Loading AI tools
Из Википедии, свободной энциклопедии
Владислав Шленгель (пол. Władysław Szlengel, 1911 или 1914, Варшава — 8 мая 1943, там же[1]) — польский поэт, публицист, сатирик.
| Владислав Шленгель | |
|---|---|
| пол. Władysław Szlengel | |
 | |
| Дата рождения | 1911 или 1914 |
| Место рождения | |
| Дата смерти | 8 мая 1943 |
| Место смерти | Варшавское гетто |
| Гражданство |
 Российская империя Польша |
| Род деятельности | поэт, публицист, сатирик |
 Медиафайлы на Викискладе | |
Уроженец Варшавы еврейского происхождения, Шленгель начал свою литературную карьеру в межвоенный период, в это время он сочинял стихи для популярных песен и сотрудничал с театрами-кабаре. После немецкой оккупации Варшавы Шленгель был заключён в гетто, где продолжил заниматься литературой. Стихи Шленгеля, написанные в период Холокоста, были хроникой жизни варшавских евреев, документальную ценность его поэзии отмечал историк и участник еврейского сопротивления Эммануэль Рингельблюм, назвавший Шленгеля «поэтом гетто». Шленгель был убит во время подавления восстания в Варшавском гетто, значительная часть его творческого наследия утрачена.
Владислав Шленгель родился в Варшаве в еврейской семье, его отец, художник Мауриций Шленгель, зарабатывал на жизнь рисованием плакатов для кинотеатров. Семья Шленгеля жила в районе Воле, там же находилась Торговая школа, где будущий поэт учился на бухгалтера. Ещё в юном возрасте он начал писать стихи и в 1930 году решил связать свою жизнь с литературой[1].
C начала 1930-х годов Шленгель публиковался в ряде газет и еженедельников, а незадолго до войны начал сотрудничать с театрами-кабаре. Шленгель также писал стихи для песен, его авторству принадлежат тексты таких шлягеров как «Jadziem Panie Zielonka», «Dziś panna Andzia ma wychodne» и «Tango notturno». Среди исполнителей песен Шленгеля были Адам Астон, Вера Гран, Людвик Семполинский и Мечислав Фогг[1][2].
В 1939 году Шленгелю удалось бежать из оккупированной немецкими войсками Варшавы в Белосток, занятый Красной Армией. В Белостоке поэт устроился на работу в Театр миниатюр, где заведовал литературной программой и выступал в качестве конферансье. Вместе с театром Шленгель гастролировал на территории Западной Белоруссии, оккупированной Советским Союзом. В 1940 году Шленгель переехал во Львов, однако после нападения Германии на СССР был вынужден вернуться в оккупированную Варшаву[1].
Вернувшись в Варшаву, Шленгель поселился в унаследованной от родителей квартире, оказавшейся на территории Варшавского гетто. Осенью 1941 года гетто и его обитатели были отделены от остальной части Варшавы стеной. В гетто Шленгель организовал сатирической кабаре «Żywy dziennik» («Живой дневник»), регулярно выступавшее в кафе «Sztuka». Во время выступлений Шленгель читал свои стихи под аккомпанемент пианиста Владислава Шпильмана, вместе они написали песню «Jej pierwszy bal», вошедшую в репертуар Веры Гран[1][3].
В июле 1942 началась массовая отправка жителей гетто в Треблинку. Однако Шленгель избежал отправки в лагерь смерти, попав в мастерскую по изготовлению щёток, где использовался принудительный труд евреев. Оставшись единственным участником своего кабаре, он устраивал выступления у себя дома, продолжал писать стихи и распространять их в виде самодельных сборников[2]. В апреле 1943 года в гетто началось восстание, жестоко подавленное нацистами. Во время восстания поэт укрывался в подвале дома на Свентоерской улице, после захвата подвала нацистами Шленгель и другие жители убежища были убиты[1].
