. — С. 660.
7. ↑ Е. Feydeau. Théophile Gautier. Souvenirs intimes. Paris, 1874, p. 9.