Loading AI tools
русская царевна, дочь царя Алексея Михайловича Из Википедии, свободной энциклопедии
Со́фья Алексе́евна (17 [27] сентября 1657 — 3 [14] июля 1704[3]) — царевна, дочь царя Алексея Михайловича, в 1682—1689 годах регент при младших братьях Иване и Петре.
| Софья Алексеевна | |
|---|---|
| Софія Алеѯіевна | |
_2.jpg) Портрет Софьи в царском облачении, со скипетром и державой в руках, на фоне двуглавого орла. Вокруг портрета выписан царский титул | |
 | |
|
|
|
| 29 мая (8 июня) 1682 — 7 сентября (17 сентября) 1689[2] | |
| Монарх | Пётр I и Иван V |
| Предшественник | Нарышкина, Наталья Кирилловна |
| Преемник | Должность упразднена (Пётр I) |
| Рождение |
17 (27) сентября 1657 Москва, Русское царство |
| Смерть |
3 (14) июля 1704 (46 лет) Москва, Русское царство |
| Место погребения | Новодевичий монастырь |
| Род | Романовы |
| Отец | Алексей Михайлович |
| Мать | Мария Ильинична Милославская |
| Супруг | нет |
| Дети | нет |
| Отношение к религии | православная церковь |
 Медиафайлы на Викискладе | |
Царевна Софья Алексеевна родилась в семье Алексея Михайловича и его первой жены — Марии Ильиничны Милославской и была шестым ребёнком и четвёртой дочерью среди шестнадцати детей Алексея Михайловича. Получила традиционное княжеское имя Софья, так же звалась её рано умершая тётка — царевна Софья Михайловна.
Обычно царевны заканчивали обучение к десяти годам, выучив только грамоту, счёт и закон Божий. Но отличавшаяся живым умом Софья упросила продолжить образование вместе с братьями. Её учителем и воспитателем был Симеон Полоцкий.
27 апреля (7 мая) 1682 года после 6 лет правления скончался болезненный царь Фёдор III Алексеевич. Встал вопрос, кому наследовать престол: старшему 15-летнему болезненному Ивану согласно обычаю или совсем малолетнему Петру. Заручившись поддержкой патриарха Иоакима, Нарышкины и их сторонники 27 апреля (7 мая) 1682 года возвели на престол Петра. Фактически к власти пришёл клан Нарышкиных и вызванный из ссылки Артамон Матвеев, объявленный «великим опекуном». Сторонникам Ивана Алексеевича было затруднительно поддерживать их претендента, который не мог полноценно царствовать из-за крайне слабого здоровья, которым отличались все дети мужского пола царя Алексея Михайловича от Марии Милославской. Организаторы фактического дворцового переворота объявили версию о собственноручной передаче «скипетра» умирающим Фёдором Алексеевичем его младшему брату Петру, но реальных достоверных свидетельств тому предъявлено не было.
Милославские, родственники царевича Ивана и царевны Софьи по их матери, законно усмотрели в провозглашении Петра царём нарушение существовавшего порядка престолонаследия и ущемление интересов царевича Ивана и его близких родственников из Милославских. Стрельцы, которых в Москве было более 20 тысяч, также проявили недовольство тайным дворцовым переворотом Нарышкиных и нарушением порядка передачи царского трона по старшинству и 15 (25 мая) 1682 года выступили открыто: с криками, что Нарышкины задушили царевича Ивана, массово двинулись к Кремлю. Наталья Кирилловна, надеясь успокоить бунтовщиков, вместе с патриархом и боярами вывела царевича Ивана и его младшего брата Петра на Красное крыльцо. Однако восстание на этом не закончилось. В его первые часы были убиты бояре Артамон Матвеев и Михаил Долгоруков, потом и другие сторонники царицы Натальи, в том числе два её брата Нарышкины.
26 мая выборные от стрелецких полков явились во дворец и потребовали, чтобы старший Иван признавался первым царём, а младший Пётр — вторым. Опасаясь повторения погрома, бояре согласились, и патриарх Иоаким тотчас же совершил в Успенском соборе торжественный молебен о здравии двух наречённых царей, а 25 июня венчал их на царство.
29 мая стрельцы настояли, чтобы царевна Софья Алексеевна приняла на себя управление государством по причине малолетства её братьев с титулом: "великой государыни, благоверной царевны и великой княжны"[4]. Царица Наталья Кирилловна должна была вместе с сыном Петром — вторым царём — удалиться от двора в подмосковный дворец в селе Преображенском.
