Лучшие вопросы
Таймлайн
Чат
Перспективы
Монро, Мэрилин
американская киноактриса, певица, модель и секс-символ 1950-х годов Из Википедии, свободной энциклопедии
Remove ads
Мэ́рилин Монро́[1] (англ. Marilyn Monroe американское произношение: [ˈmærəlɪn mənˈroʊ]; при рождении — Но́рма Джин Мо́ртенсон (англ. Norma Jeane Mortenson), при крещении — Но́рма Джин Бе́йкер (англ. Norma Jeane Baker); 1 июня 1926, Лос-Анджелес, Калифорния, США — 4 августа 1962, Брентвуд, Калифорния, США) — американская киноактриса, певица, модель и секс-символ 1950-х годов. Одна из самых узнаваемых и значимых фигур американского кинематографа и мировой культуры. На протяжении десятилетия Монро была самой популярной актрисой в мире. К моменту её смерти в 1962 году фильмы с её участием собрали в прокате более 200 миллионов долларов, что с учётом инфляции соответствует примерно 2 миллиардам долларов[2].
Remove ads
Монро родилась в Лос-Анджелесе и провела детство в двенадцати приёмных семьях и сиротских приютах. В шестнадцать лет, опасаясь, что её снова отправят в приют, она согласилась выйти замуж за Джеймса Догерти[англ.]. Во время Второй мировой войны Мэрилин работала на военном заводе, где её заметил фотограф, делавший снимки женщин для поднятия боевого духа солдат. Эти фотографии положили начало её успешной карьере пинап-модели. Вскоре Монро подписала краткосрочные контракты с киностудиями 20th Century Fox и Columbia Pictures. После успеха фильмов «Асфальтовые джунгли» и «Всё о Еве» в декабре 1950 года она заключила семилетний контракт с 20th Century Fox. В 1952 году фильмы «Стычка в ночи», «Можно входить без стука» и «Обезьяньи проделки» закрепили за ней репутацию восходящей звезды Голливуда. В это время возник скандал: выяснилось, что до начала кинокарьеры она позировала обнажённой для календаря. Однако опасения Монро и киностудии не оправдались — публика восприняла эту историю с симпатией, и её популярность только возросла.
В 1953 году Монро стала одной из самых известных актрис Голливуда. Фильмы «Ниагара», «Джентльмены предпочитают блондинок» и «Как выйти замуж за миллионера» принесли ей мировую славу и закрепили статус главного секс-символа 1950-х годов. В том же году в первом выпуске журнала Playboy были опубликованы её обнажённые фотографии, сделанные в 1949 году. Несмотря на успех, Мэрилин была недовольна низкими гонорарами и навязанным студией образом наивной сексуальной блондинки. В январе 1954 года она отказалась сниматься в мюзикле с очередной стереотипной ролью, что привело к приостановке её контракта с 20th Century Fox. Достигнув соглашения со студией, актриса вернулась к работе и снялась в романтической комедии «Зуд седьмого года», которая стала одной из самых успешных кинокартин в её карьере.
Осенью 1954 года Монро переехала в Нью-Йорк и основала собственную независимую продюсерскую компанию. В 1955 году она сосредоточилась на совершенствовании актёрского мастерства: занималась под руководством Констанс Колльер и посещала занятия Ли Страсберга в его Актёрской студии. После продолжительных переговоров с 20th Century Fox Мэрилин подписала новый семилетний контракт: её гонорары значительно выросли, а также появилась возможность участвовать в выборе проектов и утверждении креативных решений. Её работа в комедийной драме «Автобусная остановка» и романтической комедии «Принц и танцовщица» получила одобрение как критиков, так и публики. Наибольший успех ей принесла роль в криминальной комедии «В джазе только девушки», за которую она была удостоена премии «Золотой глобус» в категории «Лучшая женская роль — комедия или мюзикл». В 1961 году на экраны вышел драматический вестерн «Неприкаянные» — последняя завершённая работа в её карьере.
Личная жизнь Монро неизменно привлекала внимание прессы. Её браки с бейсболистом Джо Ди Маджо и драматургом Артуром Миллером завершились разводами. Попытки завести детей оказались безуспешными. Мэрилин страдала от депрессивных эпизодов и приступов тревожности, сопровождавшихся выраженными перепадами настроения. Постепенно у неё развилась зависимость от алкоголя и лекарственных препаратов, в том числе барбитуратов и снотворных средств.
В последние годы жизни психологическое состояние Монро значительно ухудшилось. Во время съёмок фильма «Что-то должно случиться» для студии 20th Century Fox актриса часто отсутствовала на съёмках, что привело к расторжению контракта и вызвало общественный резонанс. В ночь с 4 на 5 августа 1962 года Монро обнаружили мёртвой в её доме. Смерть наступила в результате передозировки барбитуратами. Официальной версией стало самоубийство, однако впоследствии появились альтернативные версии — от заказного убийства, связанного с семьёй Кеннеди, до врачебной ошибки её психотерапевта Ральфа Гринсона. Монро вошла в историю как одна из ключевых фигур мировой культуры, символ сексуальной революции и икона поп-культуры[3][4]. Американский институт киноискусства включил её в список 25 величайших актрис американского кинематографа, присвоив ей шестое место[к 1].
Remove ads
Жизнь и карьера
Суммиров вкратце
Перспектива
1926—1943: Детство и первый брак
Мэ́рилин Монро́, урождённая Но́рма Джи́н Мо́ртенсон[к 2], родилась 1 июня 1926 года в Лос-Анджелесе[8][9]. Её мать, Глэдис Пёрл Бейкер[англ.] (урождённая Монро), происходила из бедной семьи, переселившейся из Среднего Запада в Калифорнию в начале XX века[10][11]. В пятнадцать лет Глэдис вышла замуж за Джона Ньютона Бейкера, который был старше её на шестнадцать лет и, по свидетельствам, жестоко с ней обращался. У них родились двое детей: Роберт[12][13] и Бернис[англ.][14]. После развода в 1923 году Глэдис получила полную опеку, однако Бейкер самовольно увёз детей в Кентукки[15][16][14]. О существовании сестры Норма Джин узнала в 1938 году, а впервые встретилась с ней в 1944 году[17][18].
После развода Глэдис работала монтажёром негативов в компании Consolidated Film Industries[англ.][19][20]. В 1924 году она вышла замуж за Мартина Эдварда Мортенсена, но брак быстро распался, а официально они развелись в 1928 году[19][20]. В свидетельстве о рождении отцом был указан Мортенсен (с ошибкой — Мортенсон), однако большинство биографов считают его отцовство маловероятным, поскольку супруги на тот момент уже давно жили раздельно[21][22][23]. Её биологическим отцом, как полагают, был Чарльз Стэнли Гиффорд — начальник Глэдис на студии RKO Pictures, с которым у неё был роман в 1925 году[24][22][23]. По мнению ряда биографов, Норма Джин с шести лет знала имя своего отца[24][22][23]. Во взрослом возрасте она неоднократно пыталась наладить с ним контакт, но Гиффорд отказывался[25]. В 2022 году генетическое исследование, сравнившее ДНК Монро с ДНК одного из потомков Гиффорда, подтвердило их родство[26].
Глэдис не могла ни эмоционально, ни материально поддерживать дочь, при этом её ранние годы проходили относительно спокойно[27]. Глэдис отдала дочь на воспитание приёмной семье — евангельским христианам Альберту и Айде Болендер, проживавшим в пригороде Лос-Анджелеса. Глэдис оставалась с ними шесть месяцев, но в январе 1927 года вернулась в город в связи с работой и могла навещать дочь только по выходным[27]. В 1933 году Глэдис решила, что готова воспитывать ребёнка сама, и купила небольшой дом в Голливуде. Они разделяли дом с квартирантами — актёрами Джорджем и Мод Аткинсон и их дочерью Нелли[28]. В январе 1934 года Глэдис перенесла нервный срыв и у неё диагностировали параноидную шизофрению[29]. Несколько месяцев она провела в доме престарелых, а затем была направлена в психиатрическую больницу Metropolitan State Hospital[англ.] в Норуолке[29]. Став знаменитой, Мэрилин устроила мать в частную клинику, но они почти не общались. После смерти Монро её сестра забрала Глэдис во Флориду, где она провела оставшиеся годы жизни[30]. Норма Джин была признана подопечной государства, а ответственность за неё и дела её матери взяла на себя подруга Глэдис — Грейс Годдард[31].
Норма Джин жила с семьёй Аткинсонов шестнадцать месяцев. Позже она вспоминала, что в тот период, возможно, подверглась сексуальному насилию[32][к 3]. Она начала заикаться и всё больше замыкалась в себе[38]. Летом 1935 года Норма Джин некоторое время жила у Грейс и её мужа Эрвина «Дока» Годдарда, а также в домах двух других семей[39]. В сентябре 1935 года Грейс поместила её в Лос-Анджелесский сиротский дом №2, известный как Холлигроув[40][41][42][43]. Приют считался одним из лучших и пользовался положительной репутацией среди её сверстников[44]. По рекомендации сотрудников приюта, которые считали, что Норме Джин будет счастливее расти в семье, Грейс стала её официальным опекуном в 1936 году, но забрала из приюта только летом 1937 года[45]. Второе пребывание Нормы Джин у Годдардов длилось всего несколько месяцев, так как Док домогался её[46]. После этого она недолго жила с родственниками и друзьями Грейс в Лос-Анджелесе и Комптоне[45]. Непростое детство и мечты о лучшей жизни пробудили в Мэрилин желание стать актрисой, позже она рассказывала: «Я захотела стать актрисой, когда мне было около пяти лет. Мир вокруг казался мне мрачным, но мне нравилось притворяться кем-то другим… Когда я узнала, что это называется "актёрской игрой", я заявила, что это именно то, чем я хочу заниматься. Некоторые приёмные семьи отправляли меня в кинотеатр, чтобы занять меня, и я проводила там целые дни. Я обожала это»[47].
В сентябре 1938 года Норма Джин поселилась у Анны Лоуэр, родной тёти Грейс Годдард, в Саутелле[англ.][48]. Она пошла в школу Эмерсона[англ.] и с Лоуэр посещала встречи последователей Христианской науки[49]. Норма Джин проявляла интерес к писательству и писала для школьной газеты, но в остальном её успехи в учёбе были посредственными[50]. Когда здоровье Анны Лоуэр ухудшилось, в начале 1941 года Норма Джин вернулась к Годдардам в Ван-Найс[51]. Вскоре после этого она начала посещать среднюю школу Ван-Найса[англ.][51].
