Малхистинцы

Малхистинцы (также в русскоязычной литературе: мелхистинцы, мелхинцы, мялхистинцы); самоназвание: мелхий (чеч. маьлхий — буквально «солнечники»^[1]); самоназвание как общества^{[К. 1]}: Малхий (также в русскоязычной литературе: Мелхий, Мялхий); старинный экзоэтноним: митхо^{[К. 2]} — многочисленная^[2] чеченская этногруппа (т. н. общество)^{[К. 3]}. Считается одним из девяти чеченских обществ (тукхумов)^{[3][4][5][6][7][8][9]}. Общество сформировалось в высокогорной исторической области Чечни — Малхиста, вероятно, в период средневековья.

Малхистинцы
мелхий
Экзоэтнонимы	митхо
Тип	Историческое общество/тайп/тукхум
Этноиерархия
Группа народов	нахские народы (чеченцы)
Подгруппа	чеченцы
Общие данные
Язык	мелхинский говор галанчожского диалекта чеченского языка
Письменность	чеченская письменность
Религия	• традиционные верования (ист.) • христианство (ист.) • ислам суннитского толка (совр.)
Первые упоминания	XIII в. (как «мелки» в грузинских источниках)
В составе	чеченцев
Историческое расселение
Северный Кавказ: • историческая область Малхиста
Государственность
нет

Малхистинцы проживают в различных районах Чечни, Ингушетии и в некоторых других регионах Российской Федерации, а также в Грузии. Язык — мелхинский говор галанчожского диалекта чеченского языка. Религия — ислам суннитского толка.

Название

Нахоязычное самоназвание этногруппы на русском — малхи, мелхи или мялхи, в зависимости от того, как в разных источниках транскрибируют на русский язык чечено-ингушский грамматический корень маьлх — через «а», «е» или «я». В чеченском и ингушском языках эндоэтноним во множественном числе указывается как маьлхий^[10], в единственном числе — маьлхе^[10]/маьлхи^[11] (в ингушском словоформа маьлхе имеет ещё одно значение — наречие «на солнце»^[10]). В ряде публикаций для обозначения этнонима используется название этногруппы как собственного имени общества — Маьлхий (русскоязычная транскрипция — Малхий, Мелхий или Мялхий). Наименование указывается с заглавной буквы, так как в данном случае авторы видят в названии родовое имя. Некоторые исследователи описывая топоним — область Малхисту^{[К. 4]}, так же указывают и наименование этнонима — общество Малхиста или, наоборот — именем общества Малхий, называют историческую область расселения этногруппы, таким образом создавая некоторую запутанность в терминологии, перемежая понятия «топоним—этноним». Обычно самоназвание этногруппы принято употреблять в русскоязычной традиции написания этнонимов — малхистинцы, мелхистинцы^[10] и мялхистинцы^{[К. 5]} (встречаются и другие варианты, напр., мелхинцы). Во всех этих формах наименование используется в современной русскоязычной кавказоведческой научной и популярной литературе (см. § Варианты орфографии этнонима).

Этимология

Как и в большинстве случаев, этноним маьлхий, вероятно, образовался от названия исторической местности своего проживания — Маьлхисты^[11]. Эндоэтноним мелхи восходит к вайнахским языкам, где слово малх означает «солнце»^[12][13]. Чеченский исследователь-краевед, педагог и народный поэт А. С. Сулейманов в своей работе «Топонимия Чечено-Ингушетии» (1976) сообщал, что название тукхума Малхий/Мелхий может быть связано с расположением большей части его селений на южном (солнечном) склоне горы Коре-Лам, от чего название жителей — малхи/мелхи — буквально «солнечники». Также исследователем приводится и вторая версия происхождения наименования «солнечники», согласно которой оно возникло в период когда малхистинцы были солнце- и огнепоклонниками, что и могло послужить образованию имени их рода-племени^[1].

Альтернативные гипотезы

По мнению А. Д. Вагапова, название малхьи произошло не по схеме «от топонима к этнониму», а первичным могло быть именно наименование этногруппы, данное соседями по наиболее ярким признакам представителей малхистинцев. Исследователь возводил этимологию малхьи к арабскому корню млхь, от которого происходит слово малихь — «красивый», «миловидный», «прекрасный». По его мнению, это слово закономерно могло измениться в виде малихьи > маьлхьи > маьлхи. Такую же внутреннюю форму эимологии А. Д. Вагапов восстанавливал и для других нахских этнонимов — чечен, нохчи, бено, никIаро, чIеберло, шикъаро. А. Д. Вагапов высказывал ещё одну версию, но уже не об этимологии этнонима, а о происхождения топонима — Маьлхиста, возводя его к тому же арабскому корню млхь, но, возможно, давшему другую словоформу — МалгIи, в значении «солёный (источник)»^[11] (см. Малхиста § Альтернативные гипотезы).

Экзоэтнонимы

В XIX — начале XX вв. русскоязычные документы знали малхистинцев под именем митхо (для старорусской орфографии более верно с заглавной буквы, так как этнонимы в тот период было принято указыватсь с большой буквы). Наименование митхо попало к русским из грузинских документов, в которые, в свою очередь, оно пришло от ближайших грузинских соседей малхистинцев — хевсуров. Название митхо могло использоваться как по отношению к собственно малхистинцам, так и к их области — Малхисте^[14].

