Loading AI tools
Из Википедии, свободной энциклопедии
Политическая лингвистика — дисциплина, возникшая на пересечении двух наук — политологии и лингвистики, имеющая целью установление закономерностей взаимовлияния общественно-политических событий на изменения в языке и наоборот.
Изначально дисциплина считалась разновидностью стилистических или риторических исследований. Материалы по теме носили скорее рекомендательный или критический характер, то есть имели целью показать своим читателям, каким образом можно добиться успеха в публичных выступлениях или иной публичной речевой деятельности, в том числе в политической сфере. Особенно активно изучались разнообразные аспекты риторического мастерства политических лидеров и их «разоблачение».
Становление политической лингвистики как отдельной науки происходило после первой мировой войны, которая привела к многочисленным человеческим потерям (9,5 млн чел.) исчезновению с политической карты мира 4-х империй, переделу границ государств, коренному изменению мировосприятия людей.[1] В изменившемся после неё мире исследование политической коммуникации и её взаимосвязи с общественно-политическими процессами становилось всё более необходимым. Опыт пропагандистского противостояния воюющих стран отчётливо продемонстрировал, что знание о механизмах манипуляции общественным мнением имеет высокую научную и гуманитарную ценность. Наиболее значимые работы этого периода связаны с деятельностью Уолтера Липпманна, который занимался созданием пропагандистских листовок для армии союзников во Франции. Именно Липпман является автором понятия «процесса установки повестки дня» (agenda-setting process), то есть высвечивания в политической коммуникации одних вопросов и замалчивания других. Таким образом, учёный разграничил реальную актуальность той или иной проблемы и её «важность» в восприятии общества[2]. Также У. Липпманн впервые предпринял попытку применить контент-анализ для изучения представлений человека о политической ситуации в мире. В 1920 году он опубликовал исследование текстов блока материалов «The New York Times» об Октябрьской революции 1917 года, которое чётко демонстрировало, что среднестатистическому американцу невозможно было составить сколько-нибудь объективного мнения о происходящих в мире событиях ввиду антибольшевистской предвзятости анализируемых текстов.
Ещё один исследователь этого периода — П. Лазарсфельд. Он занимался изучением зависимости электорального поведения от предвыборной агитации в СМИ. Наиболее известно его исследование, приуроченное к президентским выборам 1940-х годов. В течение полугода Лазарсфельд опрашивал фокус-группу, состоящую из 600 человек, для того, чтобы определить эффективность агитационной кампании(в частности, политических текстов СМИ). По итогам исследования выяснилось, что только 54 респондента изменили свои мнения о кандидатах, а ещё меньшее количество опрашиваемых сделали это из-за информации, публикуемой в СМИ.
Вторая мировая война (более разрушительная по масштабам, чем первая) обострила потребность в исследованиях и осмыслении роли языка в политике Значительный вклад в становление и развитие политической лингвистики на этом этапе. кроме специалистов по коммуникации, внесли английский писатель Джордж Оруэлл и немецкий литературовед Виктор Клемпер, критически исследовавшие тоталитарный дискурс. Современные политические лингвисты часто отмечают пророческий дар Джорджа Оруэлла, который в своём произведении «1984», написанном в 1947 году, наглядно показал, каким образом при помощи языка можно заставить человека поверить лжи и считать её подлинной правдой, как именно можно положить в основу государственной идеологии оксюморонные лозунги «Война — это мир», «Свобода — это рабство» и «Незнание — это сила». В частности, в романе были описаны принципы «двоемыслия» и дан словарь «новояза», то есть охарактеризованы способы речевой манипуляции человеческим сознанием с целью завоевания и удержания власти в тоталитарном государстве[3]. Описанный Дж. Оруэллом «новояз» — плод его фантазии. А немецкий филолог Виктор Клемпер сам в течение 12 лет наблюдал за фашистским «новоязом» и описал его в своей книге «LTI. Язык третьего рейха. Записки филолога». Практика фашистского «новояза» оказалась многообразнее и изощрённее фантазии Дж. Оруэлла.
В эти годы — годы холодной войны — в понятийном аппарате лингвистики появляется новое понятие «ядерный язык», который политики используют для оправдания возможного применения ядерного оружия и катастрофических последствий этого события. В текстах появляются метафорические образы возможной ядерной катастрофы («ядерная зима», «ядерный апокалипсис», «поджигатели войны» и д.р.). Кроме того в этот период проводятся исследования политической лексики, теории и практики политической аргументации, политических метафор, исследуется практика функционирования политического языка в политических дебатах, предвыборных кампаниях; уточняется научный аппарат политической лингвистики. В это время внимание специалистов было сосредоточено на изучении коммуникативной практики в современных западных демократических государствах. Эти исследования показали, что и в условиях «свободы» постоянно используется языковая манипуляция сознанием.