В 1942 году компания, в которой работал Эрвин «Док» Годдард, перевела его в Западную Виргинию[52]. Калифорнийские законы о защите детей не позволили Годдардам увезти Норму Джин за пределы штата, и ей вновь угрожала перспектива возвращения в приют[53]. Чтобы избежать этого, было принято решение, чтобы Норма Джин оставила школу и вышла замуж за их соседа, рабочего фабрики Джеймса Догерти[англ.], который был старше её на пять лет. Свадьба состоялась 19 июня 1942 года, вскоре после её шестнадцатилетия[52]. Норма Джин чувствовала, что они с Джеймсом не подходили друг другу по характеру, и позже говорила, что «умирала от скуки» в этом браке[54]. В 1943 году Догерти поступил на службу в торговый флот США[англ.] и был направлен на остров Санта-Каталина, куда также переехала Норма Джин[55].
1944—1948: Модельная карьера, развод и первые роли в кино
В апреле 1944 года Догерти был направлен на Тихоокеанский флот[англ.], где служил два года[55]. После отъезда мужа Норма Джин переехала к его родителям и устроилась на военный завод Radioplane Company[англ.] в Ван-Найсе. В конце 1944 года она познакомилась с фотографом Дэвидом Коновером[англ.], направленным на завод для съёмки плакатов в поддержку солдат[55]. Хотя её фотографии не были опубликованы, в январе 1945 года Норма Джин уволилась с завода и начала позировать для Коновера и его коллег[56][57]. Несмотря на возражения мужа и его матери, она съехала от них, а в августе того же года подписала контракт с модельным агентством Blue Book Model Agency[58].
В агентстве посчитали, что фигура Нормы Джин больше подходит для пинапа, чем для высокой моды[59]. По рекомендации агентства её от природы кудрявые каштановые волосы были выпрямлены и осветлены[60]. Норма Джин быстро зарекомендовала себя как одна из самых амбициозных и трудолюбивых моделей агентства. К началу 1946 года её фотографии украшали обложки 33 журналов, включая Pageant[англ.], U.S. Camera, Laff и Peek. Иногда она позировала под псевдонимом Джин Норман[60].
Успехи Нормы Джин вдохновили главу Blue Book, и в июне 1946 года она помогла ей заключить контракт с актёрским агентством[61]. После неудачного собеседования в Paramount Pictures Бен Лайон, руководитель 20th Century Fox, пригласил Норму Джин на кинопробы. Глава студии Дэррил Занук скептически отнёсся к результатам проб[62], но всё же решил предложить ей стандартный шестимесячный контракт, чтобы не допустить её перехода в конкурирующую студию RKO Pictures[к 4]. Контракт был подписан в августе. Вместе с Лайоном она выбрала сценическое имя «Мэрилин Монро»[64]. Лайон предложил имя Мэрилин, поскольку она напомнила ему звезду Бродвея 1930-х годов Мэрилин Миллер; фамилию Монро она взяла в честь девичьей фамилии матери[65]. Отсутствие поддержки со стороны Джеймса Догерти в отношении её профессиональных амбиций стало причиной их развода в сентябре 1946 года[66].
В первые шесть месяцев работы на 20th Century Fox, Мэрилин занималась актёрским мастерством, вокалом, танцами и посещала съёмочные площадки для наблюдения за процессом[67]. В феврале 1947 года её контракт был продлён, и она получила первые эпизодические роли в фильмах «Опасные годы» и «Скудда-У! Скудда-Эй!»[68]. Студия направила её на обучение в театральную школу, позже она вспоминала: «Тогда я впервые ощутила, что такое настоящая драматическая игра, и была полностью очарована этим»[69]. Несмотря на её энтузиазм, преподаватели считали Мэрилин слишком застенчивой и неуверенной в себе, чтобы построить карьеру актрисы[68]. В августе 20th Century Fox отказалась продлить с ней контракт, и Мэрилин снова занялась модельной карьерой[68]. Она также подрабатывала на киностудиях, помогая танцорам соблюдать ритм во время съёмок музыкальных сцен[68].
Монро упорно продолжала заниматься актёрским мастерством. Одновременно она исполнила небольшую роль в пьесе «Предпочитаю гламур» в театре Блисс-Хейден[англ.], но спектакль был снят с показа после нескольких представлений[70]. Стремясь завязать полезные знакомства, она регулярно посещала офисы продюсеров и принимала участие в приёмах для влиятельных гостей — как и во времена работы на 20th Century Fox[71]. Мэрилин также подружилась с журналистом Сидни Скольски[англ.] и вступила в романтические отношения с Джозефом Шенком, одним из руководителей 20th Century Fox[71]. Именно он познакомил её с ведущими фигурами киноиндустрии. В марте 1948 года Шенк убедил главу киностудии Columbia Pictures Гарри Кона подписать с ней контракт[72].
В формировании образа Монро ориентировались на стиль Риты Хейворт, после чего её перекрасили в платиновую блондинку — характерный стиль, ставший её визитной карточкой[73]. Она начала заниматься с Наташей Лайтесс, главным педагогом по актёрскому мастерству на студии, которая оставалась её наставницей и педагогом до 1955 года[74]. Единственной ролью Монро на Columbia Pictures стал малобюджетный мюзикл «Хористки» (1948), где она сыграла участницу хора, привлёкшую внимание состоятельного мужчины[75]. Мэрилин пробовалась на главную роль в комедии «Рождённая вчера» (1950), однако Columbia Pictures отказалась продлевать с ней сотрудничество, и она снова осталась без контракта[76]. Когда в октябре «Хористки» вышли в прокат, фильм прошёл незамеченным[77].
1949—1952: Прорыв в карьере
После ухода из Columbia Pictures Монро вернулась к модельной карьере. Она появилась в рекламе пива Pabst[англ.] и позировала для обнажённых фотографий Тома Келли[англ.], предназначенных для календарей John Baumgarth, используя псевдоним Мона Монро[78]. Она также снималась топлес и в бикини для художников, включая Эрла Морана[англ.], и чувствовала себя комфортно перед камерой в обнажённом виде[79][к 5]. Продолжая строить карьеру, Мэрилин также начала отношения с Джонни Хайдом, вице-президентом актёрского агентства William Morris[82].
Благодаря усилиям Хайда Монро появилась с эпизодическими ролями в ряде кинолент[к 6]. Особенно выделялись две картины, получившие признание критиков. Первая из них, драма Джозефа Манкевича «Всё о Еве», получила 14 номинаций на премию «Оскар»[83]. Актриса Бетт Дейвис позже похвалила игру Монро, сказав: «О, я знала, что ей предстоял долгий путь. Я была уверена, что она добьётся успеха. Мэрилин была очень амбициозной девушкой, знала, чего хочет, и относилась к этому очень серьёзно. Я думала, что у неё есть талант»[84]. Вторым фильмом был криминальный нуар Джона Хьюстона «Асфальтовые джунгли»[83]. Хотя в этих картинах у Монро было по несколько минут экранного времени, её упомянули в журнале Photoplay, и, по словам биографа Дональда Спото[англ.], она «успешно перешла от модельной карьеры к серьёзной работе в кино»[85].
В декабре 1950 года Джонни Хайд добился для неё семилетнего контракта с 20th Century Fox, по условиям которого студия могла ежегодно решать вопрос о его продлении[86]. Спустя несколько дней Хайд умер от сердечного приступа, что стало для Монро тяжёлым ударом[87]. В 1951 году она получила второстепенные роли в трёх малобюджетных комедиях, имевших умеренный успех: «Моложе себя и не почувствуешь», «Любовное гнёздышко» и «Давай сделаем это легально»[88]. По выражению биографа Дональда Спото, она была скорее «сексуальным украшением» на экране, но критики хвалили её игру: Босли Краузер из The New York Times назвал её «выдающейся актрисой», а Эзра Гудман из Los Angeles Daily News[англ.] отметил, что она «одна из ярчайших восходящих актрис»[89].
Популярность Монро среди зрителей росла: она получала тысячи писем от поклонников каждую неделю, а армейская газета Stars and Stripes назвала её «Мисс Чизкейк 1951 года», что сделало её особенно популярной среди солдат, участвовавших в Корейской войне[90]. В феврале Голливудская ассоциация иностранной прессы признала её «лучшей молодой кассовой звездой»[91]. В начале 1952 года роман Монро с отставной звездой бейсбола Джо Ди Маджо вызвал широкий интерес со стороны прессы — он был одной из самых известных спортивных личностей того времени[92].
В марте 1952 года вокруг актрисы разгорелся скандал, когда она призналась, что в 1949 году позировала обнажённой для календаря[93]. Студия узнала о фотографиях за несколько недель до этого и вместе с Монро решила, что лучший выход — открыто признать этот факт, чтобы не навредить её репутации, подчеркнув, что в то время она была в тяжёлом финансовом положении[93]. Эта стратегия вызвала сочувствие публики и повысила интерес к её фильмам. Вскоре после скандала Монро появилась на обложке журнала Life, который назвал её «самой обсуждаемой персоной Голливуда», а Хедда Хоппер окрестила её «королевой пинапа, ставшей грозой бокс-офиса»[94].
Несмотря на свою растущую популярность как секс-символа, Монро хотела продемонстрировать широту своих возможностей как актрисы[95]. Почти сразу после подписания контракта с 20th Century Fox она начала брать уроки актёрского мастерства у Михаила Чехова и мима Лотти Гослар[англ.][96]. Летом 1952 года вышли два коммерчески успешных фильма, которые позволили ей раскрыться в новом амплуа[95]. В драме Фрица Ланга «Стычка в ночи», актриса сыграла работницу рыбоконсервного завода. Чтобы подготовиться к роли, она некоторое время работала на заводе в Монтерее[97]. Её игра получила положительные отзывы от критиков: газета The Hollywood Reporter писала, что «своим исполнением она заслуживает статус звезды», а журнал Variety отметил её естественность, которая, по мнению издания, помогала ей завоёвывать симпатии зрителей[97]. В психологическом триллере Роя Уорда Бейкера «Можно входить без стука», Монро сыграла няню с психическими расстройствами. Дэррил Занук выбрал её на эту роль, чтобы проверить её способности в сложной драматической игре[98]. Фильм вызвал неоднозначную реакцию у критиков: Босли Краузер посчитал Монро недостаточно опытной для такой сложной роли[99], а журнал Variety критиковал сценарий[100].