Варианты орфографии этнонима

Русскоязычная орфография	Чечено-ингушская орфография	Форма употребления названия	Упоминание названия в исследованиях
Чечено-ингушский грамматический корень маьлх, транскрибируется на русский как малх:
—	Маьлх маълх Маълх	этноним: общ-во этноним: этнич. название этноним/топоним: чеченское общ-во	Волкова Н. Г. Волкова Н. Г. Мизиев И. М. и др.	1973 1973 1988	[15] [16] [17]
малхи	маьлхи — — Маьлхи маьлхи (ед. ч. в чеч. яз.)	общ-во, жители ущелья этноним этноним этноним/топоним: общ-во, союз аулов чеченское племя	Сулейманов А. С. Мальсагов А. У. (Ч. 1) Головлёв А. А. Ахмадов Я. З. Вагапов А. Д.	1976 2002 2007 2009 2011	[1] [18] [19] [20] [11]
малхий	— маьлхий Маьлхий	этноним: тейп этноним этноним: тайповый союз, общ-во	Ошаев Х. Д. Сулейманов А. С. Натаев С. А.	1930 1985 2013	[21] [22] [23]
Малхиста	— Маьлхиста	этноним/топоним: общ-во этноним/топоним: общ-во/ущелье	Волкова Н. Г. Сулейманов А. С.	1973 1976	[15] [24]
малхистанцы	—	этноним: жители ущелья	Ошаев Х. Д.	1930	[25]
малхистинцы	—	этноним: жители ущелья этноним: этнич. название, общ-во общ-во, жители ущелья	Ошаев Х. Д. Волкова Н. Г. Сулейманов А. С.	1930 1973 1976	[26] [27] [28]
Малхйисте	—	этноним/топоним: общ-во, союз аулов	Ахмадов Я. З.	2009	[29]
Чечено-ингушский грамматический корень маьлх, транскрибируется на русский как мелх:
мелхи	—	этноним: этнич. название этноним	Волкова Н. Г. Мальсагов X. С.-Г.	1973 2004	[16] [30]
мелхистинцы	маьлхий (мн. ч.), маьлхе (ед. ч.)	ингуши / носители мелхистинского говора	Инг.-рус. слов.	2009	[10]
Мельхи	—	ингушское общ-во / дальних кистин общ-во	Кушева Е. Н.	1963	[31]
Чечено-ингушский грамматический корень маьлх, транскрибируется на русский как миелх:
—	миелхи (ед. ч. в инг. яз.)	чеченское племя	Вагапов А. Д.	2011	[11]
Чечено-ингушский грамматический корень маьлх, транскрибируется на русский как мялх:
—	Мяьлхи	этноним: тайп	Натаев С. А.	2013	[32]
Мялхистинцы	—	этноним: этническое образование	Мальсагов А. О.	1983	[33]
Исторические названия:
мелки	—	этноним: в груз. хронике XIII в.	Шавхелишвили А. И. Виноградов В. Б. и др. Волкова Н. Г. Мизиев И. М. и др.	1963 1966 1973 1988	[34] [17]
Митхо	—	этноним: инг. / дальних кистов общ-во этноним: этнич. название этноним/топоним: чеч. горное общ-во этноним/топоним: в основном в Грузии XIX века	Кушева Е. Н. Волкова Н. Г. Кушева Е. Н. и др. Ахмадов Я. З.	1963 1973 1997 2009	[35] [16] [36] [37]

Общие сведения

Как и многие народы на определённом этапе своего развития, нахи использовали сложную систему названий для существовавших в их среде форм объединений, структура которых состояла из групп разной численности и статуса, включая доьзалы, ца, некъи, гары, вары и тайпы. В середине XX века ряд исследователей разработали некую классификацию, согласно которой бо́льшая часть тайпов образовывала своеобразные союзы — тукхумы (у чеченцев сначала их было выделено 8, потом 9^{[К. 6]}) и шахары (у ингушей выделено 7). Сегодня считается, что тукхумы и шахары — это дефениции для обозначения племени или региона в Чечне и Ингушетии^[41]. В связи с неоднозначным пониманием названий нахских объединений, ещё с XIX века в российском кавказоведении применительно к ним использовался термин общество (см. Нахские народы § Этно-социальная иерархия).

Этническая принадлежность

Среди некоторых представителей нахских этногрупп и субэтносов в XX — начале XXI веков встречались различные, иногда запутанные, взгляды на этническую принадлежность друг друга либо к чеченцам-нохчий, либо к ингушам-галгаям, а кроме того, у некоторых групп, оставались представления о собственной этнической идентичности^[42]. Общество малхистинцев часто называют чеченским тукхумом Малхий (чечен. Маьлхий)^[43], или чеченским тайпом^[21][32], или даже «коренным» чеченским тайпом^[44]. В большинстве русскоязычных научно-исследовательских работ малхистинцев называют чеченцами^{[К. 7]}, кистинцами^{[К. 8]} (здесь под кистинцами подразумевались высокогорные чеченские племена^[45]).

К ингушам. В средине XX века Е. Н. Кушева, исследуя этнографию Северного Кавказа, относила малхистинцев к ингушам^[46].

Но большинство историков и этнографов признают малхистинцев чеченцами, также они отмечают и то, что этнонимы «ингуши» или «галгай» не распространялись на общества западнее Цори, при этом, на самих цоринцев, фяппинцев, галашевцев, орстхойцев и другие общества, этнонимы «ингуши» и «галгаи» начали распространяться как общее самоназвание лишь после начавшегося процесса переселения упомянутых обществ на плоскость, который длился со второй половины XVIII по XIX век^[47].

