Loading AI tools
роман Франца Кафки Из Википедии, свободной энциклопедии
«Проце́сс» (нем. Der Process, тж. Der Proceß, Der Prozeß, в первом издании: Der Prozess) — философский роман Франца Кафки, посмертно опубликованный в 1925 году[1].
| Процесс | |
|---|---|
| нем. Der Process | |
 Первое издание романа (1925) | |
| Жанр | философский роман, антиутопия. |
| Автор | Франц Кафка |
| Язык оригинала | немецкий |
| Дата написания | 1914—1915 |
| Дата первой публикации | 1925 |
 Текст произведения в Викитеке | |
 Цитаты в Викицитатнике | |
 Медиафайлы на Викискладе | |
«Процесс» входит во «Всемирную библиотеку» (список наиболее значимых произведений мировой литературы «Норвежского книжного клуба»).
Утром, в день тридцатилетия главного героя романа — сотрудника банка Йозефа К. — арестовывают, но не называют причины. Однако Йозеф продолжает вести свою жизнь, как ранее. Он напрасно пытается выяснить, за что он был осуждён и как можно оправдаться. Он посещает суд, канцелярии которого расположены по чердакам густонаселённых многоквартирных домов. Женщины, которые имеют отношение к судебному миру и пытаются показаться ему «помощницами» в его деле, лишь вызывают у него физическое влечение.
Йозеф К. отчаянно пытается найти доступ к судам, но безуспешно. Он всерьёз обеспокоен своим процессом, хотя вначале относился к нему пренебрежительно. К. всё более и более запутывается в лабиринте сюрреалистичной бюрократии и всё глубже проникает в мир суда. В то же время и суд всё глубже проникает в жизнь К. Продвигается ли процесс К., остаётся неизвестным ни читателю, ни самому главному герою. Решение суда также неизвестно, но К. чувствует, что его время истекает. Йозеф К. в погоне за таинственным приговором так и не узнаёт, в чём К. обвинялся. Финал закольцовывает композицию: вновь Йозеф К. просыпается в своей комнате, вновь в его комнате двое неизвестных. Они ведут его в каменоломню и закалывают его, «как собаку».
Когда Йозеф К. проснулся в своей комнате утром в день своего 30-летия, кухарка его квартирной хозяйки неожиданно не принесла ему завтрак. Вместо этого его застали врасплох и заблокировали в комнате двое мужчин, которые ему коротко сообщили, что он арестован. Оба мужчины (упоминаемые как «стражи» Франц и Виллем) рассказали, что посланы от учреждения и что не уполномочены ему объяснять, за что он арестован.
К. показалось, что всё это можно было почесть за грубую шутку его коллег. Однако через некоторое время он понял, что это не шутка. Более подробное разъяснение и понимание он надеялся получить от инспектора, образованного человека, который, однако, быстро указал ему на роль арестованного. Он также дал понять К., что этот арест никак не помешает его обычному образу жизни и работе. Поэтому, хотя К. и был рассержен, вскоре он уже посчитал, что арест «вовсе не так страшен».
К. разговаривал с инспектором уже не в своей комнате, а в комнате его отсутствующей в тот момент молодой соседки фройляйн Бюрстнер. Также при разговоре присутствовали трое низших служащих из его банка. Вначале они всё внимательно рассматривали в комнате, а в итоге проводили К. до работы.
Йозеф К. отправился на работу, а затем назад в пансион, чтобы извиниться перед своей квартирной хозяйкой фрау Грубах и соседкой фройляйн Бюрстнер за доставленные утром неприятности: трое его подчинённых, очевидно, очень активно рассматривали фотографии фройляйн. Фройляйн Бюрстнер вернулась домой только поздно вечером, и К. подкараулил её в коридоре.
Затем в её комнате он подробно рассказал ей всё об инциденте. Для наглядности К. разыграл утренние события и громко и театрально прокричал своё имя. Это разбудило спавшего в соседней комнате племянника фрау Грубах, капитана, который постучал в дверь, чем напугал К. и фройляйн Бюрстнер.
