На дальней станции сойду

Не следует путать с одноимённым очерком Евгения Носова.

«На дальней станции сойду» — песня Владимира Шаинского на стихи Михаила Танича^[1][2][3] из советского кинофильма «По секрету всему свету» 1976 года^[4], где её исполнил Геннадий Белов. Впоследствии песня исполнялась также различными музыкальными коллективами, в числе которых: «Пламя», Хор Турецкого, «Самоцветы», «Волга-Волга», «Гражданская оборона» и «The Hatters».

На дальней станции сойду
Песня
Исполнители	Геннадий Белов, «Пламя», Хор Турецкого, «Самоцветы», «Волга-Волга», «Гражданская оборона» и другие.
Дата выпуска	1976
Дата записи	1976
Длительность	04:09
Авторы песни	музыка Владимира Шаинского, слова Михаила Танича

Научный анализ произведения

По мнению кандидата культурологии, доцента факультета искусств Санкт-Петербургского государственного института культуры Веры Лелеко данное произведение является одним из лучших, раскрывающих тему малой Родины и родительского дома. Текст вместе с музыкальным сопровождением рождают смысловую «полифонию». Текст создаёт красочные воспоминания. Герой песни направляется в родное село, а музыка начинаясь с гудка локомотива напоминает ход поезда. Мелодия за счёт широты мелодических ходов напоминает звук колёс и воссоздаёт ритм экспресса^[3].

Вступительные слова

Hа дальней станции сойду — тpава — по пояс,

И хоpошо, с былым наедине,

Бpодить в полях, ничем, ничем не беспокоясь,

По васильковой синей тишине.

Бpодить в полях, ничем, ничем не беспокоясь,

По васильковой синей тишине.

Доктор филологических наук, профессор кафедры иностранных языков и культуры Олеся Темиршина отмечает, что в данной песне есть смысловые элементы, встраивающиееся в лирике Летова в его личный мотив по выходу из границ сжатого мира: «мотив далекости — поезд — поле — состояние бессубъектности („без меня“)». И коли в фильме «По секрету всему свету» основным преподнесена ностальгия, то у Летова выезд за город метафорически означает переход в другое бытие, то есть семантика смерти. И прилагательное «дальней» в изначальном тексте имеет чисто предметную коннотацию, а у Летова означает иномирное бытие^[5].