Loading AI tools
популярный герой средневековых английских народных баллад, благородный предводитель лесных разбойников Из Википедии, свободной энциклопедии
Ро́бин Гуд (фонетически верный вариант — Робин Худ[1]; англ. Robin Hood) — популярный герой средневековых английских народных баллад, благородный предводитель лесных разбойников. По преданию, действовал со своей шайкой «Весёлых шервудских разбойников»[англ.] в Шервудском лесу около Ноттингема — грабил богатых, отдавая добытое беднякам.
| Робин Гуд | |
|---|---|
| англ. Robin Hood | |
 «Робин состязается в стрельбе с сэром Гаем» (илл. Л. Рида, 1912) | |
| Вселенная | английский фольклор |
| Создание | |
| Создатель | аноним |
| Биография | |
| Пол | мужской |
| Происхождение | |
| Национальность | англосакс |
| Социальный статус | |
| Род занятий | благородный разбойник |
| Семья | |
| Жена | Дева Мэриан |
| Отношения с другими персонажами | |
| Противники | шериф Ноттингемский[вд] и Гай Гисборн |
 Медиафайлы на Викискладе | |
В одном из наиболее полных сборников английских баллад, опубликованных Фрэнсисом Чайлдом в XIX веке, насчитывается 40 произведений о Робин Гуде.
Робин Гуд — один из немногих, наряду с королём Артуром, легендарных героев английских баллад, вышедших за рамки фольклора и ставших важной культурной реалией, — на темы баллад о нём пишутся литературные произведения, ставятся спектакли, снимаются многочисленные фильмы и т. п.
Слово «hood» по-английски означает «капюшон» и указывает на элемент одежды Робин Гуда, а с ошибочной русской этимологией от англ. good — «хороший» связано только схожим звучанием. Вообще «hood» — это не только капюшон, но и несколько других подобных головных уборов — башлык, чепец, клобук, шлем человеческий или конский (главное, чтоб он закрывал / защищал всю голову). Робин Гуд и его противник Гай Гисборн носят головные уборы, называющиеся одним и тем же словом — капюшон и рыцарский шлем. Но у слова «hood» есть и переносный смысл — «скрывать (накрыть капюшоном)».
Помимо этого, в средние века на северном диалекте английского языка словом hood ещё и назывался лес (wood), а имя верховного англосаксонского бога Водена, традиционно изображавшегося с лицом, скрытым шляпой или капюшоном, порой произносилось как «Ходен» (Hoden)[2].
Слово «robin» переводится как «малиновка», но возможно, что имя героя — результат переосмысления выражения «Rob in hood» — «Роб (Роберт) („rob“, „robber“ также означает „грабитель“) в капюшоне». Так Робина назвала Мариан, когда он выиграл турнир лучников и провозгласил её королевой турнира. Оба этих значения, hood-капюшон и robin-малиновка, обыграны в популярном телесериале «Робин из Шервуда» («Robin of Sherwood», Великобритания, 1984—1986), где главный герой часто называется «Робином в капюшоне».
По мнению британского историка и журналиста Артура Брайанта[англ.], имя Робину могло прийти из англосаксонского языческого фольклора и происходит от эльфа Робина Гудфеллоу («Доброго парня»)[3]. Известна также ассоциация Робин Гуда с Робином Добрым Малым (англ. Robin Goodfellow), или Паком (англ. Puck)[4] — лесным духом в фольклоре фризов, саксов и скандинавов.