.jpg)
Три других фильма 1952 года закрепили за Монро амплуа актрисы в комедиях, подчёркивающих её сексуальную привлекательность. Её роль участницы конкурса красоты в фильме Эдмунда Гулдинга «Мы не женаты!» была рассчитана на демонстрацию Мэрилин в купальниках[101]. В эксцентричной комедии Говарда Хоукса «Обезьяньи проделки» актриса сыграла секретаршу: наивную, инфантильную блондинку, которая невольно привлекает повышенное внимание мужчин[102]. В том же году Мэрилин исполнила небольшую роль проститутки XIX века в альманахе «Вождь краснокожих и другие…»[103]. Монро продолжала усиливать свой имидж секс-символа с помощью тщательно продуманных рекламных акций. Например, она появилась в откровенном платье в качестве ведущей парада, предшествовавшего конкурсу «Мисс Америка». В интервью журналисту Эрлу Уилсону[англ.] она призналась, что обычно не носит нижнее бельё[104]. Обозреватель Флорабель Мьюир[англ.] назвала Монро It girl[англ.] 1952 года, то есть молодой женщиной, чья харизма и стиль сделали её олицетворением глянцевой культуры того времени[105][106].
В этот период Монро приобрела репутацию сложной актрисы, с которой было трудно работать, и эти проблемы усиливались с развитием её карьеры. Она часто опаздывала или вовсе пропускала съёмки, забывала реплики и переснимала сцены, пока не была довольна своим исполнением[107]. Зависимость Монро от своих преподавателей — сначала от Наташи Лайтесс, а позже от Полы Страсберг — сильно раздражала режиссёров[108]. Её проблемы объяснялись сочетанием перфекционизма, неуверенности в себе и страха перед сценой[109]. Монро тяготила нехватка контроля над своей работой на съёмочной площадке[109]. В то же время многие отмечали, что Мэрилин никогда не сталкивалась с подобными сложностями во время фотосессий, где она могла позволить себе импровизировать, а не следовать сценарию[109][110]. Чтобы справиться с тревогой и бессонницей, Монро стала всё чаще прибегать к снотворным препаратам, алкоголю и наркотикам. Это, в свою очередь, усугубило её трудности, хотя серьёзная зависимость у неё появилась не ранее 1956 года[109]. Некоторые исследователи, включая Сару Черчвелл[англ.], полагают, что поведение Монро было реакцией на пренебрежение и сексизм со стороны коллег[111]. Историк кино Лоис Баннер утверждала, что руководители киностудии 20th Century Fox и многие режиссёры на протяжении её карьеры подвергали её давлению и унижению[112].
1953: Состоявшаяся звезда
Три фильма, вышедшие в 1953 году, сделали Монро главным секс-символом и одной из самых востребованных актрис Голливуда[113][114]. Первым из них был цветной нуар «Ниагара». В нём она воплотила образ роковой женщины, замышляющей убийство своего мужа, которого сыграл Джозеф Коттен[115]. К тому времени совместно с визажистом Алланом «Уайти» Снайдером[англ.] Мэрилин разработала свой фирменный макияж: тёмные изогнутые брови, бледную кожу, блестящие алые губы и акцентную родинку[116]. По словам историка кино Сары Черчвелл, «Ниагара» стал одним из самых откровенных фильмов в карьере актрисы. В некоторых сценах её тело прикрывала лишь простыня или полотенце, что вызвало бурную реакцию у зрителей того времени[102]. Наибольшую известность получила сцена длиной 30 секунд, в которой походка Монро стала предметом обсуждения и маркетинга[102].
.jpg)
Когда фильм «Ниагара» вышел в январе 1953 года, женские клубы[англ.] осудили его за безнравственность, однако картина завоевала широкую популярность у зрителей[113]. Variety посчитал фильм «банальным» и «мрачным»[117], а The New York Times писала: «Водопад и мисс Монро — это зрелище, которое стоит увидеть. Возможно, она пока не идеальная актриса… но может быть обольстительной, даже когда просто идёт»[118]. Монро продолжала привлекать внимание к своему имиджу, особенно на премии Photoplay в январе 1953 года, где она получила награду как самая быстро восходящая звезда[119]. На церемонии награждения она появилась в плиссированном платье из золотой парчи с глубоким декольте, созданным Уильямом Травиллой для фильма «Джентльмены предпочитают блондинок». Платье произвело сенсацию, хотя на экране его можно было увидеть только в одном эпизоде[120]. Из-за таких образов актриса Джоан Кроуфорд публично заявила, что поведение Монро не соответствует идеалам актрисы и светской дамы[119].
Если «Ниагара» сделала Монро секс-символом, то сатирическая музыкальная комедия Говарда Хоукса «Джентльмены предпочитают блондинок», закрепила за ней экранный образ наивной и привлекательной блондинки[121]. Фильм был основан на одноимённом романе[англ.] Аниты Лус и его успешной бродвейской постановке[англ.] и рассказывал о двух артистках, ищущих богатых поклонников в исполнении Мэрилин и Джейн Расселл. Роль Лорелей Ли изначально планировалась для Бетти Грейбл, самой популярной блондинки 20th Century Fox в 1940-х годах, однако Монро быстро заняла её место, став звездой, способной привлечь и мужскую, и женскую аудиторию[122]. В июне, в рамках рекламной кампании фильма, она и Джейн Расселл оставили отпечатки рук и ног у Китайского театра Граумана[123]. Фильм вышел вскоре после этого и стал одним из самых кассовых премьер года[124]. Авторитетные издания The New York Times и Variety отозвались положительно о Монро, особенно отметив её исполнение песни «Diamonds Are a Girl’s Best Friend»; по мнению критиков Variety, она «придавала песням сексуальность и делала сцены выразительнее своим обаянием»[125][126].
В сентябре Мэрилин дебютировала на телевидении в программе «The Jack Benny Program», где приняла участие в комедийном скетче и рассказала о своём третьем фильме 1953 года «Как выйти замуж за миллионера». Её коллегами стали Бетти Грейбл и Лорен Бэколл[127]. Монро играла наивную модель, которая вместе с подругами пыталась найти состоятельных мужей. Это был второй фильм, выпущенный в широкоэкранном формате CinemaScope, посредством которого 20th Century Fox надеялась вновь привлечь зрителей в кинотеатры, поскольку рост популярности телевидения снижал доходы киностудий[128]. Несмотря на смешанные отзывы, картина стала самой кассовой в её карьере на тот момент[124].
Монро вошла в Список самых кассовых звёзд[англ.] 1953 и 1954 годов[114], став одной из главных звёзд 20th Century Fox[124]. Её статус национального секс-символа подтвердился в декабре 1953 года, когда Хью Хефнер без согласия Монро опубликовал её фотографии на обложке и развороте в первом номере журнала Playboy[129]. Для обложки использовали снимок Мэрилин с парада 1952 года в честь конкурса «Мисс Америка», а на развороте — одну из её обнажённых фотографий 1949 года[129].
1954—1955: Конфликты с 20th Century Fox и брак с Джо Ди Маджо
Монро стала одной из крупнейших звёзд 20th Century Fox, однако условия её контракта не менялись с 1950 года — она получала значительно меньше, чем другие столь же популярные актёры и не имела права влиять на выбор ролей[130]. Мэрилин хотела сниматься в более серьёзных ролях, но президент студии Дэррил Занук, который испытывал к ней личную неприязнь, препятствовал этому, полагая, что она принесёт наибольшую прибыль, снимаясь в комедийных проектах[131]. Под давлением владельца студии Спироса Скураса Занук решил, что 20th Century Fox сосредоточится исключительно на развлекательном кино и прекратит производство «серьёзных фильмов»[132]. Когда Монро отказалась сниматься в очередной музыкальной комедии «Девушка в розовых колготках», компания приостановила её контракт в наказание[133][134].
Конфликт между Монро и студией получил широкий резонанс в прессе. Актриса немедленно предприняла меры для защиты своей репутации[135]. 14 января 1954 года в мэрии Сан-Франциско она вышла замуж за Джо Ди Маджо, с которым состояла в отношениях два года[136]. 29 января пара полетела в Японию, сочетая медовый месяц с деловой поездкой[136]. Мэрилин отправилась в Корею, где четыре дня участвовала в шоу для USO, выступая в общей сложности перед 60 тысячами американских морских пехотинцев США[137]. Вернувшись в Голливуд в феврале, актриса получила премию «Самая популярная звезда» от журнала Photoplay[138]. В марте Монро достигла соглашения со студией: ей пообещали новый контракт, бонус в 100 тысяч долларов и главную роль в экранизации бродвейского хита «Зуд седьмого года[англ.]»[139].
В апреле 1954 года вышел вестерн Отто Преминджера «Река не течёт вспять». Это был последний фильм до временной приостановки её контракта. Мэрилин иронично называла его «ковбойским фильмом категории Z, в котором актёрская игра отходила на второй план по сравнению с пейзажами и процессом CinemaScope»[140]. Тем не менее, он был популярен у зрителей и показал очень хорошие кассовые сборы[140]. После возвращения на 20th Century Fox Монро сыграла роль второго плана в мюзикле Уолтера Лэнга «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес»[139]. Актриса не была заинтересована в этом проекте, но студия настояла на её участии, так как ранее она отказалась от съёмок в «Девушке в розовых колготках»[139]. Фильм вышел в декабре 1954 года, но оказался неудачным в прокате. Некоторые критики сочли игру Монро вульгарной и подчёркивали, что её партнёры выглядели более выразительно[141].
В сентябре 1954 года актриса приступила к съёмкам романтической комедии Билли Уайлдера «Зуд седьмого года». Её партнёром по фильму был Том Юэлл, а она сыграла роль соблазнительной соседки, в которую влюбляется женатый мужчина. Несмотря на то, что основной съёмочный процесс проходил в Голливуде, в рамках рекламной кампании студия организовала постановочную съёмку на Лексингтон-авеню в Нью-Йорке[142]. В этом эпизоде поток воздуха из вентиляционной решётки метро приподнимает подол белого платья Монро[142]. Съёмки длились несколько часов и привлекли около двух тысяч зрителей. «Зуд седьмого года» вышел в июне 1955 года и стал одним из самых кассовых фильмов того года[143].
Сцена сделала Монро героиней мировых заголовков, но одновременно способствовала разладу в её браке с Джо Ди Маджо[144]. С самого начала брака Ди Маджо проявлял болезненную ревность и стремился контролировать супругу. По свидетельствам близких к актрисе людей, в семье имели место случаи физического насилия[145]. В октябре 1954 года, спустя всего девять месяцев после свадьбы, Монро подала на развод[146].