Фройляйн Бюрстнер неоднократно просила закончить разговор, так как очень устала после долгого рабочего дня. К. попрощался с ней, при этом неожиданно, навязчиво и жадно расцеловав её в шею, лицо и губы.
По телефону Йозефу К. сообщили, что предварительное следствие по его делу назначено на воскресенье, но не уточнили, в какое время. Подробности о предстоящем следствии ему будут сообщать дополнительно. Кто именно ему звонил, К. не спросил.
В воскресенье утром он отправился по указанному адресу, где должно было состояться следствие, — это был старый доходный дом в бедном районе. Там К. был вынужден долго искать зал судебного заседания. Оказалось, что это всего лишь небольшая комната в квартире судебного служителя. В ней уже собралось много одинаково одетых людей, разделённых на два разных лагеря (левые и правые): К. опоздал на час и пять минут. Следователь ошибочно назвал К. «маляром». Его единственным судебным документом была небольшая потрёпанная тетрадка, которую К. у него впоследствии похитил. К. попытался убедить присутствовавших там судебных чиновников своей речью о нелепости этого суда, несправедливости его ареста и продажности стражи. При этом он, как всегда, увлёкся слишком пространными примерами и потерял внимание публики, которое переключилось на парочку, занимающуюся сексом в одном из дальних углов комнаты.
Произнося речь, К. обнаружил, что следователь сделал знак кому-то из публики, а затем заметил, что и у правых, и у левых, и у следственного судьи на воротниках имелись одинаковые знаки различия. Он взволновался, рассвирепел, решил более в зале не задерживаться и назвал суд продажной сворой. Тогда следователь намекнул ему, что тем самым К. лишает себя преимущества, которое даёт арестованному допрос. К. назвал всех мразью и дал понять, что он на следующий допрос не придёт.
Но в следующее воскресенье Йозеф К. снова отправился в это здание без приглашения, так как посчитал, что слушания должны продолжаться. В той квартире, в которой неделю назад располагался зал судебного заседания, он застал женщину, назвавшуюся супругой жившего там служителя. Его возмутило то, что именно её он видел на слушании занимающейся сексом в углу зала суда. Она кокетливо попросила К. посидеть с ней на подмостках, признавшись, что К. ей сразу понравился, и понадеялась, что ему удастся навести порядок в судебной системе. Он попросил её показать ему книги следователя, но они оказались альбомами эротических рисунков. Женщина явно имела любовную связь со следователем, трудовое рвение которого она одобряла, так как он до самой поздней ночи составляет длинные доклады о прошедших заседаниях. Кроме того, есть ещё студент-юрист Бертольд, который её очень домогается. Когда тот лично появляется в зале, то хватает эту женщину и, несмотря на сопротивление К., уносит её прочь к следователю. К. показалось, что она была очень расположена к нему, и даже хотела с ним бежать, но при этом ей не хотелось и освобождаться из рук студента.
Вскоре после этого внезапно появился судебный служитель и муж этой женщины, горько жаловавшийся на её неверность и пригласивший Йозефа К. на экскурсию по канцеляриям. Они всегда, по-видимому, размещались на чердаках разных доходных домов, и Йозеф К. был поражён их жалкой обстановкой. На длинных деревянных скамьях сидело несколько покорных людей, очевидно, подсудимых, ожидавших быть допущенными к чиновникам соответствующего отдела. Один очень неуверенный подсудимый, с которым К. решил поговорить, ожидал удовлетворения своего ходатайства о допущении доказательств. Йозеф К. посчитал, что это совершенно не понадобится ему в его собственном деле.
Внезапно К. стало плохо, и он лишился всех своих сил, что он связал с дурным воздухом канцелярий. Ноги его подкосились, и он был выведен наружу какой-то девушкой и элегантно одетым мужчиной (из справочного бюро). Покинув канцелярию, К. стал снова чувствовать себя хорошо.
Йозеф К. в кладовке своего банка стал свидетелем того, как были выпороты двое стражей, которые присутствовали при объявлении его ареста и которых он в зале судебного заседания упрекнул, среди прочего, в коррупции. Тогда он почувствовал себя виновным в их страданиях и попытался подкупить полураздетого экзекутора в кожаном фартуке, однако, тот отверг его предложение. Когда же Франц, один из стражей, поднял крик от ударов, К. не смог выносить этого зрелища, захлопнул кладовку, опасаясь, что банковские служащие могли заинтересоваться криком стражей и застать тех врасплох.
