Loading AI tools
Из Википедии, свободной энциклопедии
Архимандри́т Константи́н (в миру Кири́лл Ио́сифович За́йцев; 28 марта 1887, Санкт-Петербург — 26 ноября 1975, Джорданвилл, штат Нью-Йорк, США) — священнослужитель Русской православной церкви заграницей, клирик Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле, профессор Свято-Троицкой духовной семинарии (с 1950 года), редактор журнала «Православная Русь» (с 1949 года).
| Архимандрит Константин | ||
|---|---|---|
_и_профессор_Иван_Андреев_1959.jpg) Архимандрит Константин (Зайцев) и профессор Иван Андреев. 1959 год | ||
|
||
| 1935—1936 | ||
| Деятельность | юрист, историк литературы, публицист | |
| Имя при рождении | Кирилл Иосифович Зайцев | |
| Рождение |
28 марта 1887 или 1887[1] |
|
| Смерть |
26 ноября 1975 или 1975[1]
|
|
| Похоронен | Свято-Троицкий монастырь (Джорданвилль) | |
| Принятие священного сана | 28 августа 1945 | |
| Принятие монашества | 31 декабря 1949 | |
Получил известность как публицист, писатель и богослов. Под влиянием его публицистических и редакторских трудов в значительной степени складывалась идеология Русской православной церкви заграницей в послевоенный период[2].
Родился 28 марта 1887 года в Санкт-Петербурге. Его отец, Иосиф Зайцев, был крещёным евреем[3]. Согласно словам архимандрита Константина, он «принадлежал к семье строго-консервативной <…> „Кадеты“ уже были в глазах моего отца выразителями убеждений превратных»[4].
Окончив гимназию, в связи с революционными событиями 1905 года, учился в Гейдельбергском университете, посещал семинар профессора Георга Еллинека[4], проявил интерес к государственному праву[3]. После возобновления занятий в Петербургском университете юноша вернулся в Россию[4].
В 1912 году окончил экономическое отделение Санкт-Петербургского политехнического института.
Оставшись для подготовки к научному званию по кафедре государственного права, занялся изучением крестьянской реформы 1861 года[3]. Так как в политехническом институте было нельзя защитить диссертацию по государственному праву, экстерном окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Был оставлен при университете по кафедре административного права, в течение двух семестров стажировался в Гейдельбергского университета[3].
Служил в 3-й экспедиции (ведавшую делами земских и городских самоуправлений) первого департамента Правительствующего Сената[3]. Затем служил в ведомстве земледелия и землеустройства, был делопроизводителем, помощником управляющего делами Особого совещания по продовольствию[3].
После октябрьского переворота 1917 года отправившись в Москву, а затем — на Юг России, принял участие в Белом движении[3].
В 1920 году эмигрировал с армией Врангеля из Крыма в Константинополь. Позже переехал в Прагу, где был приват-доцентом административного права Русского юридического факультета, читал курс административного права[3]. Подготовил книгу, посвящённую дореформенному земельному строю в России, готовился к магистерским экзаменам.
По приглашению П. Б. Струве (своего профессора в Санкт-Петербургском политехническом институте, позднее работавшего вместе с Зайцевым в Петрограде и Крыму) уехал в Париж, где участвовал в выпуске газеты «Возрождение»[3]. После ухода из этой газеты они сотрудничали в новом издании — «Россия и славянство». Струве его основал, а Зайцев в 1928—1933 годы — редактировал. Также участвовал в издании журнала «Вера и жизнь». Находился в юрисдикции Русской православной церкви за рубежом, прихожанин Знаменской церкви в Париже.
В 1930 году в Париже женился на певице и писательнице Софье Артемьевне Авановой (1899—1945)[5].
В 1935 году был приглашён преподавать на юридический факультет Харбинского университета, который тогда покинули профессора, имевшие советское гражданство. В 1935—1936 годах — ректор Харбинского педагогического института.
В 1936—1938 годы — профессор политэкономии юридического факультета Харбинского университета, опубликовал в местной периодике отдельные части своей работы о земельном строе, написанной в Праге. В этот период, по собственным воспоминаниям, «впервые приблизился к Церкви», был профессором Харбинского Свято-Владимировского богословского института. Сотрудничал с японским дипломатическим ведомством в качестве аналитика, однако за протест против принуждения японскими властями православных эмигрантов к поклонению богине Аматерасу выслан в Русскую духовную миссию в Китае — «Бэй-Гуань».
В 1944 году епископом Иоанном (Максимовичем) рукоположён в сан диакона, а 28 августа 1945 года — в сан иерея. Служил в Шанхае, затем архиепископом Иоанном назначен настоятелем Софийского храма в Циндао[6]. В последний период жизни в Китае издал пять книг.
Успехи коммунистических войск Мао Цзэдуна заставили его уехать в Сан-Франциско, куда он прибыл 27 мая 1949. Первоначально жил в Сан-Франциско среди духовных чад — насельниц Богородице-Владимирской женской обители[4].