Тесная связь образа Робина с эльфийской мифологией подтверждается широким распространением его имени в названиях старинных мест и известных растений Англии. Известно множество названных в его честь старинных дубов, древнейший из которых упоминается в одной англосаксонской хартии как «дуб Хода» в Вустершире. В Ноттингемшире, в 4 милях от Уорксопа, в округе Бассетлоу, существует деревня Ходсок[англ.], название которой также переводится как «дубовое дерево Хода» (англ. Hod's oak-tree), а пирамиды камней в Блэк-Дауне в Сомерсете и в Блэкстоун-Эдж в Ланкашире, как и курганы близ Уитби в Йоркшире и Ладлоу в Шропшире, издавна называли «седалищами Робин Гуда». Известны «холмы Робин Гуда» в Глостершире и Дербишире, «скала Робин Гуда» близ Матлока в Дербишире, а в Ноттингемшире, Йоркшире и Ланкашире в честь него названы многие колодцы. Его «креслом» считался камень в Хоуп-Дейл в Дербишире, его «конюшней» — пещера в Ноттингемшире, а пропасть близ Чатсуорт-хауса в Дербишире именовалась его «прыжком»[5].
Исследователи XIX века предпринимали также попытки увязать происхождение прозвища легендарного героя со скандинавским Hödr, то есть «воин», или древнегерманским словом Hodeken, которым, по словам братьев Гримм, в немецком фольклоре называли лесных эльфов[5].
Образ героя этих баллад и легенд возник в XIII — первой половине XIV века[6]. Долгое время популярна была художественная версия Вальтера Скотта, основанная на ошибочной теории, выдвинутой ещё в XVI веке шотландским историком и философом Джоном Мейджором и развитой в первой половине XVIII века антикварием и одним из пионеров британской археологии Уильямом Стьюкли[7]. Согласно этой версии, Робин жил во второй половине XII века, то есть был современником Ричарда Львиное Сердце и Иоанна Безземельного. В частности, в 1631 году лондонский поэт Мартин Паркер[англ.] завершал свою «Подлинную историю Робин Гуда» вымышленной эпитафией, в которой указывал, что знаменитый разбойник умер в 1198 году, на девятом году правления короля Ричарда I[8]. Против этой версии говорит ряд исторических деталей: так, соревнования по стрельбе из лука стали проводиться в Англии не раньше конца XIII века, когда йомены Чешира и Западного Мидленда переняли это искусство у валлийских горцев[3].
В ранних балладах Робин выступает в качестве йомена, то есть свободного мелкого землевладельца, в более же поздних он предстаёт незаконнорождённым сыном Ранульфа Честерского (1170—1232) или несправедливо лишённым титула и владений графом Хантингдонским[9]. Титул графа Хантингдонского был ликвидирован королём Генрихом III в 1237 году и вновь восстановлен лишь во второй половине XIV века, претендентом же на него был живший в XIII столетии и лишённый наследства рыцарь Роберт де Ким[10]. Другим прототипом благородного разбойника мог быть некий Роджер Ходберд, бывший вассал мятежного графа Симона де Монфора, действовавший в окрестностях Ноттингема и скрывавшийся в Шервудском лесу в последние годы правления короля Генриха III (1216—1272)[11].
В исторической литературе «дворянином вне закона» (лат. nobilis exlex) впервые назвал в 1530-х годах Робина в своём труде «Collectanea» королевский антикварий и поэт Джон Лиланд[англ.], а в 1568 году известный издатель эпохи Тюдоров Ричард Графтон ссылался в своей хронике на некий находившийся в его распоряжении и подтверждавший это «старинный памфлет»[12].
В последние годы приобрела популярность гипотеза, высказанная ещё в 1852 году антикварием Джозефом Хантером[англ.][13], согласно которой реальным прототипом Робина являлся некий Роберт Худ из Уэйкфилда, живший во времена короля Эдуарда II, служивший мятежному графу Томасу Ланкастеру и ушедший в лес в 1322 году после поражения в битве при Боробридже и казни своего господина[14]. Имя некого Роберта либо Робина Хода (англ. Robert Hod, Robyn Hode) как получателя жалованья действительно упоминается в счетах королевской палаты за 1323—1324 годы[15], на основании чего ряд авторов пришли к заключению, что указанный Роберт раскаялся и поступил на службу к Эдуарду[16], а к старости принял постриг в Кирклейском аббатстве[англ.], где в 1346 году и скончался. Нашедшая своё завершение в популярной книге писателя Найджела Кауторна «Правдивая история Робина Гуда» (2010)[17] версия эта активно тиражировалась в прессе; при этом высказывались безосновательные утверждения, что указанный Худ, или Ход был чуть ли не одним из королевских фаворитов.