После завершения съёмок фильма «Зуд седьмого года» в ноябре Монро покинула Голливуд и перебралась на восточное побережье, где совместно с Милтоном Грином основала продюсерскую компанию Marilyn Monroe Productions (MMP), сохранив за собой контрольный пакет акций. Этот шаг впоследствии назвали важным этапом на пути к упадку студийной системы[147][к 7]. Объявляя о создании компании в январе 1955 года, Мэрилин заявила, что устала играть роль секс-символа в однотипных проектах: «У всего есть предел. Я хочу делать что-то лучшее. То, чего зрители от меня не ждут»[149]. Она высказывала намерение экранизировать свой любимый роман — «Братьев Карамазовых» Фёдора Достоевского, сыграв в нём роль мечты — Грушеньку Светлову[150]. Однако из-за банкротства MMP актриса не успела выкупить права на экранизацию: это сделала студия MGM, а роль Грушеньки в одноимённом фильме 1958 года исполнила Мария Шелл. Монро тяжело переживала утрату роли, но положительно отозвалась о работе Шелл: «Мария была прекрасна в этой роли»[150]. Также актриса обвинила студию 20th Century Fox в нарушении контракта, утверждая, что ей не был выплачен обещанный бонус в размере 100 тысяч долларов[149]. Это привело к затяжному юридическому конфликту[151]. Попытки Монро заявить о себе как о продюсере стали объектом насмешек в прессе. В комедийной бродвейской постановке 1955 года «Испортит ли успех Рока Хантера?[англ.]» Джейн Мэнсфилд пародировала Монро, изображая глуповатую кинозвезду, решившую основать собственную киностудию[152].
После основания собственной компании Монро переехала на Манхэттен и сосредоточилась на углублённом изучении актёрского мастерства. Она начала брать уроки драматического искусства у Констанс Колльер и посещать семинары в Актёрской студии Ли Страсберга[153]. Постепенно она сблизилась со Страсбергом и его женой Полой, предпочитая частные занятия, так как чувствовала себя неуверенно на групповых уроках. Их связь стала настолько тесной, что актриса ощущала себя частью их семьи[154]. Монро прекратила сотрудничество с Наташей Лайтесс и сделала своим наставником Страсберга, который оказал значительное влияние на её дальнейшую карьеру[155]. По его совету актриса начала посещать психоаналитика — Страсберг считал, что актёр должен осмысленно переживать личные травмы и использовать их в работе[156][к 8].
Монро продолжала встречаться с Джо Ди Маджо до июня 1955 года[158]. Тем же летом у неё начался роман с драматургом Артуром Миллером[158]. Их отношения стали серьёзными в октябре 1955 года, когда актриса официально развелась, а Миллер расстался с супругой, чтобы быть с Монро[159][160]. Руководство студии пыталось уговорить Мэрилин прекратить отношения, поскольку Миллер находился под следствием ФБР из-за подозрений в связях с коммунистами и был вызван на слушания Комиссии по расследованию неамериканской деятельности[161]. Однако актриса отказалась подчиниться[161]. Вскоре ФБР открыло на неё дело, подозревая возможную причастность к леворадикальным группам, однако никаких доказательств найдено не было[159].
К концу года Монро и студия достигли соглашения о новом семилетнем контракте[151]. Поскольку продюсерская компания актрисы не могла самостоятельно финансировать фильмы, 20th Century Fox согласилась на совместное производство проектов[151]. Согласно договору, Монро должна была сняться в четырёх фильмах студии в течение семи лет[162]. За каждый фильм она получала гонорар в 100 тысяч долларов, а также была наделена правом самостоятельно выбирать сценарии, режиссёров и операторов[162]. Также контракт позволял ей после каждого фильма для 20th Century Fox снимать один проект от своей собственной компании[162].
1956—1959: Признание критиков и брак с Артуром Миллером
В начале 1956 года Монро объявила о своей победе над 20th Century Fox[163]. 23 февраля 1956 года она официально изменила имя на Мэрилин Монро[164]. Пресса благожелательно освещала её решение вступить в борьбу со студией. Так, журнал Time назвал её «проницательной деловой женщиной»[165], а Look[англ.] предсказал, что эта победа станет «примером противостояния личности и толпы на долгие годы»[163]. В то же время её роман с Артуром Миллером вызвал негативные отклики в прессе — в частности, обозреватель Уолтер Уинчелл язвительно замечал, что «самая известная белокурая кинозвезда Америки теперь любимица левой интеллигенции»[166].
В марте Монро приступила к съёмкам комедийной драмы «Автобусная остановка» — первого фильма по новому контракту[167]. Она исполнила роль Шери, певицы из салуна, чьи мечты о славе осложняются навязчивым вниманием влюблённого в неё наивного ковбоя, которого сыграл Дон Мюррей. Для этой роли актриса освоила озаркский акцент, сознательно пела и танцевала неровно, а также отказалась от привычного гламурного образа — выбрала простой грим и костюмы из студийного гардероба[168]. Режиссёр бродвейских постановок Джошуа Логан согласился возглавить съёмки, несмотря на первоначальные сомнения в актёрских способностях Монро и осведомлённость о её непростом характере[169]. Съёмки проходили в Айдахо и Аризоне, где Монро, как глава своей кинокомпании MMP, формально считалась руководящей фигурой, имея решающее слово в ключевых вопросах. Логан подстраивался под её хронические опоздания и навязчивое стремление к совершенству, которое негативно сказывалось на съёмочном процессе[170][171]. Этот опыт изменил восприятие Монро в глазах Логана: впоследствии он сравнил её с Чарли Чаплином, отметив её уникальное дарование объединять комедийное и трагическое начало, и назвал её одной из самых недооценённых личностей в истории[172].
29 июня 1956 года Монро и Миллер поженились на гражданской церемонии, которая длилась всего четыре минуты и состоялась в окружном суде Вестчестера в Уайт-Плейнсе, штат Нью-Йорк. Два дня спустя прошло еврейское бракосочетание в доме Кей Браун[англ.], литературного агента Миллера, в Уакабуке[173]. После свадьбы Мэрилин приняла иудаизм, что привело к запрету её фильмов в Египте[174][к 9]. Из-за имиджа Монро как секс-символа и репутации Миллера как интеллектуала их союз воспринимался прессой странным и контрастным, в частности издание Variety вышло с заголовком: «Эрудит женился на песочных часах»[176][177].
В августе состоялась премьера «Автобусной остановки», и фильм получил восторженные отклики как от зрителей, так и от критиков[178]. Журнал The Saturday Review of Literature[англ.] писал, что «игра актрисы убедительно развеяла представление о ней как о простой гламурной звезде», а кинокритик The New York Times Босли Краузер заявил: «Держитесь за свои кресла — вас ждёт потрясающий сюрприз. Мэрилин Монро наконец доказала, что она актриса»[179]. За эту роль она была номинирована на премию «Золотой глобус» в категории «Лучшая женская роль — комедия или мюзикл»[180].
В августе Монро также приступила к работе над первым фильмом, созданным её собственной продюсерской компанией[181]. Романтическая комедия «Принц и танцовщица» снималась на студии Pinewood в Англии и была основана на пьесе Теренса Реттигена «Спящий принц[англ.]» (1953)[181]. Лоренс Оливье не только выступил режиссёром и сопродюсером проекта, но и сыграл главную мужскую роль[165]. Съёмочный процесс был осложнён постоянными конфликтами между Оливье и Монро[182]. Оливье, который ранее исполнял свою роль и в оригинальной театральной постановке, обращался с Монро пренебрежительно и раздражал комментариями вроде: «Всё, что вам нужно делать — это быть сексуальной». Он требовал, чтобы Мэрилин копировала манеру игры Вивьен Ли, ранее воплотившей этот образ в театре[183]. Его также раздражало постоянное присутствие наставницы Монро — Полы Страсберг, которая помогала ей в проработке персонажа[183]. В ответ на давление и грубость со стороны Оливье, Мэрилин стала демонстрировать упрямство, часто опаздывала и отказывалась уступать. Она объясняла своё поведение так: «Если вы не уважаете актёров, они не смогут работать должным образом»[182].
Во время съёмок у Монро возникли и другие сложности. У неё обострилась зависимость от наркотиков, а беременность закончилась выкидышем[184]. Она часто ссорилась с Милтоном Грином из-за будущего компании Marilyn Monroe Productions[184]. Несмотря на эти трудности, съёмки удалось завершить в срок[185]. Премьера картины состоялась в июне 1957 года, она получила смешанные отзывы критиков и не снискала популярности у американской аудитории[186]. Однако в Европе её приняли гораздо теплее: за роль в фильме Монро была удостоена итальянской кинопремии «Давид ди Донателло», французской премии «Хрустальная звезда» и получила номинацию на BAFTA[187].
После возвращения в США актриса взяла 18-месячный перерыв в карьере, чтобы сосредоточиться на семейной жизни. Монро и Миллер проводили время попеременно в Нью-Йорке, Коннектикуте и на Лонг-Айленде[188]. В середине 1957 года Мэрилин забеременела, но беременность оказалась внематочной и была прервана, а спустя год она пережила выкидыш[189]; её проблемы с деторождением были связаны с эндометриозом, который мучил её на протяжении всей жизни[190][к 10]. Вскоре после этого актриса оказалась в больнице из-за передозировки наркотиков[195]. В это же время она разорвала партнёрство с Милтоном Грином, выкупив его долю в их продюсерской компании[196].
Летом 1958 года Мэрилин вернулась в Голливуд и начала сниматься в криминальной комедии Билли Уайлдера «В джазе только девушки», где её партнёрами были Джек Леммон и Тони Кёртис[197]. Хотя ей вновь предложили типичный образ «глупой блондинки», она согласилась на роль благодаря поддержке Миллера и дополнительному условию в контракте — 10 % от прибыли фильма[197]. Съёмочный процесс был настолько трудным, что со временем стал почти легендарным[198]. Монро требовала многочисленных дублей и с трудом запоминала даже простые реплики. Кёртис с иронией замечал, что целовать её было всё равно что «целовать Гитлера» из-за повторов[199]. Сама Мэрилин сравнивала съёмочный процесс с тонущим кораблём. В письме другу Норману Ростену она язвительно писала: «Мне беспокоиться незачем — у меня нет фаллического символа, который можно потерять», — намекая как на Уайлдера, так и на персонажей Кёртиса и Леммона, подчёркивая свою независимость от мужских ожиданий и давления[200]. Сложности на съёмках были связаны и с разногласиями между актрисой и режиссёром[201]. Они не сошлись в понимании образа, и Монро настаивала на правке сцен, что усиливало её сценическую тревожность. По некоторым сведениям, она намеренно портила дубли, чтобы сыграть эпизоды в своей интерпретации[201].