В начале августа 1949 года переехал в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле, где читал курсы догматического богословия, истории русской словесности и пастырского богословия в Духовной семинарии[4].
31 декабря 1949 года в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле был пострижен в монашество с именем Константин в честь Константина Философа, учителя Словенского[4]
В 1949—1975 — редактор журнала «Православная Русь», также редактировал ежемесячное приложение к журналу «Православная жизнь», его англоязычный вариант The Orthodox Life и ежегодник «Православный путь».
С 1950 года был профессором духовной семинарии Русской православной церкви за рубежом.
21 ноября 1954 года возведён в сан архимандрита. Состоял в переписке с И. А. Ильиным.
Скончался 26 ноября 1975 года и похоронен на кладбище Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле.
Автор трудов по богословию, русской истории и истории культуры, православный идеолог, придерживался крайне консервативных взглядов. Был решительным противником Московской Патриархии (в 2000 в сборнике трудов архимандрита Константина «Чудо русской истории», изданном в России, наиболее резкие пассажи в её отношении были изъяты). В то же время осуждал и западный «свободный мир», считая, что его «свободно идущим навстречу антихристу»[7].
Был одним из идеологов нового курса в РПЦЗ, который возобладал при митрополите Филарете (Вознесенском), при котором фактически произошёл разрыв со многими поместными православными церквами, которые он обвинял в апостасии. По воспоминаниям митрополита Каллиста (Уэра): «Я впервые столкнулся с таким отношением, когда я приехал в Джорданвилль в 1960 году <…> и был очень радушно принят. Но затем о. Константин (Зайцев) обнаружил, что я принадлежу к Греческой Церкви, и был крайне этим недоволен. Он сказал мне: „Да, мы находимся в евхаристическом общении с Вселенским Патриархатом, но это не будет продолжаться долго“. Это был первый случай, когда я столкнулся с подобным отношением в РПЦЗ. Я пришёл к нему на исповедь, он дал мне разрешение и благословил причаститься. Но при этом он сказал: „Будет лучше, если ты будешь причащаться только в русских храмах“ — под „русским храмами“ он подразумевал Зарубежную Церковь»[8].
Активный сторонник канонизации Иоанна Кронштадтского и Николая II, считая, что «в нашем христианском сознании св. прав. о. Иоанн и Царь Мученик как бы сливаются воедино, как Путевожди наши, сливая воедино для нас дело нашего личного спасения и дело служения России, как Православному Царству»[9].
Архимандрит Нектарий (Чернобыль), сотрудник архимандрита Константина, вспоминал:
По характеру о. Константин был сдержан, молчалив, всегда углублён в себя, любил одиночество. Каждый день совершал одинокие прогулки по монастырским дорожкам. В храме служил также сосредоточенно и часто говорил проповеди. Все относились к нему с большим уважением. У него было немало духовных детей и среди иноков, и среди мирян, более же всего любили исповедоваться ему семинаристы. Вся келлия его было завалена письмами от читателей из разных стран русского зарубежья, и он едва успевал отвечать на эти письма[4].
Его духовный сын протопресвитер Валерий Лукьянов писал, что
Будучи глубочайшим и тонким мыслителем, наделённым истинной культурностью, знанием языков и недюжинным умом, о. Константин обладал способностью проникать вглубь вещей и событий вывести логическое и жизненное заключение в духе святого Евангелия и св. отцов Церкви. Это был совершенно самостоятельный, истинный и выдающийся учёный монах. Его писания не были отрывочными или разбросанными, а, напротив, были целостные, целеустремлённые и оригинальные[4].
Протопресвитер Александр Шмеман в своих дневниках так характеризовал деятельность архимандрита Константина:
Типичным «интеллигентом» в обличии фанатического, максималистического «церковника» был, конечно, о. Константин Зайцев: он ни одной строчки со времени своего обращения не написал без надрыва… В Церкви «интеллигент» моментально начинает «суетиться» — он чего-то от неё ждет, к чему-то её призывает, кого-то от имени её обличает и, главное, всё время что-то объясняет. У него из веры обязательно вырастает «программа». Страшная судьба[10].
По воспоминаниям митрополита Илариона (Капрала)[11]:
На втором курсе семинарии мы начали проходить уроки по Русской Словесности. Преподавал нам тогда известный церковный публицист и писатель, редактор «Православной Руси», архимандрит Константин (Зайцев). Он же был автором семинарского учебника по этому предмету. Язык учебника, как нам казалось, был очень сложный и неудобочитаемый с весьма туманным содержанием. Мы все мучались и потели при чтении и изучении этой книги. А отец Константин требовал точные ответы, и «по существу» — «Укажите суть, суть!» — он повторял. В конце 60-х годов о. Константин уже был в преклонных годах. Он был моим духовником, так как говорил по-английски и мог принимать мои исповеди. Большинство семинаристов исповедовалось у иконописца-архимандрита Киприана. Отец Киприан тоже был строгим духовником, но любил и понимал молодежь.
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