Состав (тайпы и родовые ветви)

Вайнахи традиционно подразделялись/подразделяются внутри своей общности на тайпы, обычно понимая под этим наименованием некое объединение, имеющее родственные, территориальные или иные связи. Большая часть тайпов объединялась в тукхумы (у чеченцев) и шахары (у ингушей), в кавказоведении, применительно к крупным формам таких объединений, используется термин «вольное общество» или просто «общество».

В середине XIX в. чеченское общество состояло примерно из 135 тайпов, 3/4 которых были объединены в девять тукхумов. Согласно чеченскому исследователю и писателю М. А. Мамакаеву чеченский тукхум Малхий включал следующие тайпы: Бастий (чеч. Бӏаьстий), Бенастхой (чеч. Бӏенастхой), Италчхой (чеч. Италчхой), Камалхой (чеч. Камалхой), Кхоратхой (чеч. Кхоратхой), Кеганхой (чеч. Кӏеганхой), Меший (чеч. Меший), Саханхой (чеч. Саханхой), Тератхой (чеч. Тератхой), Чархой (чеч. Чӏархой), Эрхой (чеч. Эрхой), Ямхой (чеч. Iамхой)^[48]. Подчёркнутые в этом списке тайпы М. А. Мамакаев по каким-то причинам причислил к «основными коренными чеченскими тайпами»^[49].

Исследователь X. С.-Г. Мальсагов именует малхистинцев мелками/мелхами и называет их фамилии «отдельными» тайпами или общинами. По X. С.-Г. Мальсагову, малхистинцы в Ингушетии проживают в следующих селах: в селе Аршты — Албаковы, Албастовы, Альдиевы, Алхастовы, Анзоровы, Арсаевы, Бациевы, Гелагиевы, Дарчиевы, Магиевы, Мальсаговы^{[К. 9]}, Махаури, Мелхастхоевы (носят фамилии Утужевых и Хациевых), Хилдихороевы^{[К. 10]}, Ферзаули, Черсиевы; в Аршты и Чемульга: Гадамаури; в селе Средние Ачалуки: Маматовы; в сёлах Мужичи и Новый Редант: Султановы; в селе Кантышево: Хасиевы^[30]. Другой ингушский исследователь, профессор А. У. Мальсагов (Грозный) называет почти тот же список фамилий, но с небольшими отличиями: 1) добавлены фамилии Агиевых, Амриевых, Бедиговых, Бехоевых, Джуколаевых, Лячиевых, Танкиевых, Тонкиевых, Терхоевых Точиевых, Хачароевых, Хаяури; 2) нет фамилий Мальсаговых и Мелхастхоевых; 3) вместо Гелагиевых указаны Гелагаевы, вместо Хилдихороевых указаны Хилдихароевы, вместо Черсиевых указаны Черчиевы^[18].

Расселение и численность

См. также: Малхиста и Аллаго

Исторической родиной малхистинцев являлось одноимённое ущелье — Малхистинское, так называемая область Малхиста. Находится она на юго-западе Чечни (часть современного Итум-Калинского района) на границах с Ингушетией и Хевсуретией. Вероятно, процесс формирования этногруппы пришёлся на период средневековья. Во время экспансии Российской империи на Кавказ, Малхиста, совместно с соседней чеченской областью Майста, составила административный район Аллаго.

Этническая история

Происхождение

Первые упоминания

Вероятно, первое упоминание малхистинцев зафиксировано в источнике XIII века происходящем из Грузинского царства^[15]. Согласно научным данным 1-й половины XX века, грузинские авторы не выделяли отдельные нахские общества даже в XVI веке — когда сведения о них уже стали появляться в документах Русского царства, однако, дальнейшие исследования позволили предположить, что некоторые нахские общества, всё же фиксировались средневековым грузинам ранее этого периода^[15]. Так обнаружилась одна хроника XIII века, написанная грузинским письмом, где упоминался некий этноним мелки, который ряд исследователей 2-й половины XX века связывали с малхистинцами^{[К. 11]}. Следующее, вероятное свидетельство относится только к концу XVI века и связано не с самими малхистинцами, а с исторической областью их проживания — Малхистой. В отчёте в Посольский приказ (старорус. статейный список), который составили возглавлявшие русско-кахетинское посольство 1589—1590 годов князь С. Г. Звенигородский и дьяк Т. Антонов, среди других топонимов, называются Метцкие гребни^[50][51]. Этот топоним иногда отождествляют с Малхистой, указывая его как первое русскоязычное упоминание области (см. Малхиста § Первые упоминания)^{[К. 12]}.

Грузинское влияние

Издревле нахские и грузинские горцы заимствовали друг у друга предметы материальной культуры, навыки в строительстве, приёмы в ведении сельского хозяйства^[56]. Грузины заимствовали у северокавказцев некоторые элементы одежды, много общего обнаруживается у нахов и грузин в музыке, танцах и особенно в песенном творчестве^[57]. С взаимовлиянием культур связана общность ряда социальных институтов и схожие праздники^[58]. Постоянный обмен этническими элементами^[58], например, сохранилось предание среди жителей Рошни-Чу, что малхистинцы — это потомки хевсур^[59]. Засвидетельствованы нахско-грузинские языковые параллели, подтверждающие взаимообогащении языков, сохранились эпиграфические памятники — ряд надписей на грузинском языке на плитах храма Тхаба-Ерды (совр. Горная Ингушетия), на стенах нахских склепов и других построек^[58]. В X—XIII веках из Грузинского царства в земли горцев распространялось христианство, строились христианские храмы с использованием местной строительной техники^[56]. В этот период возведённый, вероятно, грузинами храм Тхаба-Ерды, служил местом встречи соседних народов для решения спорных дел по обычному праву^[56].