Софья правила, опираясь на своего фаворита Василия Голицына. У де ла Нёвилля и Куракина приведены позднейшие слухи о том, что между Софьей и Голицыным существовала плотская связь. Однако свидетельства времени её правления не подтверждают этого. «Дипломаты не видели в их отношениях ничего, кроме благоволения Софьи к князю, и не находили в них непременного эротического оттенка»[5].
В 1683 году иностранец её описывает: «Софья Алексеевна, старше покойного царя Феодора, она управляет в Москве с боярами; возвела на престол своего брата Иоанна. Умная и набожная, проводит время в молитве и посте. Читает жития святых по-польски, что в стихах издал Баранович. Царя Иоанна она так оберегает, что он никуда не выезжает, да и к нему никто не ходит без её дозволения. Бояре также не созывают думы без неё не только по делам государственным, но даже и частным»[6]
В июле 1682 года, по настоянию патриарха Иоакима были сожжены главные старообрядцы России: протопоп Аввакум, Епифаний и др. Возмущённые жестокой расправой, раскольники воспользовались восстанием стрельцов в Москве и выдвинули требование, чтобы церковь вернулась к «старой вере». Сторонники старообрядцев двинулись к Кремлю, чтобы покончить с духовенством. Уладить конфликт взялась царевна Софья. Она пригласила зачинщиков восстания в Грановитую палату вместе со стрельцами для обсуждений «прения о вере», где Никита Пустосвят выступал главным оратором. Сама царица заняла царский трон, приступив к обсуждению. Софье удалось так повернуть ход событий, что старообрядцы показали себя бунтовщиками и врагами государства. Различными хитростями Софья удерживала участников спора до позднего вечера. Жители, ожидавшие результатов, разошлись по домам, а зачинщики, оставшись без поддержки, были схвачены и впоследствии казнены.
Бояре после этого полностью стали доверять царевне. Она интересным способом вывезла царскую семью в Троице-Сергиев монастырь и спрятала её за мощными стенами. Назначенный ею главнокомандующим князь Василий Голицын и думный дьяк Фёдор Шакловитый стали собирать в спешном порядке армию. За небольшое время им удалось собрать сто тысяч человек, против двадцати пяти тысяч стрельцов. Софье удалось по ложному доносу выманить из Москвы князя Ивана Андреевича Хованского с сыном Андреем, лишив тем самым стрельцов руководства. Софья произносила пламенные речи, подкупала и уговаривала стрельцов отказаться от требований, представляющих опасность для власти, и в конце концов этого добилась. В ноябре 1682 года царская семья со своим двором вернулась в Кремль, а в январе 1683 года в данном бунте была поставлена точка. Проницательный ум, ораторские способности и хитрость помогли Софье прекратить недовольства посредством переговоров, и это поставило её в один ряд с выдающимися политиками того времени, удалось заручиться поддержкой боярства.
В 1682 году подтвердила Кардисский договор со Швецией от 1661 года, лишивший Россию всей Лифляндии, Ингрии и Карелии.
Выполняя решения Московского собора 1681—1682 годов, состоявшегося ещё при царе Фёдоре Алексеевиче (о предании раскольников гражданскому суду), Софья резко усилила официальные гонения на старообрядцев. В Великий пост 1685 года под давлением патриарха Иоакима[7] были приняты знаменитые 12 статей против старообрядцев, в результате чего тысячи человек подверглись смерти, изгнанию и пыткам[8].
Вольтер говорил о царевне Софье: «Она имела много ума, сочиняла стихи, писала и говорила хорошо, с приятной наружностью соединяла множество талантов; они были омрачены только её честолюбием».
В 1683 году не решила спорных вопросов с Речью Посполитой, несмотря на 39 съездов так называемой Андрусовской комиссии, и занималась планом войны с Крымом[4]. В 1684 году подчинила киевскую митрополию не русского владения московскому патриарху и даровала "Привилегию" московской Славяно-Греко-Латинской академии[4]. Запретила под страхом смерти повышение цен на вино, указала не вывозить лес, сало и мясо в Швецию[4].
При Софье был заключён выгодный для России «Вечный мир» с Польшей, оставивший за Россией Киев, Смоленск, Чернигов и земли до Новгород-Северска. Заключила реалистичный Нерчинский договор с Китаем (первый русско-китайский договор, действовал до 1858 года). В 1687 и 1689 годах под руководством Василия Голицына были предприняты походы против крымских татар, но они не принесли большой выгоды, хотя и укрепили авторитет России в глазах союзников по Священной лиге. 21 июля 1687 года в Париж прибыло русское посольство, посланное регентшей к Людовику XIV с предложением присоединиться к Священной лиге против турецкого султана, — на тот момент французского союзника[9]. В 1688 году обвинена в умышлении с Шакловитым убить царя Петра I[4].