Однако в подобном случае историческая основа для мифа о народном герое, которая, по мнению большинства исследователей, сформировалась ещё в первой половине XIV столетия, не получила бы достаточного времени для своего развития[18]. О захоронении Робина близ Кирклейского монастыря писал вышеназванный Графтон, а в 1607 году в сочинении «Британия» антикварий Уильям Кемден. В настоящее время в парке близ этого аббатства, снесённого в XVI веке, существует т. н. «могила Робин Гуда»[англ.] с надгробной плитой, надпись на которой называет покойного бывшим «графом Хантингтонским», скончавшимся 24 декабря 1247 года, но практически все исследователи считают её подделкой. В частности, ещё в 1944 году британский историк Джон Уильям Уокер справедливо заметил, что в названном году дата 24 декабря не приходилась на указанные в надписи календы[19], а в 1961 году британский медиевист Морис Кин[англ.] писал, что язык, на котором составлена эпитафия, не похож ни на один из когда-либо бытовавших вариантов английского[20].
В 1963 году вышеназванный Артур Брайант обратил внимание, что в ранних вариантах баллад о Робине Гуде чаще всего фигурирует король по имени Эдуард, отождествляемый им именно с Эдуардом II, в эпоху которого в лесах Шервуда и Рокингема действовало несколько разбойников, как правило, происходивших из числа местных зажиточных землевладельцев, пострадавших из-за обычных для тех времён земельных распрей и судебного произвола. Наиболее известным из них был Юстас де Фольвиль, сколотивший с тремя братьями банду в полсотни сторонников, убивавший королевских судей и грабивший проезжих, но якобы делившийся с бедняками остатками добычи[21]. Получив помилование после свержения в 1327 году Эдуарда, он отслужил в королевском войске в Шотландии, однако по возвращении вернулся к прежнему ремеслу, действуя в окрестностях Ноттингема в общей сложности около двадцати лет. В местных легендах фигурируют и другие предводители местных инсургентов, в частности, некий Хереуорд Бодрый, отождествлённый некоторыми исследователями с саксонским повстанцем Херевардом Уэйком, скрывавшимся в XI веке в Брунесвальдском лесу на границе Нортгемптоншира и Хантингдоншира, барон Фульк Фитцуорин, живший ещё во времена Иоанна Безземельного (1199—1216), и Адам Гудронский, современник Эдуарда I Длинноногого (1272—1307)[3].
Позднейшая традиция, зафиксированная, в частности, в «Ранних английских романах в прозе» Уильяма Томса (1827—1828), называет родиной Робина Гуда селение Локсли близ Шеффилда в Южном Йоркшире[22], по названию которого иногда и самого знаменитого разбойника именуют Робином Локсли. Местом пребывания его отряда называется Шервудский лес в окрестностях Ноттингема. Однако в ранних вариантах баллад вольные стрелки укрывались в Барнсдейле[англ.] в Южном Йоркшире, где в старину находился ещё более обширный заповедный королевский лес, богатый дичью и оленями. Как раз поблизости от него находятся и Локсли, и Уэйкфилд, и Кирклей, и родное аббатство одного из соратников Робина брата Тука. Местопребыванием банды Робина называл Барнсдейлскую долину и вышеупомянутый Джон Лиланд[23]. Отечественный литературовед Михаил Морозов справедливо заметил, что Шервудский лес — не столько географическое понятие, сколько собирательный образ «царства свободы и братства», в котором отразились народные мечты о социальной справедливости[24].
