Loading AI tools
биолог Из Википедии, свободной энциклопедии
Бори́с Льво́вич Астау́ров (14 (27) октября 1904, Москва — 21 июня 1974, Москва) — советский биолог (цитогенетик, эмбриолог-экспериментатор), академик АН СССР (с 1 июля 1966; член-корреспондент 1958). Внес значительный вклад в оправдание генетики в СССР и борьбу с лысенковщиной.
| Борис Львович Астауров | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
 | ||||||
| Дата рождения | 14 (27) октября 1904 | |||||
| Место рождения | Москва, Российская империя | |||||
| Дата смерти | 21 июня 1974 (69 лет) | |||||
| Место смерти | Москва, РСФСР, СССР | |||||
| Страна |
 СССР |
|||||
| Род деятельности | биолог, энтомолог | |||||
| Научная сфера | биология, генетика | |||||
| Место работы | ||||||
| Альма-матер | МГУ (1927) | |||||
| Учёная степень | доктор биологических наук | |||||
| Учёное звание | академик АН СССР | |||||
| Награды и премии |
|
|||||
 Медиафайлы на Викискладе | ||||||
Родился Астауров 14(27) октября 1904 года в семье врачей. Мать, Ольга Андреевна, окончила медицинский факультет Парижского университета в Сорбонне. Отец, Лев Михайлович, сначала учился в Московском университете, а завершил образование в Казани. По отцовской линии дед — Михаил Иванович Астауров, межевой инженер, умер в возрасте 46 лет, в чине надворного советника, бабушка — Анна Ленинг, немка из Ганновера, певица и пианистка в Германии, в России служила мастерицей в перчаточном магазине Жана на Кузнецком, умерла в возрасте 40 лет[2].
Окончив в 1921 году среднюю школу в Москве, Астауров поступил на естественное отделение физико-математического факультета МГУ, где специализировался на кафедре экспериментальной зоологии Н. К. Кольцова. В 1924 году, еще будучи студентом, Астауров был зачислен сотрудником в Институт экспериментальной биологии, основанный Кольцовым. Профессор Четвериков пригласил Бориса Львовича на должности лаборанта в отдел генетики[3] и это определило его судьбу. Для формирования Бориса Львовича как ученого большое значение имело его участие в еженедельных семинарах Института экспериментальной биологии, проходивших под председательством Кольцова. Лишь несколько перспективных студентов старших курсов университета допускались на его заседания. На семинаре присутствовали все 30 сотрудников института, а также сотрудники некоторых биологических кафедр МГУ и других московских институтов. Творческой атмосфере семинара способствовало участие в его работе выдающихся ученых: С. С. Четверикова, А. С. Серебровского, Д. П. Филатова, С. Н. Скадовского. На семинаре в течение года периодически выступали видные ученые, приглашенные из-за границы. Среди них были К. Бриджес — один из главных представителей школы Моргана, С. Хараланд — генетик растений, У. Бэтсон — классик менделизма, давший генетике ее имя, К. Дарлингтон — крупнейший цитогенетик, Э. Бауэр и Р. Гольдшмидт — основатели классической генетики.
В 1927 Астауров окончил МГУ, в 1927–1930 работал в Комиссии естественных производительных сил АН, также он продолжал работать в Институте экспериментальной биологии, будучи одновременно аспирантом в Институте зоологии МГУ, где его руководителем был Четвериков. В эти же годы Астауров был сотрудником Московского отделения Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС).[4]
В 1930–1935 гг. Борис Львович работал в Среднеазиатском научно — исследовательском институте шелководства и шелковедения в Ташкенте. Здесь он начал свои, ставшие классическими, исследования по генетике тутового шелкопряда Bombyx mori. Необходимость решения ряда практических проблем шелководства подтолкнула исследователя к разработке фундаментальных проблем генетики.
Астауров уже в 1920-е годы обнаружил новую мутацию дрозофилы — tetraptera, которая приводила к тому, что у мухи появлялись дополнительные крылья на месте гальтер. Мутация обладала неполной пенетрантностью и варьирующей экспрессивностью. Эти понятия были введены в 1925 году Н. В. Тимофеевым-Ресовским, работавшим тогда, как и Астауров, в Институте экспериментальной биологии.[5]. Эту модель Борис Львович использовал для обоснования представления о существовании спонтанной модификационной изменчивости, основанной на вмешательстве случайных событий в действие гена[6]. С. Н. Давиденков отмечал, что полученные на дрозофиле результаты проливают свет на варьирующее проявление некоторых наследственных невропатологических заболеваний человека, обусловленных одинаковыми наследственными причинами[4].
