Иоганн Себастьян Бах

Иоганн Себастьян Бах

Иоганн Себастьян Бах (около 1750 года)

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

У этого термина существуют и другие значения, см. Бах (значения).

Иога́нн Себастья́н Бах (нем. Johann Sebastian Bach) — немецкий композитор и органист.

Цитаты

Где есть благочестивая музыка, Бог всегда тут же с его любезным присутствием.

Легко играть на любом музыкальном инструменте: всё, что вам нужно сделать, это прикоснуться к правильной клавише в правильное время и инструмент будет играть самостоятельно.

Цель музыки — трогать сердца.

Мне пришлось много трудиться. Тот, кто будет так же трудолюбив, добьётся такого же успеха.

Конечной целью и причиной всякой музыки должно быть только прославление Господа и укрепление духа. Если это не принимают во внимание, получается не музыка, а дьявольские вопли и монотонное хныканье[1].

	От табака мой ум яснее. О трубка, ты — мой верный друг! Не расстаюсь — о нет! — я с нею, Приятен с нею мой досуг.[2]
	— И. С. Бах

Цитаты о Бахе и его музыке

	Бог — это Бог, а Бах — это Бах.
	— Гектор Берлиоз

Сыновья Себастияна Баха с честью занимали места органистов в разных городах Германии. Смерть матери соединила всё семейство: все сходились к знаменитому старцу, старались утешать, развлекать его музыкой, рассказами; старец слушал всё со вниманием, <…> но почувствовал в первый раз, что ему хотелось чего-то другого: ему хотелось, чтоб кто-нибудь рассказал, как ему горько, посидел возле него без посторонних расспросов, положил бы руку на его рану… Но этих струн не было между ним и окружающими; ему рассказывали похвальные отзывы всей Европы о его музыке, его расспрашивали о движении аккордов, ему толковали о разных выгодах и невыгодах капельмейстерской должности… Вскоре Бах сделал страшное открытие: он узнал, что в своём семействе он был — лишь профессор между учениками. Он всё нашёл в жизни: наслаждение искусства, славу, обожателей — кроме самой жизни; он не нашёл существа, которое понимало бы все его движения, предупреждало бы все его желания, — существа, с которым он мог бы говорить не о музыке. Половина души его была мёртвым трупом!

— Владимир Одоевский, «Русские ночи» (Ночь восьмая), 1835

	Играй усердно фуги больших мастеров, особенно И. С. Баха. «Хорошо темперированный клавир» должен быть твоим хлебом насущным. Тогда ты безусловно станешь основательным музыкантом.
	— Роберт Шуман

	Вдохновение Себастияна <…> было вдохновение, возведённое в степень терпения.
	— Владимир Одоевский, «Русские ночи» (Ночь восьмая), 1835

— Но скажи мне, друг мой, какого ты мнения о Себастьяне Бахе, у которого столько фанатиков-поклонников среди современных учёных? Считаешь ли и ты его таким поразительным гением? У меня там лежит толстенная книга — его произведения; я их собрал и дал переплести, так как все надо иметь в доме… А впрочем, может статься, они действительно прекрасны… Но разбирать их стоит большого труда, и, признаться, после первой же неудачной попытки я поленился снова приняться за них…

— Жорж Санд, «Консуэло», 1843

	Вкусы кружка тяготели к Глинке, Шуману и последним квартетам Бетховена. <...> Моцарт и Гайдн считались устаревшими и наивными; Бах — окаменелым, даже просто музыкально-математической, бесчувственной и мертвенной натурой, сочинявшей как какая-то машина...
	— Николай Римский-Корсаков, «Летопись моей музыкальной жизни», 1908

	Сознание своей правоты нам дороже всего в поэзии и, с презрением отбрасывая бирюльки футуристов, для которых нет высшего наслаждения, как зацепить вязальной спицей трудное слово, мы вводим готику в отношения слов, подобно тому как Себастьян Бах утвердил её в музыке.[3]
	— Осип Мандельштам, «Утро акмеизма», 1912

	Бах почти заставляет меня поверить в Бога.
	— Роджер Фрай, 1920-е

	Не знаю, в самом ли деле ангелы в присутствии Бога играют лишь Баха; но я уверен, что в своем домашнем кругу они играют Моцарта.
	— Карл Барт, 1950-е