Первые письменные упоминания о возможных прототипах Робин Гуда встречаются в английских документах уже в первой половине XIII века. Так, в 1216 году обвинён был в убийстве некий Робин Гуд, слуга настоятеля аббатства Св. Марии[англ.] в Сайренсестере (Глостершир), а в 1225 году шериф Йоркшира конфисковал имущество Роберта Года, бежавшего из Йорка из-за огромных долгов перед церковным судом. Совпадение имён может быть лишь случайным, так как в том же году тому же шерифу поручили содействовать поимке опасного преступника Роберта из Уитерби, которого возможно отождествить с йоркским должником[25]. В судебных свитках конца XIII столетия имя Робина в формах Robehod или Robinhood уже фигурирует в качестве собирательного наименования лица, стоявшего вне закона[26].
Во второй половине следующего столетия образ Робина попадает на страницы художественных произведений. С одобрением упоминает «весёлого Робина» Джефри Чосер в своей поэме «Троил и Крессида» (1386), а в записанной около 1410 года народной песне «Женщина» (англ. Woman) говорится о герое, который «известен был на севере и юге, почти как Роберт Гуд»[27]. В датированной 1419 или 1420 годом анонимной аллитерационной поэме из Оксфорда «Ответ монаха Доу Топиаса Джеку Упланду» (англ. Reply of Friar Daw Topias to Jack Upland) упоминается «лук Робин Гуда», под 1438 годом в документах фигурирует корабль под названием «Робин Гуд» (англ. Robyne Hude) из Абердина[28], а в 1439 году в английский парламент подана была петиция об аресте грабителя по имени Пирс Венейблс, который «вместе с сообщниками ушел в леса» в Дербишире, «как если бы это был Робин Ход и его команда»[29].
Тем не менее, является фактом, что именно шотландские, а не английские летописцы впервые упоминают Робин Гуда и его стрелков. Так, хронист второй пол. XIV века Джон Фордунский под 1266 годом сообщает: «Около этого времени стало ведомо в окрестностях о знаменитом Роберте Гуде, Маленьком Джоне и их сообщниках. Жили они изгнанниками в лесной чащобе, и про них рассказывали всякие небылицы и распевали песни, восхвалявшие деяния этих людей»[30].
Автор составленной между 1406 и 1420 годами в рифмах «Изначальной хроники Шотландии» Эндрю Уинтонский под 1283 годом рассказывает:
«Там Маленький Джон и сам Робин Гуд
Лихое устроили братство.
В чащобе Барнсдейл, в лесу Инглвуд
Своё умножали богатство»[31].
В «Шотландской хронике» (1447) Уолтера Боуэра, аббата Инчхолмской обители августинцев в заливе Ферт-оф-Форт, сообщается об «известном головорезе Роберте Гуде» и его соратнике Маленьком Джоне, которые, по утверждению хрониста, действовали во времена восстания графа Симона де Монфора (1263—1265), и которых «глупое простонародье чрезмерно прославляет в трагедиях и комедиях и о ком с восторгом слушает баллады, распеваемые менестрелями и шутами»[32].
О национальной принадлежности Робина Гуда и его привычке раздавать бедным награбленное добро впервые рассказал в своей латинской «Истории Великой Британии» (1521) вышеупомянутый Джон Мейджор:
«В то время, как я полагаю, жили знаменитые разбойники, англичанин Роберт Гуд и Маленький Джон, которые подстерегали в лесной чаще путников, но отбирали добро только у тех, кто был богат. Они не лишали жизни никого, кроме тех, кто нападал на них или чересчур упорствовал в защите своей собственности. За Роберта стояла сотня его стрелков, все могучие бойцы, с коими в бою не могли справиться четыре сотни опытных воинов. Деяния этого Роберта прославлены во всей Британии. Он не позволял творить несправедливости в отношении женщин или грабить бедняков, а, напротив, оделял их тем, что отбирал у аббатов. Разбойные дела этого человека достойны осуждения, но из всех разбойников он был самым гуманным и благородным…»[33]
В популярной литературе, посвящённой легендарному предводителю лесных стрелков, встречается утверждение, что у Джона Мейджора упоминается некая «анонимная латинская поэма» о национальном герое Уильяме Уоллесе 1304 года, где он якобы носит эпитет «шотландского Робин Гуда». В действительности в истории Мейджора рассказывается об известном менестреле Слепом Гарри[англ.] (1440—1492), создавшем, по его собственным словам, своё знаменитое сочинение о шотландском герое на основе некой утраченной поэмы капеллана Уоллеса Джона Блэра[34].