Царевна мечтала получить для рода Милославских своего наследника престола, женив брата Ивана Алексеевича на Прасковье Фёдоровне Салтыковой, но в семье рождались только девочки. Сама Софья венчаться на престол не планировала, т.к. считала это опасным и недопустимым. Приближенный царевны Фёдор Шакловитый делал всё для укрепления её власти. В мае 1682 года он стал автором поддельного акта о "всенародном и единогласном" избрании Софьи Алексеевны правительницей России. Посредством этого акта Софья имела власть наравне с Иваном и Петром.
30 мая 1689 года Петру I исполнилось 17 лет. К этому времени он, по настоянию матери, царицы Натальи Кирилловны, женился на Евдокии Лопухиной, и, по обычаям того времени, вступил в пору совершеннолетия. Старший царь, слабосильный Иван, тоже был женат. Таким образом, больше не оставалось формальных оснований для дальнейшего регентства Софьи Алексеевны (по малолетству царей), но она продолжала удерживать в своих руках бразды правления. Пётр предпринимал попытки настоять на своих правах, но безрезультатно: стрелецкие начальники и приказные сановники, получившие свои должности из рук Софьи, по-прежнему выполняли только её распоряжения.
Между Кремлём (резиденцией Софьи) и двором Петра в Преображенском установилась атмосфера враждебности и недоверия. Каждая из сторон подозревала противную в намерении разрешить противостояние силовым, кровавым путём и созрел заговор.
В ночь с 7 на 8 августа 1689 года за срочное прибытие к царским покоям каждому стрельцу выдавали по одному рублю, но ничего не произошло и все разошлись по домам. Несколько стрельцов прибыли в Преображенское и донесли царю, что стрельцы встали на сторону Софьи и о готовящемся покушении на него. Пётр был очень напуган и верхом, в сопровождении лишь нескольких телохранителей, тут же ускакал в Троице-Сергиев монастырь. Утром следующего дня туда же отправились царица Наталья и царица Евдокия в сопровождении всего потешного войска, которое к тому времени составляло внушительную военную силу, способную выдержать длительную осаду в троицких стенах.
В Москве известие о ночном бегстве царя из Преображенского произвело потрясающее впечатление: все понимали, что начиналась междоусобица единокровных сестры и брата, грозившая скорым большим кровопролитием. Софья упросила патриарха Иоакима поехать в Троицу, чтобы склонить Петра к переговорам, но в Москву патриарх не возвратился и сам объявил Петра полноправным самодержцем.
27 августа из Троицы пришёл царский указ, подписанный Петром, с требованием всем стрелецким полковникам явиться в распоряжение царя Петра в сопровождении стрелецких выборных, по 10 человек от каждого полка, за неисполнение — смертная казнь. Софья, со своей стороны, запретила стрельцам покидать Москву, также под страхом смерти.
Некоторые стрелецкие начальники и рядовые стали уходить к Троице. Софья чувствовала, что время работает против неё, и решила лично договориться с единокровным младшим братом, для чего выехала в Троицу в сопровождении небольшой охраны, но в селе Воздвиженском была задержана стрелецким нарядом, а посланные ей навстречу стольник И. Бутурлин, а затем боярин князь Троекуров объявили ей, что царь её не примет, а если она попытается продолжать свой путь в Троицу, к ней будет применена сила. Софья возвратилась в Москву ни с чем.
Об этой неудаче Софьи стало широко известно, и бегство бояр, приказных чиновников и стрельцов из Москвы увеличилось. В Троице их благожелательно встречал князь Борис Голицын — бывший дядька[10] царя, на это время ставший главным советником Петра и распорядителем в его ставке. Вновь прибывшим высокопоставленным сановникам и стрелецким начальникам он самолично подносил чарку и от имени царя благодарил за верную службу. Рядовым стрельцам тоже раздавали водку и наградные.