В конечном итоге Уайлдер остался доволен игрой Монро, заявив: «Запомнить текст может любой, но только настоящий артист способен выйти на съёмочную площадку, не зная ни одной реплики — и всё же сыграть так, как сыграла она»[202]. Фильм вышел в марте 1959 года и, несмотря на трудности съёмок, получил восторженные отзывы и стал крупным коммерческим успехом[202]. За роль Душечки актриса получила свою единственную премию «Золотой глобус» в категории «Лучшая женская роль — комедия или мюзикл»[203]. Журнал Veriety назвал её «комедианткой с тем сочетанием обаяния, сексапильности и безупречного чувства ритма, которое невозможно превзойти»[187][204]. По результатам опросов BBC[205], Американского института киноискусства[206] и Sight & Sound[207], картина «В джазе только девушки» признана одним из величайших фильмов в истории кино. Также это был единственный фильм с её участием, который вышел в Советский кинопрокат[208].
1960—1962: Спад карьеры и личные трудности
После съёмок «В джазе только девушки» Монро взяла перерыв в карьере до конца 1959 года. Вернувшись в Голливуд, она снялась в музыкальной комедии «Займёмся любовью»[209]. Мэрилин настояла, чтобы фильм поставил режиссёр Джордж Кьюкор и попросила мужа, Артура Миллера, доработать сценарий, который казался ей слабым. Актриса была крайне недовольна проектом, однако согласилась участвовать из-за контрактных обязательств[210]. Позднее она называла эту роль самой неудачной в своей карьере[210]. Съёмки откладывались из-за её непредсказуемого поведения, включая опоздания и внезапные исчезновения[209]. Роман Монро с партнёром по фильму Ивом Монтаном стал сенсацией в прессе и активно использовался в рекламной кампании фильма[211]. Картина провалилась в прокате: после премьеры фильма в сентябре 1960 года Босли Краузер назвал Монро «неопрятной» и отметил утрату былого динамизма[212], а Хедда Хоппер охарактеризовала фильм «самым вульгарным в её карьере»[213]. Вскоре Трумен Капоте предложил актрисе роль Холли Голайтли в экранизации своей повести «Завтрак у Тиффани» (1958), но продюсеры утвердили Одри Хепбёрн, опасаясь возможных трудностей на съёмочной площадке с участием Монро[214].
Последней актёрской работой Монро стал драматический вестерн Джона Хьюстона «Неприкаянные» (1961). Сценарий Артур Миллер написал специально, чтобы дать ей возможность проявить себя в драматической роли[215]. Мэрилин сыграла Розлин Тэйбер — недавно разведённую женщину, подружившуюся с тремя пожилыми ковбоями и женщиной, оказывающей помощь при разводах. Её партнёрами по фильму стали Кларк Гейбл, Илай Уоллак, Монтгомери Клифт и Телма Риттер. Съёмки в пустыне Невады, проходившие с июля по ноябрь 1960 года, оказались особенно тяжёлыми[216]. К тому моменту брак Монро и Миллера фактически распался; вскоре драматург начал отношения с фотографом Инге Морат[215]. Мэрилин тяготила мысль о том, что Артур частично списал главную героиню с неё самой. Она также считала, что её героине отведена менее значимая роль по сравнению с мужскими персонажами[217]. Миллер переписывал сценарий накануне съёмок, что усиливало раздражение Монро и провоцировало конфликты с ним и съёмочной группой[217]. Сильные боли, вызванные камнями в жёлчном пузыре, и прогрессирующая наркотическая зависимость подорвали её здоровье. Состояние было настолько тяжёлым, что восстановление занимало несколько дней. Грим наносили даже тогда, когда она оставалась под действием препаратов, а в критические моменты её приводили в чувство холодной водой[218]. После очередной передозировки Монро в августе, съёмки были остановлены для того, чтобы она могла пройти курс детоксикации в больнице Лос-Анджелеса[218]. Несмотря на все сложности, Хьюстон позже высоко оценил её работу: «Она не изображала эмоции — это было искренне. Она забиралась вглубь себя, находила нужную эмоцию и поднимала её в сознание»[219].
Монро подала на развод с Миллером сразу после окончания съёмок, и в январе 1961 года он был официально оформлен в Мексике[220]. Фильм «Неприкаянные» вышел в прокат следующем месяце, но не имел коммерческого успеха и получил смешанные отзывы[221]. В частности, журнал Variety отметил, что повествование кажется несвязным[222], а Босли Краузер назвал Монро «совершенно пустой и непонятной», добавив: «К несчастью для структуры фильма, всё сосредоточено на ней»[223]. Со временем отношение к картине изменилось: критики и киноведы стали воспринимать её как важную часть творческого наследия Монро. Джефф Эндрю[англ.] из Британского института кино назвал «Неприкаянных» классикой[224], а исследователь творчества Хьюстона Тони Трейси отмечал, что роль Розлин может рассматриваться как наиболее зрелая актёрская работа Монро[225]. Джеффри Макнаб из The Independent указывал на незаурядность её исполнения, особенно в сценах, где героиня проявляет сочувствие — как к лошадям, так и к ковбоям, оказавшимся на обочине жизни[226].
Вскоре актриса рассматривала участие в телевизионной экранизации пьесы Уильяма Сомерсета Моэма «Дождь» для телеканала NBC, однако производство было приостановлено после отказа руководства канала назначить Ли Страсберга режиссёром по её просьбе[227]. В 1961 году Мэрилин сосредоточилась на восстановлении здоровья: она перенесла операцию по удалению жёлчного пузыря, проходила лечение от эндометриоза и провела четыре недели в психиатрической клинике, получая терапию от депрессии[228]. Вначале она добровольно поступила в Психиатрическую клинику Пейн-Уитни, однако была ошибочно помещена в отделение для пациентов с психозами, где содержалась в палате с мягкими стенами и не имела возможности перейти в другое отделение или покинуть учреждение[229]. Спустя три дня при поддержке бывшего мужа Джо Ди Маджо, с которым Мэрилин возобновила отношения, ей удалось перевестись в более подходящий Медицинский центр Колумбийского университета[230]. Весной 1961 года актриса переехала в Калифорнию, а в начале 1962 года приобрела дом в Брентвуде[231]. За свою жизнь она сменила около сорока домов и квартир, но этот стал её первым и единственным собственным жильём — здесь Монро провела последние месяцы жизни[231].
Весной 1962 года Мэрилин вновь привлекла внимание, получив премию «Золотой глобус» в категории «Любимая всемирная кинозвезда». В то же время она приступила к съёмкам фильма студии 20th Century Fox «Что-то должно случиться» — ремейка картины «Моя любимая супруга» (1940)[232]. Marilyn Monroe Productions выступила со-продюсером проекта, режиссёром вновь стал Джордж Кьюкор, а партнёрами Монро были Дин Мартин и Сид Чарисс[233]. За несколько дней до начала съёмок у актрисы диагностировали острое воспаление носовых пазух. Несмотря на медицинские рекомендации отложить производство, студия настояла на соблюдении графика — съёмки начались в конце апреля[234]. Мэрилин была слишком больна, чтобы работать в ближайшие шесть недель, и хотя врачи подтверждали тяжесть её состояния, руководство студии публично обвиняло актрису в симуляции, усиливая давление[234]. 19 мая она покинула съёмочную площадку, чтобы выступить с исполнением «Happy Birthday, Mr. President» в Мэдисон-сквер-гардене по случаю дня рождения президента Джона Ф. Кеннеди[235]. Её появление в облегающем бежевом платье, расшитом шестью тысячами стразов и создававшем эффект наготы, произвело фурор[235][к 11]. Этот жест вызвал раздражение студии, ранее запретившей ей покидать съёмки вне зависимости от причины[238].
В конце мая Монро исполнила сцену, где её героиня купалась обнажённой в бассейне[239]. Для привлечения внимания к фильму студия пригласила прессу на съёмочную площадку. Фотографии, опубликованные в журнале Life, произвели сенсацию: это был первый случай, когда актриса первой величины позировала обнажённой на вершине своей карьеры[240]. Вскоре после этого Монро вновь взяла больничный, и 20th Century Fox заявила, что не может позволить себе ещё один проект с нарушением графика, поскольку студия уже несла колоссальные убытки на производстве фильма «Клеопатра»[241]. 7 июня студия официально уволила актрису и подала на неё в суд, потребовав 750 тысяч долларов в качестве компенсации за понесённые убытки[242]. На роль Монро была утверждена Ли Ремик, однако Дин Мартин наотрез отказался работать без Монро. В ответ 20th Century Fox подала иск против Мартина и приостановила съёмки[243]. Студия обвинила Монро в срыве проекта и начала распространять слухи о её нестабильном психическом состоянии[242].
Спустя несколько недель после увольнения актрисы 20th Century Fox признала своё решение опрометчивым. В июне студия возобновила переговоры с Монро, а летом заключила с ней новый контракт[244]. Согласно новому соглашению, планировалось возобновление съёмок фильма «Что-то должно случиться», а также актрисе предлагалась главная роль в чёрной комедии «Что за путь![англ.]»[244]. Кроме того, Монро выражала интерес к роли Джин Харлоу в биографической картине[244]. Стремясь улучшить свою репутацию, актриса участвовала в рекламных кампаниях, дала интервью журналам Life и Cosmopolitan, а также провела первую фотосессию для Vogue[245]. Для Vogue Монро и фотограф Берт Штерн создали две серии снимков — классическую модельную и откровенную, включавшую фотографии, на которых актриса предстала обнажённой. Фотографии были опубликованы уже после её смерти под названием «The Last Sitting»[246].
Remove ads
Смерть и похороны
Суммиров вкратце
Перспектива
В последние месяцы жизни Монро проживала по адресу 12305 Fifth Helena Drive в районе Брентвуд города Лос-Анджелеса. Вечером 4 августа 1962 года в доме находилась её домработница, Юнис Мюррей[247]. Около трёх часов ночи 5 августа Мюррей проснулась с тревожным предчувствием: она заметила свет, исходящий из-под двери спальни актрисы, но не смогла получить от неё ответа, а сама дверь оказалась запертой. Тогда Мюррей вызвала психиатра Монро, доктора Ральфа Гринсона, который вскоре прибыл на место и проник в спальню через окно. Он обнаружил Монро мёртвой: она лежала обнажённой на кровати, укрытая простынёй, с телефонной трубкой, зажатой в руке[247]. Около 3:50 утра к дому прибыл лечащий врач актрисы, Хайман Энгельберг, который констатировал её смерть[247]. В 4:25 утра было уведомлено полицейское управление Лос-Анджелеса[247].