Баллады о Робин Гуде впервые упомянуты около 1377 года в поэме Уильяма Ленгленда «Видение о Петре Пахаре», герой которой монах Слот признаётся, что «не способен спеть грамотно „отче наш“, зато помнит рифмы о Робин Гуде и графе Рэндольфе Честерском»[35], а самые ранние их записи датируются серединой XV века[6]. Именно к этому времени относится старейшая из баллад о «благородном разбойнике» — «Робин Гуд и монах», а в конце XV столетия появляется «Малая жеста о Робин Гуде» (англ. A Lytell geste of Robyn Hode), впервые напечатанная в 1510 году.
Образ Робина Гуда сделался популярным в народной среде уже в XV—XVI столетиях, когда в нём отразились социальные возмущения и религиозные конфликты конца XIV века[36], прежде всего, восстание Уота Тайлера (1381)[37] и движение лоллардов.
С другой стороны, уже тогда его связывали с народным праздником Майского дерева. Ещё Адамом де ла Алем из Арраса, придворным трувером графа Роберта Артуа, бывшего в 1282—1289 годах регентом Неаполитанского королевства, была написана «Игра о Робине и Марион» (фр. Le Jeu de Robin et Marion)[38]. В дошедшем до нас письме сэра Джона Пастона от 1473 года говорится, что он три года содержал у себя в доме слугу, исполнявшего на майском празднике роль Робина, в сохранившихся отчётах церковного прихода Кингстона на Темзе за 1507—1526 годы отмечены выплаты лицам, изображавших Робина в первый майский день, а епископ Хью Латимер рассказывал в проповеди королю Эдуарду VI, что приехав однажды в сельскую церковь, обнаружил, что дверь её заперта, а прихожане разъехались «под предлогом сборов для Робина Гуда», то есть для организации майских игрищ[29].
«Лесная армия» Робина, первоначально, по-видимому, насчитывавшая дюжину-другую вольных стрелков, впоследствии была серьёзно увеличена народным воображением, в XVI веке у Дж. Мейджора и вовсе превратившись в «сотню». В балладах соратники Робина выступают в качестве отличных лучников, смелых, изобретательных и по-своему благородных людей.
Известными героями эпоса, наряду с самим Робин Гудом, являются также его помощники: Маленький Джон (также: Малыш Джон, Малютка Джон, Крошка Джон), Брат Тук — монах, Уилл Скарлетт (также: Скарлок, Скэдлок, Скэтлок, Скателок) — бывший солдат, Мач, сын мельника, Алан из Лощины (Алан-э-Дэйл) и жена (подруга) Робина — дева Мариан. Главными противниками разбойников являются шериф Ноттингемский, сэр Гай Гисборн, епископ Герфордский и принц Джон.
Большинство из перечисленных персонажей попали в баллады о Робине не ранее второй половины XV столетия. Так, образ девы Мариан, в котором отразился как христианский культ Девы Марии или Марии Магдалины, так и отголоски языческих поверий, попал в Англию, скорее всего, из старинной французской пасторали «Пастух Робин и пастушка Марион»[28]. Изначально Мариан изображалась народными сказителями даже потаскушкой, подругой отца Тука, а позже превратилась в знатную леди Матильду, или Клоринду из рода Фицуотер.
