Луи Арагон

Луи Арагон

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Луи́ Араго́н (фр. Louis Aragon, урождённый Луи́-Мари́ Андриё, Louis-Marie Andrieux; 3 октября 1897 — 24 декабря 1982) — французский поэт и прозаик, член Гонкуровской академии. Деятель Французской коммунистической партии. Муж французской писательницы и переводчицы Эльзы Триоле.

Цитаты

… при наличии у художника социалистического мировоззрения вполне естественно назвать его метод <…> методом социалистического реализма. Это значит, что произведения такого художника <…> продиктованы не «правилами» социалистического реализма, как полагают многие, но творческим сознанием художника, соответствующим его особому мировоззрению. <…> В любой стране искусство социалистического реализма лишь тогда обретёт своё мировое значение, когда пустит глубокие корни в ту почву, на которой оно произрастает, — в национальную почву с её особенностями. — перевод: В. М. Коган, 1961

— «Социалистический реализм и реализм французский», 1938

	… в 193[5][1] году <…> Карел Чапек не хотел открыто принять участие в борьбе, разделяющей весь мир на два лагеря. Он боялся ошибки. Он не хотел войны. Но война надвигалась, и не Чапеку было остановить робота, сфабрикованного в Берлине. А потом был Мадрид и была Герника; фашизм стал угрожать захватом Судет. И тогда Чапек, ставший глашатаем свободы, написал пьесу «Мать».[2]
	— некролог Чапека в «Ce soir», 26 декабря 1938

	Все, кто слагал стихи в эти страшные времена, стремились быть достойными наших борцов и мучеников. Слыша эту несмолкающую песнь, удивлённый мир вновь открывает для себя Францию, и по её благородному голосу вновь признаёт её великой Францией — богатейшей сокровищницей человеческого опыта, горнилом людских надежд, Францией, вдохновляющей всех своим примером.[3]
	— предисловие к 2-му выпуску антологии «Честь поэтов», 1944

… от XIV века вплоть до XX критика считала политику чужеродным и вредным элементом поэзии и сосредоточивала свои усилия на том, чтобы изъять этот элемент из творчества великих поэтов. <…> поэтому-то большинство поэтов, достойных называться гениями благодаря своему неповторимому видению мира, были вычеркнуты из памяти людей или дошли до нас изуродованными, без рук и без ног, и говорят теперь с нами голосом слепого соловья.[3]

— «От Петрарки к Маяковскому» (речь в Политехническом музее Москвы), 14 апреля 1951

Для нас Маяковский — прежде всего создатель современной политической поэзии, и этого факта никому не стереть со страниц истории; он был поэтом своей Родины, поэтом Октября, поэтом международной солидарности; и именно сегодня, в нашей общей великой борьбе за мир, голос Маяковского перекрывает голоса всех других поэтов, с каждым днём он звучит всё громче, с каждым днём он звучит всё громче, с каждым днём его слышно всё дальше. Этот голос возмужал в бурях революции, в первые годы строительства социализма, но и последующие завоевания народов Советского Союза, и в особенности победа в справедливой войне против фашизма, усилили резонанс поэзии Маяковского. И я позволю себе сказать, что поэмы Маяковского, написанные поэтом более 20—30 лет назад были закончены под Сталинградом![3]

— там же

… сущность нашей средневековой поэзии носила почти всегда политический характер, <…> путь её развития вёл к одному из величайших реалистов всех времён и всех стран — великому поэту по имени Мольер. <…> Изгнание Мольера из царства поэзии — наиболее характерный факт искусственного и реакционного развития истории литературы в нашей стране. Вопреки исторической правде у нас излагают историю французской поэзии так, точно она не имела никакого отношения к великой истории человечества. Нелепо отрицая значение Мольера как поэта, эта история обходит молчанием всех тех, чья поэзия возникла из окружающей действительности.[4][5] — по поводу исключения Мольера некоторыми французскими литературоведами из своих обзоров поэзии

Мысль о любой человеческой активности заставляет меня смеяться.[6]

Под влиянием более поздних событий, о которых автор и не думал, его художественная вещь способна вызвать перекличку с действительностью, в сто крат углубляющую её смысл. То же самое произошло и с Кафкой, мир которого стал похожим на историческую реальность.[7]

Женщина — будущее мужчины.[8]

Функция гения заключается в том, чтобы доставлять мысли, которые через двадцать лет станут достояньем кретинов.[8]

Об Арагоне

• см. рецензию Дмитрия Святополк-Мирского на «Базельские колокола», 1934

	… «История русской революции» этой гнусной советской марионетки Арагона, который фальсифицирует историю, пользуясь поддержкой не скрывающих своей радости Советов.
	… vicious Soviet stooge Aragon's History of Russian Revolution, falsified with the gleeful aid of the Soviets themselves.
	— Владимир Набоков, письмо Дж. Уэйденфельду 25 сентября 1962

Примечания

1. ↑ О. М. Малевич. Примечания // Карел Чапек в воспоминаниях. — М.: Художественная литература, 1983. — С. 549.
2. ↑ Арагон о Чапеке // Интернациональная литература. — 1939. — № 2. — С. 232.
3. 1 2 3 Перевод Н. Кулиш // Писатели Франции о литературе. — М.: Прогресс, 1978. — С. 241, 299-300.
4. ↑ Литературная газета. — 1954. — № 161 (30 декабря). — С. 4.
5. ↑ Г. Н. Бояджиев. Жан Батист Мольер // Мольер. Собрание сочинений в двух томах. Т. 1. — М.: ГИХЛ, 1957. — С. 6.
6. ↑ Вальтер Беньямин. Сюрреализм / перевод И. Болдырева // Новое литературное обозрение. — 2004. — № 68.
7. ↑ А. М. Горбунов. Забегая вперед, как часы // Франц Кафка. Сочинения. — М.: Книжная палата, 2000. — С. 5-6.
8. 1 2 Мысли, афоризмы и шутки знаменитых мужчин (изд. 4-е, дополненное) / составитель К. В. Душенко. — М.: Эксмо, 2004.