Смерть Монро наступила в промежутке между 20:30 и 22:30 вечера 4 августа[248]. Согласно токсикологическому заключению, причиной смерти стало острое отравление барбитуратами. В её крови было обнаружено 8 мг % хлоральгидрата и 4,5 мг % пентобарбитала (торговое название — Нембутал), а в печени — 13 мг % пентобарбитала[249]. Рядом с кроватью нашли пустые бутылочки из-под лекарств[249]. Возможность случайной передозировки была исключена, поскольку концентрация веществ в организме превышала смертельную дозу в несколько раз[250].
В расследовании обстоятельств смерти актрисы офис коронера округа Лос-Анджелес получил поддержку от Команды по предотвращению самоубийств Лос-Анджелеса, обладавшей экспертными знаниями в области суицидов[249]. По словам её лечащих врачей, Монро страдала от частых приступов тревоги и депрессии, а также резких перепадов настроения. За свою жизнь она неоднократно сталкивалась с передозировками и предпринимала попытки самоубийства[250][251]. Учитывая эти факты, а также отсутствие признаков насильственного вмешательства, заместитель коронера Томас Ногучи классифицировал смерть Монро как вероятное самоубийство[249].
Мэрилин Монро была международной звездой, и известие о её смерти вызвало широкий резонанс в США и Европе[252]. По словам историка кино Лоис Баннер, после её кончины уровень самоубийств в Лос-Анджелесе удвоился[252]. Редакция Chicago Tribune сообщала о сотнях телефонных звонков от представителей прессы с просьбами предоставить информацию о произошедшем[253]. Многие представители искусства отзывались о её смерти с горечью и сочувствием. Так, французский художник Жан Кокто отметил, что «её смерть должна стать страшным уроком для всех, кто делает своим ремеслом слежку и издевательства над кинозвёздами». Актёр Лоренс Оливье называл её жертвой шумихи и сенсаций, а режиссёр Джошуа Логан считал Монро «одной из самых недооценённых личностей в истории»[254].
Похороны Мэрилин Монро состоялись 8 августа 1962 года на Вествудском кладбище в Лос-Анджелесе и носили закрытый характер — присутствовать могли лишь самые близкие[255]. Прощание организовали сестра актрисы Бернис, Джо Ди Маджо и его бизнес-менеджер Инез Мелсон[255]. Из всех бывших супругов актрисы на церемонии присутствовал только Ди Маджо[256]. Он запретил присутствие представителей семьи Кеннеди и большинства звёзд Голливуда, заявив: «Передайте им, что если бы не они, Мэрилин всё ещё была бы здесь»[257]. Актрису похоронили в её любимом зелёном платье от Эмилио Пуччи и шарфе в тон. Двойной бронзовый гроб был украшен розами и шёлком цвета шампанского[258][259]. Отпевание провёл лютеранский пастор преподобный Э. Дж. Солдан. Во время службы были прочитаны (в масоретской нумерации) Псалом 23, 14 глава Книги Иова, выдержки из Псаломов 46 и 139, включая 14 стих 139 Псалома «Как дивно она была устроена Творцом». Звучала Симфония № 6 Петра Чайковского и — по просьбе самой Монро — звучала запись песни «Над радугой» в исполнении Джуди Гарленд[260]. Во время прощания Джо Ди Маджо был потрясён, плакал, целовал тело покойной и повторял: «Я люблю тебя. Я люблю тебя»[261]. Хотя церемония была закрытой, тысячи людей собрались у кладбища, чтобы проститься с актрисой[255]. Мэрилин Монро была предана земле в склепе под № 24 на Вествудском кладбище[262].
В последующие десятилетия были выдвинуты различные конспирологические теории, согласно которым причиной смерти Монро могли быть убийство или случайная передозировка, что противоречило официальной версии о самоубийстве[263]. Широкую огласку предположение об убийстве получило после публикации книги Нормана Мейлера «Мэрилин: Биография» в 1973 году, а в последующие годы тема приобрела настолько огромную популярность, что в 1982 году окружной прокурор Лос-Анджелеса Джон Ван де Камп провёл предварительное расследование с целью определить, имеются ли основания для возбуждения уголовного дела[264]. Доказательств насильственной смерти обнаружено не было[265].
Remove ads
Личная жизнь
Суммиров вкратце
Перспектива
Расхожее мнение о многочисленных любовных связях Монро является преувеличением[266]. Личная жизнь актрисы всегда вызывала общественный интерес, и журналисты нередко приписывали ей несуществующие романы[266]. Слухи о якобы сделанных ею абортах также не нашли подтверждения[266]. Монро часто становилась объектом мифов и домыслов: фотографии и видеозаписи с другими женщинами порой выдавались за её собственные[266]. В 1952 году, когда её имя только начинало набирать популярность в Голливуде, обнажённые фотографии модели Арлин Хантер пытались выдать за снимки Монро. Актриса подала в суд, и её адвокаты доказали, что это не она изображена на фотографиях[266]. Годы спустя после её смерти на аукцион был выставлен порнофильм с участием другой актрисы, который ошибочно приписали Монро[266].
Со временем многие пытались представить себя близкими друзьями или возлюбленными Монро[266]. Среди них — Марлон Брандо и Тони Кёртис, которые в своих мемуарах утверждали, что состояли с ней в романтических отношениях[266]. Журналист Роберт Слэтцер даже заявлял, что они тайно поженились и оставались друзьями до самой её смерти, однако эта история не получила подтверждения и впоследствии была признана вымышленной[266]. Согласно воспоминаниям, единственная их встреча произошла во время съёмок фильма «Ниагара», где он попросил у неё автограф и сделал снимок. Более того, в день, который он называл датой их «свадьбы», Монро находилась в гостях у своей подруги[266].
Браки
Первым мужем Нормы Джин Мортенсон стал моряк, а затем полицейский Джеймс Догерти[англ.], за которого она вышла замуж в 16 лет, чтобы избежать возвращения в приют[52][53]. Брак продлился четыре года и распался из-за различия жизненных устремлений: Норма Джин мечтала о карьере, тогда как её муж хотел, чтобы она осталась домохозяйкой[54]. Спустя годы Монро вспоминала: «Я не чувствовала ни горя, ни радости от этого брака. Мы редко разговаривали, и дело было не в ссорах, а в том, что нам попросту не о чем было говорить. Я умирала от скуки»[54].
В феврале 1952 года Мэрилин начала встречаться с известным бейсболистом итало-американского происхождения Джо Ди Маджо[92]. Спустя два года, 14 января 1954 года, они тайно поженились в Сан-Франциско[136][256]. Вскоре Ди Маджо стал проявлять крайнюю ревность и настаивал, чтобы Монро завершила карьеру и сосредоточилась на семейной жизни[256][145]. По воспоминаниям современников, в их отношениях имели место вспышки агрессии, а сама актриса не раз появлялась на съёмочной площадке в подавленном состоянии, со следами слёз и физического воздействия[256][145]. Через девять месяцев она подала на развод, указав в качестве причины жестокое обращение[256][146]. Несмотря на разрыв, их отношения продолжались до середины 1955 года[158]. Ди Маджо не прекращал заботится о ней и после окончательного расставания: именно он организовал её похороны и в течение двадцати лет каждую неделю приносил розы к её могиле[256].
После окончательного расставания с Джо Ди Маджо в июне 1955 года, Мэрилин начала встречаться с драматургом Артуром Миллером[158]. Они познакомились ещё в 1951 году во время съёмок фильма «Моложе себя и не почувствуешь» и в течение нескольких лет поддерживали переписку. Их следующая встреча состоялась в 1955 году на студии, где Монро проходила кинопробы. Позднее она вспоминала: «В тот вечер на площадке я старалась как могла. Никогда не забуду, как он сказал, что мне нужно играть в театре. Тогда все засмеялись, но он повторил: “Нет-нет, серьёзно”. В его тоне была такая человечность. Он обращался со мной как с равной, и это для меня было самым главным»[267]. В октябре 1955 года Монро и Миллер объявили, что находятся в отношениях, а их свадьба состоялась 29 июня 1956 года[173]. Спустя некоторое время в их браке начали проявляться сложности[184]. Миллер записал в дневнике: «Ты ведёшь себя как ребёнок. Я тебе не слуга, паршивая ты сплетница, не заслуживающая того, что имеешь в жизни»[184]. По словам очевидцев, актриса случайно обнаружила эту запись, что стало причиной серьёзного конфликта[184][к 12]. За годы брака Мэрилин пережила несколько неудачных беременностей, включая внематочную. В январе 1961 года супруги развелись после пяти лет брака[220].
В последние годы жизни Мэрилин вновь сблизилась с Джо Ди Маджо. В начале 1960-х они вместе проводили время во Флориде. В интервью она говорила: «Нам просто хорошо вместе. Джо никогда не бросит меня в беде, но прежней любовной искры между нами уже нет. Мы понимаем друг друга лучше, чем когда-либо». По некоторым сведениям, Монро и Ди Маджо планировали повторно вступить в брак осенью 1962 года, однако никаких документальных подтверждений этому не сохранилось[230].
Роман с 35-м президентом США Джоном Фицджералдом Кеннеди
Существует множество неподтверждённых слухов о романе актрисы с 35-м президентом США Джоном Ф. Кеннеди[269]. Эта тема остаётся предметом споров — от обсуждений возможных личных отношений до различных теорий заговора. Большинство биографов Монро сходятся во мнении, что их знакомство состоялось в 1961 году благодаря общим друзьям. Со временем многие, включая лиц из ближнего круга актрисы, выступали с сенсационными заявлениями, однако ни одно из них не было подтверждено убедительными доказательствами. В отдельных версиях утверждается, что отношения продолжались на протяжении многих лет и начались ещё в конце 1940-х годов, когда Кеннеди был малоизвестным сенатором, а Монро только начинала кинокарьеру. Иногда заявлялось, что сама актриса рассказывала о связи с президентом в разные периоды своей жизни, включая годы замужества. Нередко авторов подобных утверждений уличали в недостоверности и стремлении к личной выгоде[237][236][270][271].
19 мая 1962 года Мэрилин Монро выступила на праздновании 45-летия президента Джона Ф. Кеннеди в Мэдисон-сквер-гарден в Нью-Йорке. Актриса появилась в легендарном облегающем платье телесного цвета, расшитом стразами, и исполнила песню «Happy Birthday, Mr. President» в манере, сочетающей чувственность и сексуальность[269]. Некоторые источники впоследствии высказывали предположения, что во время выступления Монро могла находиться под воздействием алкоголя или наркотических веществ. Событие вызвало широкий общественный резонанс: в прессе стали появляться домыслы о возможной близости актрисы и президента. Тем не менее при жизни обоих эта тема не получила публичного развития[237][271][270].