Сам брат Тук (англ. Fryer Tucke), происходивший из Фаунтинской обители цистерцианцев в Северном Йоркшире или бенедиктинского монастыря Св. Марии в Йорке, впервые появляется как персонаж во фрагменте пьесы 1475 года, отрывок из рукописи которой сохранился в библиотеке Тринити-колледжа Кембриджского университета, затем фигурирует в пьесе для майских игр, опубликованной в 1560 году, первая же посвящённая ему баллада, носящая название «Робин Гуд и отчаянный монах», датируется 1621 годом. Образ странствующего или беглого монаха, в частности, сюжет о его препирательствах и схватке с Робином у брода, также уходит своими корнями в мифологическое прошлое. Впрочем, известный антикварий елизаветинской эпохи Джон Стоу упоминает некого вора по прозвищу «монах Тук», ещё в 1417 году действовавшего в Суррее и Сассексе[29]. Его, по-видимому, можно отождествить с упомянутым ещё в двух датированных 1417 и 1429 годами исторических документах Робертом Стаффордом, капелланом из Сассекса, также носившим прозвище брата Тука (Frere Tuk)[39].
Впервые упомянутое Эндрю Уинтонским имя Джона-Малыша, верного, но не всегда послушного соратника Робина, порой предпочитавшего поступать по-своему, пытались трактовать по-разному, объясняя и как ироническое прозвище могучего верзилы, и как результат обыгрывания собственного имени Джон Литтл. Историческим прототипом его может считаться реально существовавший разбойник Джон Ле Литтл (англ. John Le Little), действовавший в первой половине XIV века в окрестностях Уэйкфилда, выходцем из которого был вышеупомянутый современник Эдуарда II Роберт Худ. В «Жесте о Робин Гуде» говорится, что Джон бывал в деревне Сайлис в Западном Йоркшире, располагавшейся поблизости от Понтефракта у вышеназванного Барнсдейлского леса[40]. А в балладе «Робин Гуд и Поттер» рассказывается, что он повстречался с Робином в соседней деревне Вентбридж[англ.], расположенной в 3 милях к юго-востоку от того же города.
Гай Гисборн, которого популярная литература, без особых на то оснований, называет рыцарем и даже вассалом Ноттингемского шерифа, впервые упоминается в вышеупомянутой пьесе 1475 года из собрания Тринити-колледжа, окончательный же вариант баллады «Робин Гуд и Гай Гисборн» сформировался не ранее 1650 года[41], и в 1765 году был переработан Томасом Перси в «Памятниках старинной английской поэзии»[англ.]. Изначально Гисборн, вероятно, выступал в качестве нанятого шерифом наёмного стрелка-убийцы, и лишь поздние предания превратили его в собирательный образ рыцаря-феодала, алчного грабителя и противника народных свобод.
Между тем, исторически постоянная должность шерифа появилась в Ноттингеме не ранее 1449 года, когда городу пожалована была грамота, предоставившая его жителям выбирать органы местного самоуправления, причём обязанность эту исполняли, как правило, не дворяне, а горожане. Вероятно, в образе одиозного шерифа увековечен был наместник непопулярного в народной памяти принца Джона, сторонники которого 28 марта 1194 года после непродолжительной осады сдали занятый ими ранее Ноттингемский замок Ричарду Львиное Сердце.
Американский журналист и писатель Джеймс Рестон (младший)[англ.] в своей книге «Священное воинство» (2001), ссылаясь на анналы Роджера Ховеденского, утверждает, что на следующий день после капитуляции замка Ричард отправился в Шервуд, где якобы встретился с Робином и даже его подругой Мариан[42]. Однако в реальности названный хронист сообщает, что 29 марта 1194 года король просто посетил незнакомый ему ранее заповедный лес, оставшись премного им доволен, после чего вернулся в Ноттингем для совещания с баронами и прелатами[43].
В европейской литературе первой половины XIX века, в эпоху романтизма, образ Робина Гуда переживает второе рождение, когда ему, начиная с романа «Айвенго» Вальтера Скотта (1819), в сущности, безосновательно приписывают заметную роль не только в социальной, но и политической борьбе своего времени[44]. Тем не менее, английский поэт-романтик Роберт Саути отметил, что ни один из прочих английских героев не пережил настолько своё время, поэтому «имя Робина будут помнить до тех пор, пока Англия останется Англией»[45].
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