С XII—XIII веков границы грузинской феодальной монархии начали значительно расширяться, она стала одним из крупнейших и влиятельных государств Закавказья^[60]. Также устанавливались тесные отношения Грузинского царства с Северным Кавказом, особенно с ближайшими соседями — нахами, осетинами и народами Западного Дагестана^[60]. В приграничных с Грузией горных северокавказских районах заметное влияние оказывала национальная грузинская культура (в отличие от предыдущих эпох с начала XIII в. преобладающее влияние на нахский язык оказывал грузинский, в свою очередь, в картвельские языки проникали слова из горских языков Северного Кавказа), поддерживались торговые и экономические связи (получила широкое распространение грузинская медная монета, однако, в основном, торговля между северокавказскими горцами и их ближайшими соседями была меновой)^[61]. С XV века, после распада Грузинского царства, соседствовать с некоторыми приграничными нахскими обществами стало Кахетинское царство, продолжающее оказывающее на горцев определённое влияние^[62].

Другое

Ряд чеченских исследователей предполагают, что в области расселения малхистинцев, в частности в поселении Цой-педе, иногда заседал своеобразный высший представительный совет нахских племён — Мехк-кхел^[63]. Временной период, когда происходили собрания именно здесь, авторы не уточняют, но сообщается, что этот совет мог заседать и в других областях (например, в Майсте)^[64].

Культура

Язык

Основная статья: Мелхинский диалект

Малхистинцы являются носителями мелхинского говора или же мелхинского диалекта чеченского языка, но в наши дни в Российской Федерации малхистинцы используют также русский язык, а в Грузии — кистинский диалект чеченского языка. Согласно лингвистической классификации, мелхинский говор является одним из говоров чеченского языка^[65]. В начале XXI века использование мелхинского диалекта зафиксировано на востоке Ингушетии (напр. в селе Аршты); в Чечне — на западе (напр. Бамут, Геза-Юрт^{[К. 13]}), до депортации 1944 года — долина реки Мешехи^[66].

Мелхинский диалект различные исследователи иногда именуют отличающимися названиями — malxista, melkhasti, melkhi, melki, melxi. Также встречаются и различные варианты написания самоназвания диалекта — маьлхийн, mälxijn, mielxijn^[67]. В XX веке аккинско-орстхойское наречие традиционно рассматривалось как диалект внутри чеченского языка, а мелхинский диалект исследователи называли говором^[68].

Лингвист Ю. Б. Коряков относит мелхинский говор к т. н. аккинско-орстхойскому наречию, занимающему, согласно его мнению, промежуточное положение между чеченским и ингушским языками (напр. Ю. Б. Коряков, 2006).

В официальных переписях населения СССР и современной России до 2002 года малхистинцы не фиксировались, однако, некоторые представители этого общества самоидентифицировали себя как «мелхи» и «мелхи с языком ингушским» во Всероссийской переписи 2010 года^{[К. 14]}.

Нравы и обычаи

Важным связующим звеном в общении народов Кавказа были обычаи гостеприимства и куначества. Известно, что жители малхистинского селения Джареги/Джарего имели кунаков в хевсурском селении Шатили^{[К. 15]}. В 1840-х гг. факты куначеских/«побратимских» (хевсур. удзмобилоба) отношений между хевсурами и малхистинцами отмечал русский офицер, писатель А. Л. Зиссерман. Он сообщал, что его знакомый шатилец по имени Важика, имел много кунаков в соседнем чеченском обществе Митхо (Малхиста) и это не было исключением. Именно благодаря куначеским связям стала возможна поездка самого А. Л. Зиссермана из Хевсуретии в горные общества Малхиста и Майста. В эти годы земли хевсуров находились в составе Российской империи на границе с этими «непокорными» обществами горцев и путешествие туда считалось «чуть не сумашествіемъ»^[69][70].

Верования и религия

Язычество

В средневековье нахские племена, в том числе и малхистинцы, придерживались собственных языческих верований, которые на сегодня мало изучены^[71]. Они сформировали свой мифологический пантеон, основные культы в котором были посвящены поклонению силам природы и олицетворяющих эти силы богам и богиням. Предполагается существование и второстепенных культов, имевших прикладное значение, божества в них были антропоморфны и зооморфны^[71]. В сказаниях эти сущности вмешивались в человеческую жизнь, принимая облик обычных людей или животных^[71]. Имеются сообщения о языческих обрядах нахов, например, о ритуальном поминовении кашмарте — «могильной трапезе», совершаемой в наземных склепах кашковах^[72]. Наиболее вероятно, что собственно жители Малхисты поклонялись солнцу^[73], а возможно они были и солнце -, и огнепоклонниками^[1]. На это могут указывать предания и многочисленные солярные знаки^[1] (например, петроглифы в виде солнечного креста^[74]), высеченные на старинных сооружениях в Малхисте: жилых и боевых башнях, культовых постройках^[1].

Вероятно, после прихода к нахам христианства, они со временем снова вернулись к язычеству, и, возможно, это уже было неким синкретическим культом, в котором смешались политеистические воззрения с представлением о высшем верховном божестве, уже близкие к монотеизму^[75]. На территории проживания средневековых нахов, в том числе и малхистинцев, сохранились остатки различных религиозных построек, характерные для периода нахского язычества, например, сиелинги и кашковы (см. Малхиста § Постройки языческого культа).