Когда на следующий день Йозеф К. снова открыл дверь кладовки, в которой совершалось наказание, он увидел то же самое, будто время там остановилось. Он снова уклонился от ответственности и дал двум курьерам поручение очистить, наконец, кладовку от хлама.
К Йозефу К. в банк приехал дядя и бывший опекун Альберт, проживавший в сельской местности. Из переписки со своей дочерью Эрной, учащейся в пансионе, он узнал о том, что К. предъявлено обвинение, и очень взволновался из-за этого процесса. Он повёл К. к своему адвокату и другу Гульду, имевшему связи в судейской среде.
Во время первого визита Гульд был болен и лежал в постели, однако, согласился представлять интересы К., о деле которого он уже слышал через сеть своих профессиональных контактов. Кроме них, у Гульда присутствовал директор канцелярии (очевидно, той самой канцелярии суда), а также горничная Гульда, юная Лени. К. был очень рассеян, и размышления трёх пожилых мужчин о его деле, казалось, его едва интересовали.
Лени выманила К. из комнаты и неожиданно и эротично познакомилась с ним поближе. В конце визита дядя сделал К. серьёзный упрёк в том, что тот пропустил такой важный разговор ради «маленькой грязной твари».
Йозеф К., которого «мысль о процессе уже не покидала», принял решение самому написать оправдательную записку, так как он всё более сомневался в работе адвоката Гульда и его мучительно долгом сборе доказательств. Автобиография составила основную часть его приготовлений к следующему слушанию.
Затем в своём кабинете в банке К. встретил знакомого фабриканта, который знал о его процессе и порекомендовал обратиться к судебному художнику Титорелли. Художник мог бы помочь ему освободиться, так как располагал сведениями о судьях и чиновниках и влиянием на них.
К. нашёл Титорелли в небольшой комнате (мастерской, бесплатно предоставленной судом) на чердаке одного дома в отдалённом бедном районе города. Художник объяснил ему, что есть три способа спастись от суда, но у К. нет реальных шансов получить «полное оправдание», будь он и вправду невиновен. Подобный способ при жизни ещё никому не удавался. Однако есть ещё «мнимое оправдание» и «волокита». Для мнимого оправдания нужно убедить множество судей в невиновности подсудимого и представить в суд поручительства от них. Таким образом подсудимый может быть на время оправдан, но производство может возобновиться, и придётся снова получать мнимое оправдание, потому что низшие судьи не могут оправдывать окончательно. Эти правомочия имеет лишь «верховный суд», который совершенно недостижим. Под «волокитой» же понимается процесс, надолго зависший на низшей стадии. Для этого на судей постоянно должно оказываться влияние, а за процессом необходимо регулярно следить.
Художник пообещал переговорить с некоторыми судьями с целью склонить их на сторону К. Но К. не мог рассчитывать на полное освобождение, поэтому он решил позже определиться с планом действий. В качестве вознаграждения Йозеф К. купил у художника несколько картин и покинул его дом через заднюю дверь, которая вела в ещё одну длинную канцелярию на чердаке.
После нескольких месяцев молчания со стороны адвоката К. снова отправился к Гульду, чтобы расторгнуть с ним договор, так как он не видел никакого ощутимого прогресса в своём деле. Он обнаружил, что никогда так не беспокоился за свой процесс, как с того момента, когда Гульд стал его адвокатом. Но он и опасался также, что ещё много нужно подать ходатайств в ходе процесса, и без адвоката всё придётся делать самому. У адвоката он встретил другого клиента, коммерсанта Блока, на которого также было открыто судебное дело, но значительно раньше — уже пять с половиной лет тому назад. Блок ещё тайно нанял пятерых подпольных адвокатов.
Гульд попытался переубедить К. Он унизил Блока, чтобы доказать, насколько его клиенты зависимы от него, от его связей и способности влиять на судей и чиновников. Блок встаёт перед адвокатом на колени, чтобы получить отзыв.