Со временем предположение о романе Монро с братом президента, Робертом Кеннеди, получило широкое распространение, несмотря на отсутствие доказательств. Большинство биографов, а также близкие актрисе люди последовательно опровергали данную версию[270][271].
Существует версия, согласно которой летом 1962 года актриса перенесла аборт или выкидыш. Слухи о возможной беременности Монро от Джона Кеннеди циркулируют на протяжении десятилетий, однако документальных подтверждений этому не существует. Биограф Фред Лоуренс Гайлес в книге «Норма Джин: жизнь Мэрилин Монро» (1969) высказывал предположение, что в июле того года актриса могла сделать аборт, но каких-либо достоверных свидетельств он не приводил. Подобные заявления появлялись и в более поздних публикациях, однако и они не основывались на проверенных фактах и оставались на уровне спекуляций[237][271][270].
Remove ads
Публичный имидж
Суммиров вкратце
Перспектива
В 1940-е годы особой популярностью пользовались актрисы, которых публика воспринимала как волевых и умных, среди них — Кэтрин Хепбёрн и Барбара Стэнвик, игравшие на экране сложных драматических персонажей. В годы войны они в основном привлекали в кинотеатры женскую аудиторию. Студия 20th Century Fox намеревалась сделать Мэрилин секс-символом 1950-х годов — звездой, чьи фильмы могли бы заинтересовать вернувшихся с фронта мужчин, — и рассматривала её как преемницу Бетти Грейбл, самой популярной блондинки 1940-х годов[272]. По данным историка кино Ричарда Дайера[англ.], звёздный образ Монро формировался в расчёте преимущественно на мужскую аудиторию[273].
С самого начала актриса играла важную роль в формировании собственного имиджа, а к концу карьеры практически полностью контролировала его[274][275]. Монро разрабатывала большинство своих рекламных стратегий, поддерживала дружеские отношения с известными журналистами — Сидни Скольски[англ.] и Луэллой Парсонс, а также контролировала использование своих фотографий[276]. Помимо Грейбл, Мэрилин часто сравнивали с другой знаменитой платиновой блондинкой — кинозвездой 1930-х годов Джин Харлоу[277]. Монро называла Харлоу своим детским кумиром и мечтала сыграть её в биографическом фильме. Она даже наняла её личного стилиста, который занимался окрашиванием волос[278].
Экранный образ Монро строился на её светлых волосах и стереотипах, связанных с ними, особенно на представлениях о глупости, наивности, сексуальной доступности и искусственности[279]. В фильмах она часто говорила придыхательным, слегка детским голосом, что в интервью создавало впечатление полной невинности и спонтанности. Таким образом, она обыгрывала эти стереотипы, намеренно доводя их до абсурда в двусмысленных фразах, которые стали известны как «Монроизмы»[280]. Например, когда её спросили, что на ней было надето во время обнажённой фотосессии 1949 года, Мэрилин ответила: «У меня было включено радио»[281]. Принимая навязанные стереотипы, Монро не растворялась в них, а лишь тонко высмеивала, превращая в инструмент обольщения и скрытой насмешки[281].
В кино актриса, как правило, исполняла роли, значимость которых определялась исключительно внешностью и полом — красивых, соблазнительных блондинок, присутствующих на экране ради мужского удовольствия[273]. Её персонажи чаще всего сводились к шоу-дивам, секретаршам или моделям, неизменно находившимся в центре внимания[273]. Монро начала карьеру как пинап-модель, и её фигура с выраженными изгибами стала одной из самых узнаваемых черт имиджа[273]. В фильмах она нередко принимала позы, подчёркивавшие её формы, а характерная походка с покачиванием бёдер принесла ей прозвище «девушка с горизонтальной походкой»[102]. Несмотря на то, что её экранные персонажи часто акцентировали сексуальность, в общественном восприятии Монро сочетала в себе не только образ соблазнительной женщины, но и трогательную уязвимость[102].
Одежда играла важную роль в создании сценического образа Монро: она часто выбирала белые наряды, подчёркивая цвет волос и фарфоровую кожу[282]. Её появление привлекало внимание как эффектными, порой откровенными образами, так и тщательно срежиссированными «случайностями», например, эпизодом на пресс-конференции, когда у неё внезапно лопнула бретелька[283]. В прессе её образ формировался как воплощение американской мечты — девушки, которая, пройдя путь от бедности, достигла статуса суперзвезды[284]. При этом многие истории о её детстве в приёмных семьях были преувеличены или частично вымышлены, что только укрепляло созданный миф[285]. Киновед Томас Харрис отмечал, что её происхождение из рабочего класса делало образ Монро более близким и соблазнительным для широкой аудитории — в отличие от Грейс Келли, чей схожий типаж ассоциировался с холодной аристократической недосягаемостью[284].
Огромное влияние на становление имиджа Монро оказала её наставница по актёрскому мастерству — Наташа Лайтесс, от которой она переняла характерную манеру игры, мимику и жесты[286]. Эти черты стали неотъемлемой частью как её актёрского стиля, так и публичного образа. Монро целенаправленно стремилась освоить всё, что составляло её сценический образ: от подбора одежды и макияжа до публичного поведения и демонстрации сексуальности. Лайтесс стала для неё не только педагогом, но и жизненным ориентиром[286]. Мэрилин настолько нуждалась в её поддержке, что отказывалась сниматься без её присутствия. Это вызывало раздражение у руководства студии и режиссёров. Во время съёмок крупных планов Наташа держала актрису за руку, помогая ей справиться с волнением[286]. Вмешательство педагога во все аспекты съёмочного процесса не раз приводило к её удалению со съёмочной площадки, однако в итоге с её присутствием приходилось мириться[286].
Хотя образ наивной, сексуальной блондинки был тщательно выстроенным актёрским приёмом, зрители и критики часто воспринимали его как подлинное отражение её натуры, полагая, что Монро на экране остаётся самой собой. Это серьёзно осложняло её карьеру в моменты, когда она стремилась выйти за пределы привычного амплуа, получить более сложные роли и добиться признания не только как актриса, но и как деловая женщина[287]. Историк кино Сара Черчвелл, исследовав биографии Монро, выделила три устойчивых мифа о ней[288]:
Первый миф — что она была глупа. Второй — что она была хрупкой. Третий — что она не умела играть. На самом деле, она была далеко не глупой, хоть и страдала от отсутствия формального образования. Она была невероятно умной и очень сильной, иначе не смогла бы преодолеть голливудскую студийную систему 1950-х годов. Глупая блондинка была всего лишь образом — ради всего святого, ведь она была актрисой! Настолько убедительной актрисой, что теперь никто не верит, что за этим образом скрывалось что-то большее.
Биограф Лоис Баннер отмечала, что Монро часто тонко пародировала собственный статус секс-символа как в фильмах, так и в публичных выступлениях[289]. По её словам, созданный актрисой образ был «блестяще воплощённым архетипом, стоящим где-то между Мэй Уэст и Мадонной в традициях гендерных трикстеров XX века»[290]. Сама Монро признавалась, что испытала влияние Мэй Уэст, переняв у неё «несколько трюков — например, искусство высмеивать собственную сексуальность»[291]. В 1950-х годах она также изучала основы комедийного и танцевального мастерства у мима и танцовщицы Лотти Гослар[англ.], известной своими сатирическими номерами. Гослар наставляла её и во время съёмок[292]. Ярким примером пародийного переосмысления образа стала сцена из фильма «Джентльмены предпочитают блондинок», где героиня Монро говорит: «Я могу быть умной, когда это важно, но большинству мужчин это не нравится». Эта реплика, подчёркивающая двойственное восприятие её героини, была предложена самой актрисой[293]. В 1962 году в интервью журналу Life Монро размышляла о своём статусе секс-символа: «Я никогда не понимала его, этот секс-символ. Я всегда думала, что символами были те моменты, когда мы играем вместе на сцене! Вот беда — секс-символ становится вещью. Я просто ненавижу быть вещью. Но если я должна быть символом чего-то, то я предпочла бы быть секс-символом — не вещью, а символом»[294].
По словам Ричарда Дайера, в 1950-х годах имя Монро стало синонимом сексуальности, а её образ следует рассматривать в контексте моральных и сексуальных установок американского общества того времени — фрейдизма, отчётов Кинси и книги Бетти Фридан «Загадка женственности»[295][296]. Воплощая на экране уязвимость, будто бы не осознавая масштаба собственной притягательности, Монро стала первым секс-символом, сделавшим сексуальность не опасной, а мягкой, игривой, почти детской — противоположностью роковых женщин 1940-х годов[297]. Дональд Спото описывал её как идеал послевоенной американской девушки — нежной, наивной, готовой отдаваться любви без условий[298]. Киновед Моли Хаскелл[англ.] называла Монро мифом своего времени — «ложью о том, что у женщины нет собственных сексуальных желаний и что она существует лишь ради мужчин»[299]. Норман Мейлер подчёркивал: «Секс с другими может быть трудным и опасным, но с ней — сладким»[300]. Актриса соединяла в себе несовместимое — как заметил Граучо Маркс, она была одновременно «Мэй Уэст, Тедой Барой и Малышкой Бо-Пип»[301]. По словам Хаскелл, именно этот образ, рассчитанный на мужскую аудиторию, сначала отталкивал женщин: «Они не могли отождествить себя с ней и не поддерживали её». Лишь после её смерти к ней пришло настоящее женское признание[302].