Христианство

В какой-то, точно не установленный период, многие нахские этногруппы, в том числе и малхистинцы, стали исповедовать христианство (существует предположение о его неком нахском своеобразии, так как, возможно, в чистом виде эта религия среди нахов так и не привилась)^[76]. Приход христианства обычно связывают с распространением влияния на Северный Кавказ православной Византии^[71], христианские миссионеры могли проникать сюда из Абхазского и Грузинского царств. Есть версия и о католических проповедниках христианства среди нахов — генуэзских монахах^[75]. Длительность периода христианского вероисповедания среди жителей Малхисты не известна, существует предположение, что все нахи, через некоторое время снова вернулись к язычеству^[75] перед принятием ислама. Однако, даже в 1973 году зафиксированы сказания в селениях Дай (совр. Шатойский район ЧР) и Рошни-Чу (совр. Урус-Мартановский район ЧР), согласно которым малхистинцы, как и их соседи майстинцы, в отличие от чеченцев в недавнем прошлом были ламкерста — то есть «горные христиане»^[77]. Следы христианства в Малхисте, точнее сопровождающей его атрибутики, прослеживаются в виде определённых петроглифов на жилых и культовых сооружениях, а также присутствуют в местной топонимике (см. Малхиста § Следы христианства).

Ислам

С XVIII века малхистинцы, в большинстве своём, стали принимать ислам суннитского толка.

Примечания

Комментарии

1. Нахи, как и представители некоторых других северокавказских народов, использовали сложную и не всегда однозначную систему названий для существовавших у них форм социальных и родственных объединений. В нахской среде употреблялся целый ряд терминов различной степени близости представителей социума между собой — тукхумы или шахары, а также тайпы, гары, некъи, ца, доьзалы и другие. В кавказоведении, применительно к крупным формам таких объединений, используется термин «вольные общества» или просто «общества».
2. Название митхо по отношению как к малхистинцам, так и к области Малхиста, использовалось у хевсуров, от них это имя попало в грузинские документы, а оттуда, в свою очередь, в русскоязычные документы XIX — начала XX вв. (для старорусской орфографии более верно с заглавной буквы, так как этнонимы в тот период было принято указывать с большой буквы).
3. Представители многих северокавказских народов использовали сложную и не всегда однозначную систему названий для существовавших в их среде форм социальных и военных объединений. Например, нахские народы имели целую иерархическую систему таких объединений, состоящую из групп разного статуса и размера — тукхумы/шахары, тайпы, гары, некъи, ца, дезалы/доьзалы и другие. Крупные формы таких союзов не имеют единого северокавказского названия и для упрощения в кавказоведении используется термин вольные общества или просто общества.
4. Например, вариант написания «Малхеста» указывался в статье о чеченской народной медицине к.м.н., военного врача М. Т. Индербиева (Чеченцы: история и современность, 1996, с. 330).
5. Например, вариант написания «мялхистинцы» указывался в сборнике сказок и легенд фольклориста, профессора А. О. Мальсагова и в статье о чеченском языке д.фил.н., академика, профессора Ю. А. Айдаева (Сказки и легенды ингушей и чеченцев, 1983, с. 301, 358; Чеченцы: история и современность, 1996, с. 287).
6. Первым ввёл деление чеченских тайпов на тукхумы советский государственный и партийный деятель, чеченский писатель и поэт М. А. Мамакаев. В статье 1934 года (опубликована в 1936 году) «Правовой институт тайпизма и процесс его разложения», автор совсем не упоминает термин тукхум^[38]. Он появляется в изменённых и дополненных переизданиях этой работы 1962 года — «Чеченский тайп (род) и процесс его разложения», здесь М. А. Мамакаев выделил 8 чеченских тукхумов^[39] и 1973 года — «Чеченский тайп (род) в период его разложения», здесь уже общепринятая в дальнейшем цифра — 9 тукхумов^[40].
7. Например, в «Истории народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.», сообщается о первом упоминаниях чеченского общества «мелки» (малхистинцы) в грузинском источнике XIII в. (История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в., 1988, с. 239).
8. Например, в V томе сборника «Актов, собранных Кавказской археографической комиссией», изданном в 1873 г., территория проживания малхистинцев — в источнике Митхо, считается землёй кистинцев (Акты, собранные Кавказской археографической комиссией, 1873. — Т. V, с. 536 (Всеподданніьйшій рапортъ ген. Ртищева, отъ 11-го iюля 1813 года, № 111.)).
9. Не путать с Мальсаговыми из таргимхоевского тайпа.
10. Согласно М. А. Мамакаеву, чеченский тайп Хильдехарой относился не к малхистинскому тукхуму, а к тукхуму Чантий (Мамакаев, 1973, с. 19).
11. Гипотезу отождествляющую этноним мелки с малхистинцами первым предложил А. И. Шавхелишвили (1963), в дальнейшем её поддержали В. Б. Виноградов и К. З. Чокаев (1966), Н. Г. Волкова (1973)^[15], авторы Главы IX «Истории народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.» И. М. Мизиев, Е. П. Алексеева, М. Б. Мужухоев, В. X. Тменов, А. Р. Шихсаидов (1988)^[17].
12. Гипотезу отождествляющую топоним Метцкие гребни с Малхистой первой предложила Е. Н. Кушева (1963)^[52], опираясь на сопоставление малхистинцев с хевсурским этнонимом митхо, указанное А. Н. Генко (1930)^[53], поддержала её Н. Г. Волкова (1973)^[54]. Существует и другая гипотеза, предложенная Х. Д. Ошаевым, согласно которой название Метцкие гребни происходит от Мецхальского общества^[52][55][36].
13. Ещё одно название — Нижний Бамут, сегодня в составе селения Бамут.
14. По состоянию на период Всероссийской переписи населения 2010 г. (см. Национальный состав населения России в 2010 году), часть малхистинцев была записана как «мелхи» в составе чеченцев, а другая часть — в составе ингушей, как «мелхи с языком ингушским» (Республика Ингушетия Архивная копия от 27 мая 2024 на Wayback Machine Официальный сайт ВПН 2010. Том 4 Архивная копия от 15 марта 2013 на Wayback Machine).
15. Также имеются сведения о побратимских связях жителей селения Джареги с хевсурским обществом Лебаискари (Волкова Н. Г., 1989, с. 181 (ссылаясь на АИЭ. ПК 1971 г. л. 88; 1972 г. л. 183; 1975 г. л. 39)).