Пётр в Троице вёл образцовую жизнь Московского царя: присутствовал на всех богослужениях, оставшееся время проводил в советах с членами боярской думы и в беседах с церковными иерархами, отдыхал только в кругу семьи, носил русское платье, немцев не принимал, что разительно отличалось от образа жизни, который он вёл в Преображенском и который неодобрительно воспринимался бо́льшей частью всех слоёв русского общества — шумные и скандальные застолья и забавы, занятия с потешными, в которых он нередко выступал в роли младшего офицера, а то и рядового, частые посещения Кукуя (Немецкой слободы), а в особенности то, что царь с немцами держался как с равными себе, в то время как даже самые знатные и сановные русские, обращаясь к нему, согласно этикету, должны были называть себя его рабами и холопами.
Между тем власть Софьи неуклонно сыпалась: в начале сентября в Троицу ушла наёмная иноземная пехота во главе с генералом П. Гордоном — наиболее боеспособная часть русского войска. Там она присягнула царю, лично вышедшему навстречу. Фаворит и высший сановник правительства Софьи,«царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегатель», князь Василий Голицын самоустранился от политической борьбы против царя Петра и своего двоюродного брата князя Бориса Голицына и уехал в своё подмосковное имение Медведково. Активно поддерживал правительницу только начальник стрелецкого приказа Фёдор Шакловитый, всеми средствами старавшийся удержать своих стрельцов в Москве.
От царя пришёл новый указ — схватить (арестовать) Шакловитого и доставить в Троицу в железах (в цепях) для сыска (следствия) по делу о покушении на царя, а все, кто поддержит Шакловитого, разделят его судьбу. Остававшиеся в Москве стрельцы потребовали от Софьи выдачи Шакловитого. Она сначала отказывалась, но была вынуждена уступить. Шакловитый был отвезён в Троицу, под пыткой дал признание и был обезглавлен. Одним из последних явился в Троицу князь Василий Голицын с сыном, где он не был допущен к царю, и сослан с семьёй в Пинегу (Архангельская область).
_-_Tsarevna_Sofia_is_arrested.jpg)
У правительницы Софьи не осталось приверженцев, готовых рисковать своей головой ради её интересов, и когда Пётр потребовал, чтобы Софья удалилась в Свято-духовский монастырь в Путивле, ей пришлось подчиниться. Вскоре Пётр решил, что держать её вдалеке небезопасно и перевёл в Новодевичий монастырь, но без пострижения. В монастыре к ней была приставлена стража.
Жизнь Софьи первоначально была довольно спокойна. При ней жила кормилица и горничные. С царской кухни присылали хорошую пищу, различные лакомства. К ней в любое время допускали посетителей и она сама имела возможность прогуливаться по всей территории монастыря, только у ворот стоял караул из верных преображенцев.
В 1696 году умер брат Иван Алексеевич, но не сохранилось сведений, что она была отпущена на погребение.
Стрелецкий бунт 1698 года царь Пётр I воспринял как новую попытку возвести на престол Софью. Он приказал казнить стрельцов под окнами кельи царевны. По царскому указанию её постригли в этом же монастыре под именем Сусанна.
Умерла 3 (14) июля 1704 года, перед смертью постриглась в великую схиму, взяв себе прежнее имя, София. Похоронена в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря в Москве.
В старообрядческом скиту Шарпан находится захоронение схимницы Прасковьи («царицына могила») в окружении 12 безымянных могил. Староверы считают эту Прасковью царевной Софьей, якобы бежавшей из Новодевичьего монастыря с 12 стрельцами[11].
В 10-летнем возрасте воспитанием царевны Софьи Алексеевны занялся знаменитый придворный поэт и богослов Симеон Полоцкий[12]. В результате уже в юном возрасте Софья отличалась умом и образованностью, что отмечали даже её враги[13]. Сильвестр (Медведев) приписывал ей семь даров духа, семь добродетелей: мудрость, целомудрие, правдолюбие, благочестие, щедрость, великодушие и чудный дар слова[14]. Софья была знакома с латынью, свободно владела польским[15]. Она обладала обширной библиотекой, в которой в основном содержались произведения богословского и религиозного характера. Некоторые из её книг с собственноручными подписями царевны до сих пор хранятся в Новодевичьем монастыре[16]. Ещё будучи молодой девушкой 19—20 лет, она читала в черновом варианте полемический религиозный трактат Симеона Полоцкого «Венец веры», который настолько ей понравился, что она приказала изготовить себе специальный книжный вариант произведения[17][18], что показывает, как глубоко она воспринимала богословские вопросы, несмотря на свой юный возраст[19]. В Теремном дворце сохранились ковёр, вышитый Софьей, а также Евангелие, которое она переписала собственной рукой[15]. В XIX веке бытовало мнение, что Софья сама писала стихи и пьесы и была талантливым драматургом, однако современные исследования опровергают это, более того — они показывают что при Софье началось свёртывание театральной жизни, которая стала зарождаться при Алексее Михайловиче, и это свертывание выступало как часть борьбы против «порчи нравов»[20].