Бах не мог разглядеть Швальбе в волглых осенних сумерках, и даже двухэтажный, с эркерами и башенками, нарядный дом синдика скорее угадывал по уплотнению тьмы, нежели видел, — ко времени нашего рассказа знаменитый кантор церкви святого Фомы начинал слепнуть. Он испортил зрение в отрочестве ночной, тайной перепиской нот и с каждым годом видел все хуже и хуже, а перешагнув за пятьдесят, уже не сомневался, что кончит дни в непроглядной тьме. Кто мог думать, что его ночные бдения над тетрадкой с нотами Фишера, Пахельбеля, Букстехуде и Бёме, которые он переписывал при лунном свете за неимением свечи, приведут к таким горестным последствиям? Он воспитывался после смерти родителей у старшего брата, чей нудный педантизм равнялся его же скаредности. Этот черствый человек считал преждевременным, даже губительным для несозревшей души прикосновение к столь серьезной и трудной музыке.[4]

— Юрий Нагибин, «Перед твоим престолом», до 1979

В данном случае Бах делает музыку, Швальбе берётся её продать, а покупателям нужен совсем иной товар. Не кантата, а опера, не созерцание, а действие, не мысль, а чувство. Конечно, у Баха — громадное, будто застывшее в изумлении перед самим собой, чувство, но кто это понимает, кроме сумасшедшего расточителя, готового отдать нажитые потом и кровью деньги на заведомо не идущий товар. Конечно, он не разорится, но кто знает, во что станет фаянсовый завод и не окажутся ли поблизости от уже приобретенной пустоши иные земли, богатые каолином? Тогда ему дорог будет каждый талер. Не надо лицемерить с самим собой, денег у него хватит, но есть другое: провалившись с изданием, он будет смешон в глазах коммерсантов, ибо никто не поверит в его бескорыстие, и все решат: Швальбе дурак, растяпа, простак, мечтатель, с ним нельзя вести дела...[4]

— Юрий Нагибин, «Перед твоим престолом», до 1979

	Пищеварительная музыка Баха. Полифония – видно большое сходство с повышенной перистальтикой кишечника. После операции удаления застарелой грыжи (профессор моск. консерватории) наметилось резкое ухудшение отношения к первой редакции «Хорошо темперированного клавира».[5]
	— Юрий Ханон, «Заметки хирурга», 1993

	Любопытно и увлечение в этом <двадцатом> веке И.-С. Бахом. В основе своей он рационалистичен, и интерес к нему связан, видимо, с распространением точных наук и технической культуры.[6]
	— Александр Чудаков, «Ложится мгла на старые ступени», 2000

...«метод» и «школа» И.С.Баха – в узком и широком смысле понятий – охватывают массивный слой европейской (немецкой) культуры, насыщенный именами и трудами, о которых просвещённым музыкантам желательно было бы знать. Что же касается «фуги», то вряд ли нужно в профессиональном кругу обосновывать внимание к жанровому и композиционному феномену, столь живучему и, похоже, вечно актуальному в композиторском творчестве. [7]:41

— Людмила Ковнацкая, «Восьмые баховские чтения», 2006

Цитаты о Бахе в стихах

	О угольная графика ветвей, Нагих, в изломах, без листвы и снега! Их музыка безмолвная слышней, Когда сквозь них просвечивает небо. Всё утончающихся линий хор Уводит мысли в вышину их праха, И голоса сплетаются в узор, Как в стройной фуге Себастьяна Баха.[8]
	— Вера Булич, «О графика, о музыка ветвей!..», 1932

	Слышишь, ветер поет блаженный То, что Лермонтов не допел. А за стенкою альт колдует ― Это с нами великий Бах.[9]
	— Анна Ахматова, «Слышишь, ветер поет блаженный...», 11 февраля 1961

Источники

1. ↑ Дэниел Хоуп «Когда можно аплодировать?» = Wann Darf Ich Klatschen? / В. Седельник. — М., Владимир: АСТ; Астрель; ВКТ, 2010. — С. 78. — 320 с. — ISBN 978-5-17-068478-6
2. ↑ Богданов И. А. Дым отечества, или Краткая история табакокурения. — М.: Новое литературное обозрение, 2007 г. — 280 с.
3. ↑ «Литературные манифесты от символизма до наших дней». — М.: Издательский дом «Согласие», 1912 г.
4. 1 2 Ю. М. Нагибин, «Остров любви». Повести. — Кишинев.: Литература артистикэ, 1985 г.
5. ↑ Юрий Ханон, «Тусклые беседы» (авторский цикл статей, еженедельная страница музыкальной критики, истории и истории критики), газета «Сегодня», СПб., апрель-октябрь 1993 г.
6. ↑ А. Чудаков. Ложится мгла на старые ступени: роман-идиллия. — М. Время, 2012. — 638 с.
7. ↑ «Musicus» № 6/2006 г., СПб., ISSN 2072-0262, Людмила Ковнацкая: «Восьмые Баховские чтения»
8. ↑ В. С. Булич. Пленный ветер. — Таллин, 1938 г.
9. ↑ А.А. Ахматова. Собрание сочинений в 6 томах. — М.: Эллис Лак, 1998 г.