Астауров был одним из инициаторов перевода отечественного шелководства на гибридную основу, на получение промышленных межпородных гибридов первого поколения. Он экспериментально доказал ведущую роль ядра в наследовании признаков вида и впервые разработал способы направленного получения 100 % особей одного пола на тутовом шелкопряде, заложив тем самым основы теории регуляции пола. Борис Львович первым наблюдал у шелкопряда мутации, индуцированные рентгеновским и гамма-излучением. С тех пор он не расставался с шелкопрядом как предметом исследования и постоянно возвращался к проблеме действия радиации на биологические объекты.
В Ташкенте Астауров начал работу по искусственному партеногенезу у шелкопряда. Используя воздействие высокой температурой (нагревание яиц при 46°С в течение 18 минут), он сумел получить полный партеногенетический цикл развития насекомого. Блестящие успехи, достигнутые Б. Л. Астауровым и его сотрудниками в разработке методов искусственного партеногенеза, позволили подойти вплотную к решению ряда актуальных задач биологии развития, а также были использованы в промышленном шелководстве[7].
Позже, уже в Москве, Астауров применил температурное воздействие для обеззараживания яиц шелкопряда от пебрины — опасного паразита, вызывающего болезнь шелкопряда — нозематоз. В 1962 г. этот результат был зарегистрирован в качестве открытия в Комитете по делам изобретений и открытий.[4]
Борис Львович внес большой личный вклад в утверждение генетики не только на этапе формирования генетических школ, но и в мрачные годы лысенковщины, когда приходилось отстаивать интересы науки. Окончательное утверждение и государственное признание лысенковщины произошло на сессии ВАСХНИЛ в августе 1948 г. Несмотря на это, пострадавшей от приспешников Лысенко как продолжатель традиций Н. К. Кольцова, Астауров активно боролся и много работал над тем, чтобы вернуть российской генетике былую славу. Уже в начале 1950-x годов в Президиум ЦК КПСС было направлено письмо 66 биологов, в котором содержалась резко отрицательная оценка "деятельности" Лысенко и его сторонников. Астауров был в числе ученых, подписавших это письмо[8]. Вскоре он стал выступать на семинарах радиобиологического отдела, созданного И.В. Курчатовым в Институте атомной энергии, где физики и генетики обсуждали общие научные проблемы. Эти новые и опасные для лысенковцев тенденции в научном сообществе в 1956 – 1957 гг. нашли отражение на страницах журнала "Техника – молодежи" в рубрике "На стыке точных и естественных наук". В журнале были опубликованы статьи Астаурова и его коллег, с которыми он работал еще в 20 – 30-е годы под руководством Кольцова, Н.В. Тимофеева-Ресовского, Н.П. Дубинина и других. В 1955 году Астауров подписал «Письмо трёхсот». В 1960-е годы, когда начиналось возрождение генетики, трибуной для свой деятельности Астауров выбрал журнал «Природа», а помощником, знакомого ещё по сахаровским семинарам — В. М. Полынина, который в 1967 году стал ответственным секретарём журнала[9]. В своей знаменитой речи на годовом отчетном собрании АН СССР в 1964 году, академик Астауров перед большой аудиторией ребром поставил вопрос о вреде, который продолжали наносить науке лжеученые[10]. По его предложению было создано Всесоюзное общество генетиков и селекционеров имени Николая Ивановича Вавилова (ВОГиС). С 1966 по 1972 год — Астауров был его президентом. С 1967 года и до конца жизни Б. Л. Астауров возглавил Институт биологии развития (возрожденный по его инициативе кольцовский Институт экспериментальной биологии). Кроме того, с 1970 года Астауров был главным редактором созданного им журнала «Онтогенез»[11].
«...Молчаливого, довольно скупого на слова, кто-то считал его великим ученым, но все поражались его неизменной, стабильной, высочайшей порядочности. Мало кто знает, что он виртуозно играл на рояле и долго, мучительно колебался, кем же ему стать – биологом или пианистом.» — В.П. Эфроимсон[12].
«...Два друга молодости, Б.Л. Астауров и Н.В. Тимофеев-Ресовский, контрастно различались по темпераменту и стилю общения с людьми. Борис Львович всегда, сколько мне его доводилось наблюдать, вел себя в мягком стиле. Он обладал замечательным юмором, который проявлялся не только в словах, а часто лишь в лукавой улыбке, в блеске глаз.» — Ю.Ф. Богданов[13].
«...Борис Львович и его жена Наталья Сергеевна Скадовская многим людям помогали, в частности и материально, и, между прочим, отнюдь не от избытка богатства. По своей культуре, принципам, привычкам это был русский интеллигент, принадлежащий к лучшей части этого пласта народа своей страны. Мне трудно себе его представить в безвременье сегодняшнего дня.» — О.Г. Строева[14].
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
