Loading AI tools
русский художественный критик, историк искусства Из Википедии, свободной энциклопедии
Никола́й Никола́евич Пу́нин (16 [28] ноября 1888, Гельсингфорс, Великое княжество Финляндское, Российская империя — 21 августа 1953, Абезьский лагерь, Коми АССР, РСФСР, СССР) — русский историк искусства, художественный критик[1][2].
| Николай Николаевич Пунин | |
|---|---|
 Фотография Пунина после ареста, 1949 | |
| Дата рождения | 16 (28) ноября 1888 |
| Место рождения | Гельсингфорс, дер. Тюсьба Великое княжество Финляндское, Российская империя |
| Дата смерти | 21 августа 1953 (64 года) |
| Место смерти | Абезьский лагерь, Коми АССР, СССР |
| Гражданство (подданство) | |
| Образование |
|
| Род деятельности | искусствовед, прозаик, профессор |
| Годы творчества | 1914—1950 |
| Направление | история искусств, художественная критика |
| Жанр | филология |
 Медиафайлы на Викискладе | |
Родился в Гельсингфорсе (Хельсинки) в семье военного врача из мещан Николая Михайловича Пунина в 1888 году. Выпускник царскосельской гимназии 1907 года[3] с серебряной медалью, учился у Иннокентия Анненского, который стал его первым идейным вдохновителем.
В 1907 году поступил в Петербургский университет на юридический факультет — в дальнейшем перевёлся на историко-филологический, окончив его в 1914 году по специальности история искусств с выпускным сочинением на тему «Черты античности в пейзаже Джотто» (под руководством профессора Д.В. Айналова).
С 1913 по 1916 — сотрудник «Аполлона», ради которого ему пришлось оставить университетскую карьеру. В этом журнале Пунин впервые пробует свои силы в качестве художественного критика: он пишет статью «К проблеме византийского искусства». В эти же годы участвует в редакции отдела искусства журнала «Северные записки», становится членом редакционной комиссии сборников «Русская икона»[4].
С 1913 по 1917 год работал в Русском музее в качестве ученого регистратора по отделению древнерусской живописи. Пунин был приглашён на работу ещё студентом: фактически он стал одним из организаторов древнерусского отдела музея[5].
.jpg)
После революции — комиссар при Русском музее и Государственном Эрмитаже.
В 1918—1919 годах заведовал Петроградским ИЗО Наркомпроса.
Вместе с В. Маяковским, О. Бриком и Э. Шталбергом входит в редакционный совет газеты «Искусство коммуны» (октябрь 1918 года)[6].
С 1924 года был членом учёного совета и заведующим отделом общей идеологии Института художественной культуры (ГИНХУК)[7].
В 1927 году возглавил отделение и создал экспозицию новейших течений в искусстве Русского музея.
В 1939 году ему была присвоена степень кандидата исторических наук. С 1942 года он был заведующим кафедрой западноевропейского искусства Института живописи, скульптуры и архитектуры, с 1944 года он был профессором кафедры всеобщей истории искусств исторического факультета ЛГУ, в 1944 году он был принят в Ленинградский союз художников[7]. В ЛГУ читал курсы по истории западноевропейского искусства, истории русского искусства XIX века, курс анализа художественных произведений, спецкурсы о творчестве русских и западноевропейских мастеров. В это же время работал над докторской диссертацией по творчеству А. Иванова[5].
Впервые арестовывался в 1921 году по делу «Петроградской боевой организации», однако был освобождён через два месяца за недоказанностью обвинения[7][8].
В 1934 году был уволен из Русского музея. Был арестован 24 октября 1935 года вместе с Л. Н. Гумилёвым по обвинению в том, что «являлся участником и вдохновителем контрреволюционной террористической группы студентов»[8][9]. Возлюбленная Пунина, Анна Ахматова, выехала в Москву и с помощью Бориса Пастернака сумела передать прошение в Кремль, после чего Пунин и Лев Гумилёв были освобождены[9][10].
Войну встретил в Ленинграде с некоторой апатией и постоянно переживал страх смерти, не желая втягиваться в неё до последнего и испытывая чувство бессилия:
«Очень уговаривали меня ехать. Я бы поехал; ведь это в Самарканд. Но это значит втягиваться в войну, попасть в ее ритм, в ее жерло, а мне совсем как-то ни к чему война, и нет никакого у меня побуждения втягиваться в войну. Нет, я не еду. Лучше буду «удить серебряной удочкой» (прим. ред.: вести созерцательный образ жизни), пока можно. У меня такая сейчас тишина в сердце. Горит лампа. Тихо. Упокой, Боже, души, подымающиеся в эфир»…[11]
К этому периоду Пунин практически полностью утратил прежнее воодушевление идеями революции. Если прежде записи в личном дневнике носили фрагментарный и спорадический характер, то теперь на страницах появляются обширные, ничем не завуалированные рассуждения на тему религиозного поиска, которые однако лишены всякой системности:
«И вот перед лицом всего этого я не стал «самим собой», я так и не мог собраться. Не то чтобы я растерялся, но живу в суете, правда, просто, но не торжественно и не на высотах. На это у меня не хватило сил. И если меня убьют сейчас или через несколько дней, я не подымусь в эфир в любви и покое. Я предстану там таким, каким я был в своих буднях: жадным и бесцельным, скорее даже немного шумным и суетливым. От жизни я мало устал, но и не стал более мудрым; так и не охватил ее, не научился созерцать ее в той неограниченности, которая только одна и дает правильное чувство отношений.<...> Я сейчас подумал: если бы были открыты церкви и тысячи молились, наверное, со слезами, в мерцающем сумраке, насколько менее ощутима была бы та сухая железная среда, в которой мы теперь живем..»[11]
Только уже после начала блокады Ленинграда, будучи тяжело больным, был эвакуирован в 1942 году вместе с Академией Художеств в Самарканд, где пробыл до лета 1944 года. После возвращения занимает должность профессора на только созданной кафедре всеобщей истории искусств ЛГУ.
Был арестован 26 августа 1949 года и по обвинению в террористических намерениях, контрреволюционной агитации, участии в контрреволюционной организации 22 февраля 1950 года был приговорён ОСО при МГБ СССР к 10 годам ИТЛ.
Причиной для заключения могли послужить негативные оценки современного советского искусства вместе с восхвалением западноевропейского модернизма. Так, член партбюро исторического факультета Г. В. Ефимов говорил:
«Пунин — не может быть руководителем на отделении. Я знаю, что им было брошено такое выражение в отношении ленинградских художников: — Пережили блокаду, переживем и это! Как же можно допустить руководить человека с такими взглядами?»[12]
Подобные критические высказывания Пунина особенно широко стали обсуждаться в прессе, начиная с 1946 года, после знакового доклада «Импрессионизм и проблемы картины» и последующей дискуссии с одним из главных художников-соцреалистов В. А. Серовым, а также после выступления в защиту журналов «Звезда» и «Ленинград».
В заключении находился в Абезьском отделении Минлага, где и умер 21 августа 1953 года[13].
Посмертно реабилитирован в 1957 году.
22 марта 2015 года в Санкт-Петербурге на фасаде дома 34 по набережной реки Фонтанки был установлен мемориальный знак «Последний адрес» Николая Николаевича Пунина[16]. В память о Пунине Анна Ахматова написала:
И сердце то уже не отзовётся
На голос мой, ликуя и скорбя.
Всё кончено, и песнь моя несётся
В пустую ночь, где больше нет тебя.
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