Йозеф К. получил от своего начальника задание показать одному итальянскому клиенту банка памятники искусства в их городе. Незадолго до выхода ему позвонила Лени и предостерегла его словами: «Тебя затравили!». Йозеф К. должен был встретиться с клиентом в городском соборе, но тот так и не появился в назначенное время. Возможным объяснением этому было или недопонимание, так как К. недостаточно хорошо говорил по-итальянски («изо всех сил старался не слушать итальянца и на лету схватывать объяснения директора»), или то, что эта встреча была лишь предлогом («„Пришёл я сюда показать собор одному итальянцу“. „Оставь эти посторонние мысли“, — сказал священник».).
Этот священник, которого К. встретил вместо итальянца, оказался тюремным капелланом и знал о процессе К. Он рассказал К. притчу «Перед законом» и обсудил с ним её толкование, чтобы представить ему его положение. К., однако, не нашёл ни сходства притчи со своим положением, ни пользы или смысла в её толковании.
Накануне 31-летия Йозефа К. арестовали двое мужчин в изношенных сюртуках и цилиндрах, которые своим молчанием и формальными жестами напоминали «старых отставных актёров». Попробовав вначале сопротивляться, он в итоге не только охотно позволил взять себя под руки, но и сам выбирал направление движения. Добравшись до каменоломни на краю города, Йозефа К. казнили: мужчины прислонили его к камню, один крепко держал К., а другой пронзил его сердце ножом для резки мяса. «Как собака», — были последними словами К.
Период создания романа — с июля 1914 по январь 1915 года — совпал с наиболее важными в жизни Франца Кафки событиями. В июле 1914 года писатель разрывает свою помолвку с Фелице Бауэр[англ.]. Своё положение в это время Кафка сравнивал с существованием обвиняемого, а заключительный разговор с возлюбленной, прошедший в присутствии её сестры и подруги, называл не чем иным, как «Трибуналом»[4]. Вскоре после этого Кафка приступает к написанию «Процесса». 28 июля 1914 года Австро-Венгерская империя объявляет войну Сербии, что влечёт за собой начало Первой мировой войны. Осенью 1914 года писатель переезжает в свою собственную комнату, где впервые живёт отдельно от своих родителей.
На начальном этапе работа Кафки над «Процессом» шла непрерывно, и всего за два месяца писателю удалось подготовить около 200 страниц рукописи. Несмотря на это, его творческий порыв быстро утих. В октябре 1914 года Кафка увлекается написанием новеллы «В исправительной колонии», после чего постепенно возвращается к роману.
«Процесс» создавался нелинейно. По утверждению литератора Макса Брода, прежде всего Кафкой были написаны первая и последняя главы романа, в то время как работа над остальными шла параллельно. Для записи глав Кафка использовал те же тетради, в которые неоднократно заносил и другие тексты. Относящиеся к «Процессу» страницы писатель вырывал из тетрадей и разделял по фрагментам и главам, при этом не упорядочивая их между собой, что впоследствии затруднило воссоздание фабулы романа.
В начале 1915 года Кафка прервал работу над романом и, за исключением непродолжительной попытки в 1916 году, не приступал к ней в дальнейшем. Уже в ноябре 1914 года Кафка заявлял: «Я больше не могу писать. Я приблизился к границе, пред которой мне, вероятно, вновь придётся прождать не один год, чтобы потом вновь приступить к очередной вновь бесконечно длинной истории»[5].
Одним из важных источников романа, его своеобразной мифологической матрицей считают библейскую «Книгу Иова», к которой австрийский писатель обращался неоднократно[6][7].
Среди источников, к которым обращался Кафка, выделяют и «Историю моей жизни» Джакомо Казановы. Кафке был известен самый знаменитый эпизод из этой книги — описание следственных и тюремных камер, находящихся прямо под крышей знаменитого венецианского Дворца дожей, покрытого свинцовой кровлей. Расположение судебных канцелярий в «Процессе», их тесные помещения и низкие потолки, мотив «сгорбленности» обвиняемого перед судебной машиной — все это во многом навеяно описанием «свинцовой» тюрьмы у Казановы[2].
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