Современники также отмечали её набожность и богобоязненность[21], передавшуюся ей от отца. И. Е. Забелин писал, что царевна Софья «по смыслу своего положения в обществе, была монастырка, постница, пустынница»[22]. По словам британской исследовательницы Линдси Хьюз, жизнь Софьи «скорее всего, протекала перед церковным алтарём и иконами, а не на театральных подмостках, а круг её чтения состоял из Псалтири, Евангелия и житийной литературы… Стены её комнат украшали иконы и картины, написанные на библейские сюжеты»[23].
Спорным остаётся вопрос о личной жизни царевны Софьи, в частности наличие любовной связи с князем Василием Голицыным. Некоторые авторы отрицают наличие между ними подобных отношений, указывая на то, что князь Голицын был женат и имел детей, таким образом, с точки зрения нравов допетровской Руси, подобные отношения были категорически невозможны[24].Однако, по словам других историков, несколько сохранившихся писем царевны Софьи показывают её глубокое чувство к Голицыну[25]. Письма были написаны во время второго Крымского похода, весной 1689 года. В них Софья писала Голицыну о своей благодарности Богу за его избавление от опасностей и уверяла в своей неизменной симпатии. Так, в одном из писем она пишет:
«Свет мой, братец Васенька, здравствуй батюшка мой на многие лета… А мне, свет мой, веры не имеетца, што ты к нам возвратитца, тогда веры поиму, как увижю во обьятиях своих тебя, света моего…»
Единственное описание внешности Софьи оставил её современник, французский дипломат Фуа Де ла Нёвилль, побывавший в Москве с августа по декабрь 1689 года и издавший свой мемуар в Париже только в 1698 году. По его словам «она ужасно толстая, у неё голова размером с горшок, волосы на лице, волчанка на ногах, и ей по меньшей мере 40 лет». Согласно его же свидетельствам: «Её ум и достоинства вовсе не несут на себе отпечатка безобразия её тела, ибо насколько её талия коротка, широка и груба, настолько же ум её тонок, проницателен и искусен»[26].
Но ты, велия и славна царевна,
премудра София Алексѣевна
Его, воскресша, зѣло слушавши
и волю его усердно твориши.
И путь течеши им заповѣданный,
убо внидеши во свѣт всежеланный.
Иже во вѣки не имать мерцати,
тамо будеши солнечно сияти.
Того усердно аз желаю тебѣ,
государынѣ нашей, здѣ и в небѣ.
Мене же изволь в милости щадити,
хотяща рабом твоим вѣрным быти.
Нынѣ же поклон ниский содѣваю,
под стопу главу мою повергаю.
В первые годы соправительства Ивана и Петра имя Софьи Алексеевны практически не упоминается в официальных документах[28]. Почти полное отсутствие имени Софьи в официальном делопроизводстве в первые годы соцарствия даже позволило некоторым исследователям утверждать, что Софья формально не получала регентства в 1682 году, но правила неформально, постепенно концентрируя власть в своих руках[29][30]. Только к 1685 году имя Софьи стало добавляться к именам братьев в царских указах[28]. Скорее всего это было связано с тем, что по этическим нормам того времени Софья не могла действовать публично, но, несмотря на это, по словам исследователей, уже с первых дней соцарствия «её политическое влияние ощущалось повсюду»[31].
Однако постепенно власть Софьи укреплялась, её начинали прославлять придворные панегиристы. Письменные и устные похвалы её мудрости и добродетели постепенно нарастали и достигли пика к 1686 г., когда был заключён Вечный мир с Польшей[32]. Поэты и литераторы часто отождествляли Софью с Божьей премудростью. Симеон Полоцкий посвятил Софье несколько своих стихотворений, сохранившихся в посвящениях к книгам, подаренным им Софье. В одном из них он пишет[18]:
О благороднейшая царевна София,
Ищеши премудрости выну небесные.
По имени твоему жизнь твою ведеши:
Мудрая глаголеши, мудрая дееши...
Ты церковные книги обыкла читати
И в отеческих свитцех мудрости искати...