Источники

1. Топоним. слов. Сулейманова, 1976, с. 11.
2. Головлёв, 2007, с. 46.
3. Крупнов Е. И. Древности Чечено-Ингушетии. — Изд-во Академии наук СССР, 1963. — с. 256
4. Марковин В. И. «В ущельях Аргуна и Фортанги». Москва, 1965 — с. 71
5. Мамакаев М. «Чеченский тайп в период его разложения». Грозный, 1973.
6. Шавхелишвили А. И. «Грузино-чечено-ингушские взаимоотношения». Тбилиси, 1992. — с.65, 72
7. Н. Г. Волкова. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII-начале XX века — Москва: Наука, 1974. — с.169
8. Пиотровский Б. Б. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. — Наука, 1988. — с.239
9. Натаев Сайпуди Альвиевич. ПРОБЛЕМА ЭТНОТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ ЧЕЧНИ В XVIII–XIX ВВ. В ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ  (неопр.). Дата обращения: 6 октября 2018. Архивировано 3 февраля 2020 года.
10. Инг.-рус. слов., 2009, с. 493.
11. Этимол. слов. чеч. яз., 2011, с. 458.
12. Алироев, 2005, с. 165.
13. Инг.-рус. слов., 2009, с. 483.
14. Волкова, 1974, с. 189—190.
15. Волкова, 1973, с. 146.
16. Волкова, 1973, с. 202.
17. Ист. народов Сев. Кавказа, 1988, с. 239.
18. Мальсагов А. У. (Ч. 1), 2003, с. 56.
19. Головлёв, 2007, с. 272, 274, 279, 284, 286.
20. Ахмадов Я. З., 2009, с. 97.
21. Ошаев, 1930, с. 60.
22. Топоним. слов. Сулейманова, 1985, с. 221.
23. Натаев (1), 2013, с. 164, 291.
24. Топоним. слов. Сулейманова, 1976, с. 11—12.
25. Ошаев, 1930, с. 65.
26. Ошаев, 1930, с. 58—64.
27. Волкова, 1973, с. 127, 202.
28. Топоним. слов. Сулейманова, 1976, с. 11, 15.
29. Ахмадов Я. З., 2009, с. 120.
30. Мальсагов X. С.-Г., 2004, с. 60—61.
31. Кушева, 1963, с. 65, 362.
32. Натаев (1), 2013, с. 139—140.
33. Мальсагов А. О., 1983, с. 358.
34. Волкова, 1973, с. 146, 202.
35. Кушева, 1963, с. 65, 68, 362.
36. Рус.-чеч. отношения, 1997, с. 273, 342.
37. Ахмадов Я. З., 2009, с. 97, 121.
38. Мамакаев, 1936 (1934), с. 55—71.
39. Мамакаев, 1962, с. 10, 42.
40. Мамакаев, 1973, с. 16—19, 84.
41. Натаев (1), 2015, с. 2, 7.
42. Волкова, 1973, с. 164, 172.
43. Мамакаев, 1973, с. 15—16, 84.
44. Головлёв, 2007, с. 270—271.
45. Я. З. Ахмадов — Очерк исторической географии и этнополитического развития Чечни в XVI—XVIII веках, Гр., 2009, с. 44
46. Кушева, 1963, с. 362.
47. Кодзоев Н. Д., Долгиева М. Б., Картоев М. М., Матиев Т. Х.. История Ингушетии (рус.) / Отв. ред. Н. Д. Кодзоев. — Ростов-на-Дону: Ингушский научно-исследовательский институт гуманитарных наук им. Ч. Акриева, 2013. — С. 148, 150—153. — 600 с. — ISBN 978-5-98864-056-1.
48. Мамакаев, 1973, с. 18.
49. Мамакаев, 1973, с. 22.
50. Белокуров, 1889, с. 128.
51. Рус.-чеч. отношения, 1997, с. 25 (л. 204 об.).
52. Кушева, 1963, с. 68.
53. Генко, 1930 (1929), с. 683.
54. Волкова, 1973, с. 160—161.
55. Волкова, 1973, с. 160.
56. Ист. народов Сев. Кавказа, 1988, с. 262.
57. Ист. народов Сев. Кавказа, 1988, с. 264.
58. Ист. народов Сев. Кавказа, 1988, с. 262—263.
59. Волкова, 1973, с. 166—167.
60. Ист. народов Сев. Кавказа, 1988, с. 261.
61. Ист. народов Сев. Кавказа, 1988, с. 261—264.
62. Ист. народов Сев. Кавказа, 1988, с. 239, 261.
63. Ильясов, 2004, с. 33.
64. Ильясов, 2004, с. 302.
65. БРЭ //Чеченский язык  (неопр.). Дата обращения: 8 марта 2023. Архивировано 18 февраля 2023 года.
66. Коряков Ю. Б., 2006, с. 26—27.
67. Коряков Ю. Б., 2006, с. 27.
68. Арсаханов И. А., 1969, с. 97.
69. Зиссерман, 1879, с. 167—168.
70. Волкова, 1989, с. 181.
71. Ильясов, 2004, с. 214.
72. Ильясов, 2004, с. 215.
73. Ильясов, 2004, с. 308.
74. Ильясов, 2004, с. 249.
75. Ильясов, 2004, с. 211.
76. Ильясов, 2004, с. 211, 308—309.
77. Волкова, 1973, с. 166.