Работы Шленгеля, написанные в первый год жизни в гетто, отмечены ностальгией по довоенному миру, а также иронией и гротеском, благодаря которым поэт дистанцировался от новой реальности[4], его тоска по миру за стеной гетто, а также переживания из-за разрыва с Польшей и польскими друзьями отразились в стихотворениях «Телефон» и «Окно на ту сторону»[5]. Отношения с Польшой навсегда остались болезненной темой для Шленгеля: по выражению историка С. Кассова, поэт выражал чувства еврейской интеллигенции, которая разрывалась между «еврейской гордостью с одной стороны и — не всегда разделенной — любовью к Польше — с другой»[6][7].
Слышишь, немецкий Боже:
евреи молятся в «диких» своих домах,
в руках сжимая камни и жерди.
Дай нам, Господь, кровавую битву,
одари нас жестокой смертью.
Пусть наши глаза при жизни не видят
Уходящие вдаль составы.
Но дай нашим дланям, Господь, забрызгать
Их мундиры пеной кровавой.
С начала депортаций в Треблинку стихи Шленгеля стали хроникой жизни варшавских евреев, документальный характер его поэзии подчёркивал Эммануэль Рингельблюм, назвавшего Шленгеля «поэтом гетто»[8]. Среди событий, засвидетельствованных поэтом, была депортация Дома сирот Януша Корчака, которую Шленгель описал в стихотворении «Kartka z dziennika akcji»[a][9]. По словам польского поэта Петра Мицнера, «Шленгель оставил после себя стихи-свидетельства одиночества, гордости и презрения — но презрения не к людям, а к преступным законам истории. Как если бы автор стоял перед лицом смерти, показывая ей фигу и одновременно предостерегая будущие поколения»[1].
Стихи, написанные Шленгелем в период Холокоста, выполнены в мрачной и язвительной манере и полны негодования по отношению к Богу[3]. В стихотворении «Пришло время!», написанном в декабре 1942 года (возможно, вскоре после того, как Шленгель узнал о газовых камерах Треблинки[10]), поэт осмысляет катастрофу еврейства с точки зрения божественного провидения. Филолог Ф. Аарон отмечает, что в стремлении осмыслить провидение Шленгель следует канону мидраша, однако в отличие от иудейских теологов поэт «переворачивает» космический порядок: в своём стихотворении он приговаривает Бога к смерти в Треблинке, отплачивая ему за несправедливость[11].
Завершающий этап творчества Шленгеля был вдохновлён восстанием в Варшавском гетто: вскоре после начала мятежа он создал стихотворение «Контратака»[12]. Героем этого произведения стал еврейский боец, способный на месть, которую поэт рассматривал как условие обретения достоинства и свободы[13][14]. Последние работы Шленгеля написаны лаконичным рубленым языком, в них поэт сообщает об уходе евреев в подполье, строительстве бункеров в подвалах, сборе припасов. Поэт писал об этом как о возврате пещерной эры, уходе под землю под натиском диких зверей[15][16]. Из последних произведений Шленгеля составлен сборник «Что я читал мёртвым»[2].
После смерти поэта наиболее обширное собрание его произведений хранилась у Юлиана Кудасевича, начальника Шленгеля на мастерской по производству щёток. Этот сборник, представляющий собой копию машинописного текста от 8 октября 1942 года, Кудасевич передал Еврейской исторической комиссии[17]. Благодаря вкладу Кудасевича комиссия познакомилась с несколькими неизвестными работами Шленгеля, а также приступила к выверке уже известных текстов[18].
Кроме того, наследие поэта было восстановлено по содержанию архива Рингельблюма, обнаруженного под руинами послевоенной Варшавы. В том числе, в архивах упоминалось, но не приводилось стихотворение «Расчёты с Богом»: его удалось восстановить лишь в 1985 году усилиями писательницы Халины Биренбаум[англ.] — выяснилось, что неподписанная копия этого стихотворения хранится у пережившего Холокост жителя Хайфы[19].
Несмотря на усилия исследователей, значительная часть наследия Шленгеля до сих пор считается утерянной[3].
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