В 1686 году братьями Лихудами от имени Славяно-греко-латинской академии была зачитана похвальная речь Софье, начинавшаяся со слов: «Вем же вем Блаженная Государыня, богоизбранная пречестная София Алексиевна…. Ты же, о премудрейшая София, добльственнейшая Иудиф, святейшая Сусанна, целомудреннейшая Девора, — радуйся и веселися, яко венец тебе на небеси уготовася не от камений, многоценных тленных, и привременных, но от божия благодати, и дуси сущия окрест божественнаго престола. Устроен венец тебе и скипетр бысть, зане скиптры отеческая ты София в премудрости и мужестве утвердила еси»[33]. Карион (Истомин) в своих стихотворных панегириках прославлял Софию-Мудрость как строящую, созидающую силу, благоразумную правительницу[34]. Сильвестр (Медведев) в своей речи, обращённой к царевне говорит, что Софья «есть дом солнечный, жилище солнца истинного Христа Господа», сравнивает её с Александром Великим, заявляя при этом, что она превосходит Александра в своём поиске совершенства, которое «богом истинным» воплощено в царевне[35]. Её профили печатали на монетах, её называли благочестивой, милосердной, премудрой и христолюбивой царевной, сравнивали с Пульхерией, Семирамидой, княгиней Ольгой и с «Елисавеф Британской»[36][37]. В последние годы правления Софьи проявляется явное желание её окружения устроить царевне «помазанье на царство» с тем чтобы сделать её самодержавной правительницей, равной по статусу её братьям. С этой целью рассылались послы в стрелецкие полки, иностранные дворы и к Вселенским патриархам[37][38][39][40]. С 8 января 1686 года имя Софьи Алексеевны стало включаться в царский титул, её официально начали именовать самодержицей[41][42]. Стали появляться золотые монеты с изображением Софьи, были созданы портреты царевны в полном царском облачении со скипетром и державой в руках на фоне двуглавого орла[43]. Под портретом печатался полный царский титул и стихи о её добродетелях, которыми царевна «царство аки седми столпы укрепила»[44]. Портреты правительницы стали распространяться при помощи специальных политических плакатов. К лету 1689 г. несколько сот плакатов с портретом Софьи были распространены по Москве и посланы за рубеж[39]. Сочинялись поддельные акты о «всенародном и единогласном» избрании Софьи правительницей России в мае 1682 года[39].
Однако, общество всё же было не готово принять самодержавную женщину-правительницу. По словам И. Е. Забелина, чтобы осуществить задуманное, Софье была необходима «прямая, открытая и притом богатырская, то есть петровская борьба с тем же обществом; борьба, не допускавшая никаких сделок, никаких колебаний, уступок, никаких мирных переговоров». Он считает, что Софье хватило бы сил выдержать подобную борьбу, однако у неё не хватало веры в необходимость такой борьбы, она была не способна «отступить от заветного постнического идеала» и стремилась отстоять «лишь свою личную свободу», действуя при этом «по византийским образцам»[22].
После воцарения Петра I образ Софьи подвергся резкой негативизации и оставался таковым на протяжении большей части XVIII века. Все последующие русские авторы описывали правление Софьи Алексеевны исключительно в отрицательных тонах. Их мнение разделяли иностранцы. В своих произведениях они описывали Софью как коварную интриганку, ослеплённую честолюбием и жаждой власти, повергшую государство в хаос и смуту[45]. Однако к концу XVIII века негативный образ Софьи Алексеевны начал постепенно пересматриваться. Так, Екатерина II в одном из своих сочинений писала, что Софье «не была отдана должная справедливость». По её словам «она [Софья] в течение нескольких лет руководила делами государства со всей проницательностью, какой только возможно желать. Глядя на дела, прошедшие через её руки, нельзя не признать, что она была весьма способна царствовать»[46] . В свою очередь Карамзин считал, что Софья «есть одна из великих женщин, произведённых Россиею» и замечал, что «по уму и свойствам души своей [она] достойна была называться сестрою Петра Великого»[47]. Н. Г. Устрялов называл Софью «русской Пульхерией», отмечая при этом такие черты её характера как властолюбие и жестокость[48]. С. М. Соловьёв называл Софью «примером исторической женщины, освободившейся из терема, но не вынесшей из него нравственных сдержек и не нашедшей их в обществе»[49]. По словам Е. Ф. Шмурло «Софья первая пробила брешь в той стене, за которой, замурованные, сидели наши прабабушки; она первая вывела их из терема, указав путь, идя по которому русская женщина стала теперь, по широте и глубине своего образования, по интенсивности своих духовных стремлений, одной из первых женщин мира»[17].
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.