Литература

• I часть: Горная Чечня : топоним. слов. // Топонимия Чечено-Ингушетии : в IV частях (1976—1985 гг.) / Сост. А. С. Сулейманов, ред. А. Х. Шайхиев. — Гр. : ЧИ кн. изд-во, 1976. — 239 с. — 5000 экз.
• IV часть : топоним. слов. // Топонимия Чечено-Ингушетии : в IV частях (1976—1985 гг.) / Сост. А. С. Сулейманов, реценз. Я. У. Эсхаджиев, ред. И. А. Ирисханов. — Гр. : ЧИ кн. изд-во, 1985. — 224 с. — 5000 экз.
• Алироев И. Ю. Чеченско-русский словарь / Ответ. ред. З. Х. Хамидова. — РАН. Институт языкознания. Академия наук Чеченской Республики. — М.: «Academia», 2005. — 384 с. — 3000 экз. — ISBN 5-87444-180-8.
• Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже и др. (в 12 томах). — Тифлис: тип. Главного Управления Наместника Кавказского (и др.), 1866—1904.
• Арсаханов И. А. Галанчожский диалект // Чеченская диалектология / Под ред. З. А. Гавришевской. — Чечено-Ингушский НИИ истории, языка, литературы и экономики. — Гр.: Чечено-Ингушское книжное изд-во, 1969. — 211 с. — 600 экз.
• Ахмадов Я. З. Очерк исторической географии и этнополитического развития Чечни в XVI—XVIII веках : моногр. / АН ЧР, КНИИ им. Х. И. Ибрагимова РАН, МОО «Ассоц. чеченских общественных и культурных об-ний». — Гр. : Благотв. фонд поддержки чеченской лит., 2009. — 422 с. — ISBN 978-5-91821-013-0.
• Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа : моногр. / Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР; отв. ред. Л. И. Лавров. — М. : Глав. ред. вост. лит-ры изд-ва «Наука», 1973. — 208 с. — 1600 экз.
• Волкова Н. Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XX века : моногр. / Ин-т этнографии АН СССР; Ответ. ред. В. К. Гарданов. — М. : Наука, 1974. — 2300 экз.
• Волкова Н. Г. Этнокультурные контакты народов Горного Кавказа в общественном быту (XIX — начало XX в.) // Кавказский этнографический сборник, Ч. IX / Ин-т этнографии АН СССР; Ответ. ред. Н. Г. Волкова, В. К. Гарданов. — М. : Наука, 1989. — 3150 экз.
• Генко А. Н. Из культурного прошлого ингушей : ст. // Записки Коллегии востоковедов при Азиатском музее АН СССР : сб. : в 5 т. / Ред. издания В. В. Бартольд. — Л. : Изд. АН СССР, 1930 (1929). — Т. V. — С. 681—761. — 836 с. — (Записки коллегии востоковедов). — [статья написана в 1929 г., опубликована в 1930 г.]. — 850 экз.
• Головлёв А. А. Очерки о Чечне (природа, население, новейшая история) : моногр. / Рецензент С. А. Прокопенко. — Ульяновск : Вектор-С, 2007. — 296 с. — 100 экз. — ББК 84-Ч. — УДК 911.2.551.4: 914.706^(G). — ISBN 978-5-91308-014-1.
• Дауев С. А. Чечня: коварные таинства истории. — М.: Русь, 1999. — 241 с. — ISBN 5-89655-015-4.
• Зиссерман А. Л. Часть Первая 1842-1851 // Двадцать пять лет на Кавказе. — СПб., 1879.
• Иванов М. А. В горах между pp. Фортангой и Аргуном // Записки Кавказского отдела Русского географического общества. — Тифлис, 1904. — Т. XVII. — С. 31—68.
• Ильясов Л. М. Тени вечности. Чеченцы: архитектура, история, духовные традиции : науч.-попул. работа / Ред. С.-М. Хасиев, ассист. Р. Дошаев. — «Благотворительный фонд им. З. Бажаева». — М. : «Пантори», при информац. поддержке газеты «Новые Известия», 2004. — 384 с. : ок. 400 ил. — 5000 экз. — ISBN 5-9128-0013-9.
• Ингушско-русский словарь = Гӏалгӏай-эрсий дошлорг : слов. 24 000 сл. / Сост.: А. И. Бекова, У. Б. Дударов, Ф. М. Илиева, Л. Д. Мальсагова, Л. У. Тариева; науч. рук. Л. У. Тариева; рец. Ф. Г. Оздоева, А. М. Мартазанов. — Инг. НИИ ГН им. Ч. Ахриева. — Нальчик : ГП КБР «РПК им. Рев. 1905 г.», 2009. — 983 с. — ISBN 978-5-88195-965-4.
• История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. : коллективная моногр. / Ответ. ред. Б. Б. Пиотровский, ответ. ред. серии А. Л. Нарочницкий. — Ин-т истории, Ин-т археологии, Ин-т этнографии, Дагестанский филиал АН СССР. — М. : Наука, 1988. — Кн. I. — 544 с. — (История народов Северного Кавказа в 4-х книгах). — 14 000 экз. — ISBN 5-02-009486-2.