Ричард Дайер указывал, что платиновые волосы стали неотъемлемой частью имиджа Монро, делая её, по его словам, «расово однозначной» — исключительно белой — в эпоху, когда в США начиналось движение за гражданские права чернокожего населения. В этом контексте он рассматривал актрису как символ латентного расизма в массовой культуре XX века[303]. Биограф Лоис Баннер частично соглашалась с этой точкой зрения, полагая, что культ блондинок, с которым отождествлялась Монро, вряд ли возник случайно. Однако она критиковала односторонность такого подхода, подчёркивая, что в реальной жизни актриса поддерживала тёплые отношения с представителями этнических меньшинств — её избранниками были Джо Ди Маджо (итало-американец) и Артур Миллер (еврей)[304]. Более того, по словам Баннер, несмотря на упрёки в транслировании узких расовых стандартов в рекламе, Монро порой сама бросала вызов этим нормам[305]. Так, в 1951 году журнал Look опубликовал её фотографию с афроамериканским преподавателем вокала Филом Муром[англ.] — в то время это было нетривиальное, даже провокационное заявление[305]. Также Монро дружила и поддерживала чернокожую джазовую певицу Эллу Фицджеральд. Позже она вспоминала: «Именно благодаря Мэрилин я стала выступать в Мокамбо[англ.], очень популярном ночном клубе 1950-х. Она лично позвонила владельцу и сказала, что хочет, чтобы меня немедленно пригласили, и если он согласится, она будет приходить туда каждый вечер и заказывать ближайший столик. Она добавила, что, будучи суперзвездой, вызовет настоящий ажиотаж у прессы. Хозяин согласился, и Мэрилин действительно приходила каждый вечер. Пресса была в восторге. После этого мне больше никогда не приходилось петь в маленьких клубах. Она была исключительной женщиной — немного опередившей своё время. И, пожалуй, даже не осознавала этого»[306].
По данным журнала Photoplay, Мэрилин Монро воспринималась как подлинное воплощение американского духа — «национальный символ, столь же узнаваемый, как хот-дог, яблочный пирог или бейсбол»[307]. Биограф Лоис Баннер называла её ярчайшей иконой культуры популюкс[англ.] — эпохи потребления и оптимизма, в которой «её светлый, сияющий образ помогал нации справляться с тревогами холодной войны, страхом атомной катастрофы и угрозой советского тоталитаризма[308]. Историк Фиона Хэндисайд отмечала, что во Франции блондинок ассоциировали с американской современностью, опрятностью и независимостью, благодаря чему Монро стала символом «новой» женщины — открытой, активной, освобождённой от старомодных социальных условностей[309]. Киновед Лора Малви охарактеризовала её как персонификацию американской потребительской культуры: «Если США экспортировали гламур и демократию в послевоенную Европу, то Монро стала их идеальным воплощением. Она символизировала всё американское. Её образ объединил экономические, политические и эротические ожидания эпохи. К середине 1950-х годов она стала иконой гламура, доступного каждой женщине, — стиля, который можно было воспроизвести с помощью американской косметики, нейлоновых чулок и платиновых локонов»[310].
20th Century Fox стремилась извлечь выгоду на популярности Монро, продвигая актрис, стилистически на неё похожих, таких как Джейн Мэнсфилд, Барбара Николс и Шири Норт[311]. Другие киностудии также пытались «создать собственную Мэрилин Монро»: Universal Pictures с Мейми Ван Дорен[311], Columbia Pictures с Ким Новак[312], и Rank Organisation с Дианой Дорс[313].
Популярность Монро была столь велика, что в её честь был создан первый в истории фан-клуб, получивший название «Монро-6». Его участники — шестеро молодых людей — называли себя её самыми преданными поклонниками. Актриса поддерживала с ними личные отношения, приглашала домой и делилась эксклюзивной информацией. Один из её поклонников, Джеймс Хэспил, хотя формально и не входил в клуб, часто встречался с Монро и стал её другом. После её смерти он написал книгу о своём опыте общения с ней[308].
Remove ads
Наследие
Суммиров вкратце
Перспектива
.jpg)
Согласно энциклопедии The Guide to United States Popular Culture, «как икона американской поп-культуры, Монро имеет лишь нескольких соперников в известности — среди них Элвис Пресли и Микки Маус… никакая другая звезда не вызывала столь широкий спектр эмоций — от вожделения до жалости, от зависти до раскаяния»[3]. Историк искусств Гейл Левин считает, что Монро вполне может быть «самой фотографируемой личностью XX века»[110]. Американский институт киноискусства внёс её в список 25 величайших актрис американского кинематографа, присвоив ей шестое место[5]. Смитсоновский институт назвал её одной из «100 наиболее значимых американцев всех времён»[314], а авторитетное издание Variety и телеканал VH1 поместили её в первую десятку своих рейтингов величайших икон поп-культуры XX века[315][316]. В 2024 году особняк Монро в Брентвуде получил статус объекта культурного наследия[317].
О Мэрилин Монро написаны сотни книг и диссертаций. Она является объектом стихотворений, картин, скульптур, фильмов, спектаклей, опер и песен. Актриса послужила вдохновением для многих выдающихся деятелей искусства, которые чтили её образ в своих произведениях или же посвящали их ей, а также отмечали значимость её влияния на формирование собственного имиджа и творчества[318][319][320]. Среди них писатели Артур Миллер, Трумен Капоте, Норман Мейлер и Джойс Кэрол Оутс[321][322][323]. Музыкальные исполнители Мадонна, Мэрилин Мэнсон, Мэрайя Кэри, Элтон Джон, Misfits, Бритни Спирс, Кайли Миноуг, Гвен Стефани, Кристина Агилера, Леди Гага и Лана Дель Рей[324]. Художники Энди Уорхол, Филипп Халсман, Сальвадор Дали, Виллем де Кунинг, Джеймс Гилл[англ.] и Одри Флэк[325].
Мэрилин Монро посвящено множество документальных и художественных фильмов. В 1980 году для телевидения был снят фильм «Мэрилин: Нерассказанная История», в главной роли — Кэтрин Хикс[326]. В 1996 году на телеэкраны вышел фильм «Норма Джин и Мэрилин», в котором роль Монро сыграли сразу две актрисы: Эшли Джадд Норму Джин, а Мира Сорвино Мэрилин Монро. Обе актрисы были номинированы на премию «Золотой глобус» в категории «Лучшая женская роль в мини-сериале или телефильме»[327]. В 2011 году в мировой прокат вышел фильм «7 дней и ночей с Мэрилин», где роль Монро исполнила Мишель Уильямс. За эту роль актриса была удостоена премии «Золотой глобус»[328]. В 2015 году на канале Lifetime состоялся выход биографического мини-сериала «Секретная жизнь Мэрилин Монро», в котором главную роль сыграла Келли Гарнер[329]. Проект был высоко оценён критиками и получил три номинации на премию «Эмми»[330]. В 2022 году Netflix представил художественный фильм «Блондинка», основанный на одноимённом романе Джойс Кэрол Оутс. Монро в нём воплотила кубино-испанская актриса Ана де Армас. За исполнение этой роли актриса получила широкое признание критиков и была номинирована на премию «Оскар»[331][332].
Личные вещи Монро, включая сценические наряды и недвижимость, на протяжении многих лет уходят с молотков аукционов за миллионы долларов[333][334]. Кроме того, она остаётся ценным брендом[333], её образ и имя были лицензированы для сотни продуктов, она была показана в рекламе для многонациональных корпораций и брендов, среди которых «Max Factor», «Chanel», «Christian Dior», «Dolce & Gabbana», «Nike», «Mercedes-Benz», «Visa», «Mastercard», «Snickers», «Pepsi» и «Absolut Vodka»[335][336].
Долговечная слава Монро связана с её противоречивым имиджем[337][338]. С одной стороны, она остаётся секс-символом, иконой красоты и одной из самых известных звёзд классического голливудского кино[339][340][341]. С другой стороны, её также вспоминают за непростую личную жизнь, нестабильное детство, борьбу за профессиональное уважение, её трагическую смерть и связанные с ней теории заговора[339]. О ней писали учёные и журналисты, исследующие вопросы гендерного равенства и феминизма[342], такие как Глория Стейнем, Жаклин Роуз[англ.][343], Молли Хаскелл[344], Сара Черчвелл[345] и Лоис Баннер[346]. Стейнем, к примеру, рассматривала её как жертву студийной системы[342][347]. Хаскелл[348], Роуз[343] и Черчвелл[345], напротив, подчёркивали проактивную роль Монро в её карьере и создании своего публичного имиджа.
Контраст между звёздным статусом Монро и её сложной личной жизнью прочно связал её имя с более широкими дискуссиями о таких явлениях современной культуры, как массовые медиа, слава и потребительское общество[320]. По мнению историка Сюзанны Хэм, Монро остаётся актуальной фигурой в рамках продолжающихся дискуссий о современном обществе, поскольку она «никогда полностью не находится в одном времени или месте» и стала «основой для реконструкции повествований об американской культуре» а также «функционирует как культурный тип, который может воспроизводиться, трансформироваться и переводиться в новые контексты разными людьми»[320]. Аналогично, Лоис Баннер назвала Монро «вечным хамелеоном», который переосмысляется каждым новым поколением в соответствии с его представлениями[349].
Несмотря на то, что Мэрилин Монро остаётся культурной иконой, кинокритики по-разному оценивают её актёрское мастерство. Дэвид Томсон[англ.] считал её роли в кино «поверхностными»[350], а Полин Кейл отмечала, что Монро использовала отсутствие актёрских навыков, чтобы повеселить публику: «У неё хватало остроумия, глупости или отчаяния, чтобы превращать пинап в актёрскую игру, и наоборот. Она делала то, что другим мешал делать „хороший вкус“»[351]. По мнению Питера Брэдшоу, Монро была талантливой комедийной актрисой, которая понимала, как достичь нужного комедийного диапазона[352], а Роджер Эберт отмечал, что «эксцентричность и неврозы Монро на съёмочных площадках приобрели дурную славу, однако студия терпела её на протяжении многих лет, тогда как любую другую актрису за подобное поведение вышвырнули бы сразу. Но в случае с Мэрилин всё обстояло по-другому, ведь конечный результат был волшебным»[353]. Джонатан Розенбаум утверждал, что «она искусно обыгрывала сексистское содержание своего материала» и что «скептическое отношение к её интеллекту как актрисы, связано с идеологией репрессивной эпохи, когда считалось, что гламурные женщины не должны быть умными»[354]. Констанс Колльер, одна из педагогов по актёрскому мастерству Монро, сказала: «Мэрилин — это красивое дитя. Но я не могу назвать её актрисой, во всяком случае в традиционном смысле слова. То, чем она владеет, — эта аура, это свечение, этот трепетный ум — может так и не проявиться на сцене. Всё это так хрупко и трудноуловимо, что может быть захвачено только камерой. Это — как колибри в полёте: только камера в состоянии запечатлеть сию поэзию»[355].
Remove ads
Фильмография
Суммиров вкратце
Перспектива
За свою кинокарьеру Монро снялась в 29 фильмах. В 1962 году она приступила к съёмкам тридцатой картины — «Что-то должно случиться», однако была уволена со студии до завершения работы. Актриса скончалась, прежде чем фильм был завершён с другим исполнителем в её роли.
Remove ads
Примечания
Литература
Wikiwand - on
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Remove ads