В этот период происходят два значительных события в мире: окончание холодной войны и начало «перестройки» в России. На этом фоне происходит «глобализация» политической лингвистики Она привлекает внимание специалистов в Азии, Африке, Латинской Америке и др.странах. На постсоветском пространстве активнее осваиваются, ранее недоступные для исследования по политическим причинам, проблемы политической лингвистики. расширяется сфера научных интересов учёных, исследуются новые аспекты взаимодействия языка, власти и общества (дискурс терроризма, политкорректность, социальная толерантность, фундаменталистский дискурс и др.) Политическая лингвистика становится самостоятельным научным направлением со своими предметом и объектом исследования, методологическим аппаратом, научными школами (Екатеринбургской, Тюменской, Волгоградской, Санкт-Петербургской, Воронежской, Краснодарской)[4].
Существует два принципиально различных подхода к предмету политической лингвистики.
Первый определяет содержательные границы политической лингвистики как совпадающие с политическим дискурсом или дискурсивным анализом политики. Этот подход рассматривает политическую лингвистику как один из разделов прикладной лингвистики. Согласно данному подходу «предмет политической лингвистики — политический дискурс как совокупность дискурсивных практик, идентифицирующих участников политического дискурса как таковых, или формирующих конкретную тематику политической коммуникации»[5].
Второй подход рассматривает политическую лингвистику как самостоятельное, междисциплинарное и комплексное научное направление. Согласно этому подходу предмет исследования политической лингвистики — политическая коммуникация, то есть речевая деятельность, ориентированная на пропаганду тех или иных идей, эмоциональное воздействие на граждан страны и побуждение их к политическим действиям, для выработки общественного согласия, принятия и обоснования социально-политических решений в условиях множественности точек зрения в обществе.[6]
Французский социолог Р.-Ж. Шварценберг[англ.] писал, что политическая коммуникация для политической системы «это то же, что кровообращение для организма человека»[7]. Основная цель политической лингвистики — исследование многообразных взаимоотношений между языком, мышлением, коммуникацией, субъектами политической деятельности и политическим состоянием общества, что создаёт условия для выработки оптимальных стратегий и тактик политической деятельности[8].
Понятия, связанные с политической коммуникацией.
В данной сфере специалисты изучают единицы, относящиеся к тому или иному языковому уровню (лексика, фразеология, морфология, синтаксис), или текстовые единицы — жанровые особенности политических текстов, их композицию, средства связи между частями, текстовые средства акцентирования смыслов и т. п. Также к этой сфере исследование относится изучение так называемого «речевого поведения».
Данная сфера исследований политической лингвистика посвящена динамике метафорических систем и корреляции между эволюцией политических метафор и изменениями общественно-политической ситуации в мире, в частности, их свойства архетипичности и вариативности. Первое свойство выражается в том, что система политических метафор имеет устойчивое ядро, не меняется со временем и воспроизводится в политической коммуникации на протяжении многих веков, то есть любой стране современного мира политические метафоры остаются неизменными, отражают устойчивые детерминанты человеческого сознания или архетипы коллективного бессознательного. А второе, противоречащее ему, заключается в том, что развитие культуры, науки, политических событий и техники не может не воздействовать на их эволюцию и изменение.
Эта сфера исследований посвящена изучению идиолектов так называемым «речевым портретам» ведущих политиков. Специалисты стремятся также охарактеризовать роль идиостиля в формировании харизматического восприятия политика, обращаются к особенностям речи конкретных политических лидеров. В отдельную группу следует выделить исследования, посвящённые взаимосвязи политической позиции и речевых средств её выражения. В частности обнаружено, что политические экстремисты (как правые, так и левые) более склонны использовать метафорические образы. Легко заметить повышенную агрессивность речи ряда современных политиков, придерживающихся националистических взглядов. Особый интерес представляет сопоставление метафор в коммуникативной практике политиков из разных государств. В работах Дж. Чартериса-Блэка, изучающего риторику британских и американских политиков, показано, как метафоры регулярно используются в выступлениях политических лидеров США и Великобритании для актуализации нужных эмотивных ассоциаций и создания политических мифов о монстрах и мессиях, злодеях и героях. Подобные исследования позволяют выявить предпочтения конкретных политиков в выборе той или иной понятийной области для описания политической действительности. К примеру, «железная леди» М. Тетчэр склонна к военной метафорике, Дж. Буш младший активно использует криминальные образы, а С. Берлускони отдаёт предпочтение футбольным метафорам.
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