• Коряков Ю. Б. Северокавказская семья // Атлас кавказских языков (с приложением полного реестра языков). — Ин-т языкознания РАН. — М.: «Пилигрим», 2006. — 76 с. — ISBN 5-9900772-1-1.
• Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI — 30-е годы XVII века) : моногр. / Ред. изд-ва И. У. Будовниц. — Ин-т истории АН СССР. — М. : Изд-во АН СССР, 1963. — 368, [б/н 4] с. — 1500 экз.
• Мальсагов А. У. Часть 1 // Ингуши. История и века родословий: Исторический очерк; Страницы истории и родословная галгаевского племени; Генеалогия рода Мальсаговых. — Нальчик: «Эль-Фа», 2003. — 420 с. — ISBN 5-88195-565-X..
• Мальсагов X. С.-Г. Происхождение ингушских фамилий, тейповых общин и роль ингушского языка в языковой семье мира. — Назрань: ООО «Пилигрим», 2004. — 900 экз.
• Мамакаев М. А. Правовой институт тайпизма и процесс его разложения : ст. — В: Изв. ЧИ НИИ : Сб. / Ред. С. А. Арсанов, М. А. Мамакаев, А. Г. Авторханов // ЧИ НИИ. — Гр. : Тип. Чечингиздат, 1936 (1934). — Т. I (IV), вып. 1. — С. 55—71. — 97 с. — [статья написана в 1934 г., опубликована в 1936 г., отдельное изд. подготовленное в 1937 г. не увидело свет]. — 200 экз.
• Мамакаев М. А. Чеченский тайп (род) и процесс его разложения : ст. / Ред. Ф. М. Колесников. — [1-е переизд. работы 1934 г., пересмотр. и дополненная версия]. — Гр. : ЧИ кн-во, 1962. — 45, [2] с. — 1500 экз.
• Мамакаев М. А. Чеченский тайп (род) в период его разложения : ст. / Ред. Х. М. Джабраилов. — [2-е переизд. работы 1934 г., пересмотр. и дополненная версия]. — Гр. : ЧИ кн-во, 1973. — 96, [4] с. — 10 000 экз.
• Натаев С. А. Чеченские тайпы. — Махачкала, 2013. — 418 с.
• Ошаев Х. Д. Малхиста (К характеристике пережитков родового строя) : ст. // Революция и горец : журн. / Политико-экономический литературно-критический и публицистический ежемесячник. — Орган Северо-Кавказского краевого Исполкома совета рабочих, крестьянских, горских и красноармейских депутатов. — Ростов-на-Дону : Кн-во «Северный Кавказ», 1930. — № 8 (22) Август. — С. 58—65. — 1250 экз.
• Русско-чеченские отношения. Вторая половина XVI—XVII в. : сб. док-ов / Выявление, сост., предисл. и комм. Е. Н. Кушевой, отв. ред. и предисл. от ред. Н. Г. Волкова, биогр. ст. о сост. Ю. Д. Анчабадзе. — РГАДА, Ин-т этнологии и антроп. им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. — М. : Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1997. — 416 с. : б/н 4-е илл., 2-е карты. — [при фин. поддержке РГНФ, согласно проекту № 96-01-16150]. — 1500 экз. — ISBN 5-02-017955-8.
• Сказки и легенды ингушей и чеченцев / Сост., пер., предисл. и примеч А. О. Мальсагова; ответ. ред. А. И. Алиева. — Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука». — М., 1983. — 384 с. — («Сказки и мифы народов Востока»). — 75 000 экз.
• Белокуров, С. А. Сношения России с Кавказом : Выпуск 1-й. 1578—1613 гг : [рус. дореф.] = Сношенія Россіи съ Кавказомъ. — М. : Университетская тип., 1889. — CLX, 584 с.
• Тернистый путь к свободе (Правительственные документы Чеченской Республики, статьи, интервью). — Вильнюс: «Вага», 1993. — 480 с. — 15 000 экз.
• Чеченцы: история и современность / Сост. и общая ред. Ю. А. Айдаева. — М.: «Мир дому твоему», 1996. — 352 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-87553-005-7.
• Этимологический словарь чеченского языка : этимол. слов. / Сост. А. Д. Вагапов, науч. ред. М. Р. Овхадов, реценз. И. Ю. Алироев, Х. Б. Навразова. — ЧГУ. — Тбилиси : «Меридиани», 2011. — 734 с. — Изд. при фин. поддержке «Фонда Кавказа» (Грузия). — ISBN 978-9941-10-439-8.
• Нухажиев Н.В., Умхаев Х.С. В поисках национальной идентичности. — Грозный: Грозненский рабочий, 2012. — 720 с. — ISBN 978-5-4314-0055-1.